Форум » Общий раздел » "По другую сторону вечности" (R, ГП/ДМ, ПП/ЛЛ, драма/ангст) » Ответить
"По другую сторону вечности" (R, ГП/ДМ, ПП/ЛЛ, драма/ангст)
Lady_Friyana: Название: По другую сторону вечности Пейринг: Гарри/Драко, Панси/Луна Рейтинг: R Жанр: драма/ангст Бета: hvost (в главах 11-16 некоторые сцены выложены неотбеченными) Примечание: сиквел к фику "По другую сторону надежды" Summary: путь к себе не выглядит бесконечным, но, приближаясь к цели, всегда понимаешь, что он - длиной в вечность. Предупреждения: гет, слэш-гет, фемслэш, сцены, содержащие жестокость, насилие Пожелания о размещении: с уведомления автора Disclaimer: все не мое, кроме фантазии Начало: 14 и 15 главы здесь
Lori K: Lady_Friyana пофигистично-светлое существо !)) Новое выражение в моём словарике!)) (записывает в блокнотик) Просто кошмар? Так тебе любой маг скажет, что чувство вины в сны как нечего делать реализуется. Шонни же этого Кристиана с потрохами учителям сдал. Пошла перечитывать недавние дискуссии про границы между осознанием ответственности и самообвинением...
Lady_Friyana: Vallensia когда любишь человека, то сможешь вынести все его капризы ,выходки, потому что любишь его, именно такого, какой он есть Видимо, мне этот разговор навеял какие-то похожие мысли :) Может, даже - не то что вынести сможешь, а именно вот эти его капризы и выходки и любишь? В том числе. Вот не знаю, понятно ли я написала, но не могла не высказаться - очень выразительный кусочек у тебя получился Псиб :) И совершенно понятно. Irma что он сам при этом ощутил? Не пожалел ли пост-факутм? Хороший вопрос, ага. Чувствуется, от POV Криса не отказались бы уже дохрена народу :))) Lori K Новое выражение в моём словарике!)) (записывает в блокнотик) Ты что, за мной еще и записываешь??? Пошла перечитывать недавние дискуссии про границы между осознанием ответственности и самообвинением... Думаю, Кэтрин точно имела в виду именно самообвинение :)
Зашла на огонек: Lady_Friyana пишет: Ты что, за мной еще и записываешь??? Не только записываем, наизусть заучиваем ))
Vallensia: Cпасибо. Да, думаю, и за капризы и выходки мы тоже этого человека будем любить. Наверное, потому что эти капризы и выходки будут составлять важную часть этого человека. Прости за вопрос, а как поживает твой почтовый ящик?
Lady_Friyana: Зашла на огонек Вы меня пугаете :)) Vallensia Почтовый ящик, вроде, жив. А что?
Lori K: Lady_Friyana Вы меня пугаете :)) А вот так тебе и надо!)) Не всё ж тебе нас пугать! Это наша страшная мстя тебе, воть.
Lady_Friyana: Lori K *с достоинством* Я читателей не пугала ни разу, вот. Ну, в смысле - по крайней мере, целенаправленно... Ну, то есть - кроме как сами-знаете-где :)
Lori K: Lady_Friyana *с достоинством* Я читателей не пугала ни разу, вот. Ну, в смысле - по крайней мере, целенаправленно *с неменьшим достоинством* Нас и не надо целенаправленно, не маленькие. Сами испугаемся, сами свалимся с сердечным приступом и сами же из него и выберемся Возможно...
Lady_Friyana: Lori K Хорошее слово - "возможно", солнц :))) Обнадеживающее такое.
Lori K: Lady_Friyana Хорошее слово - "возможно", солнц :))) Обнадеживающее такое. Позитифф - наше всё!))
Lady_Friyana: Lori K Пфы. А уже наше-то! :)))
Lady_Friyana: * * * Сон был жарким и давящим. Он сжимал грудь, мешая вдохнуть, не давая пошевелиться – такой отчаянно, безысходно знакомый, ставший почти привычным за ночи, проведенные в одиночестве на слишком широкой кровати. Душная комната, скомканные простыни – вот что осталось. Даже с наступлением темноты, когда, кажется, должно было бы заканчиваться все – и сомнения, и тоска, и гулкая пустота в каменных стенах комнаты – покой и отдых, обманчиво поманив за собой, оборачивались вгрызающимся в душу тупым, нескончаемым, монотонным кошмаром. Алан дернулся и, попытавшись повернуться на бок, проснулся. Давящий кошмар не исчез. Он сидел на полу рядом с кроватью, накрыв грубоватой широченной ладонью вцепившиеся в край подушки горячие пальцы. Это был он. Алан моргнул, на мгновение перестав дышать, лихорадочно вглядываясь в знакомые до боли, четкие, словно вырубленные из камня черты лица. В них что-то изменилось – неуловимо и бесповоротно, едва заметно, но будто бы – главное. Он силился и никак не мог спросонья ощутить, понять, что именно. Он вообще не мог понять, что происходит. - Тебе снятся кошмары… - ровно прошептал Натан, не сводя странно неподвижных глаз с его лица. – Я… прости меня. - Что?.. – непонимающе выдохнул Алан. Дико, до невозможности захотелось вывернуться, отодвинуться от прикосновения. И одновременно – качнуться вперед, рывком обхватить за шею, вжаться лбом, вдохнуть запах… осознать еще раз – он здесь – поверить, почувствовать… Мерлин, да что же это… - мелькнула беспомощная мысль. Это никогда не закончится. Я никогда не смогу… - Прости меня… - Натан сам качнулся вперед – как-то осторожно, будто боялся сделать резкое движение. – Пожалуйста. Я не могу больше. Так умел только он – только, сволочь, никогда не хотел – ему ведь не нужны бешеные метания и море переживаний. О’Доннел умел все делать просто – говорить что угодно, просить, отдавать… брать. Просто и искренне, как дитя, которому не можешь отказать, чего бы он ни захотел. Алан никогда не понимал, как в одном существе могут уживаться беззащитный ранимый ребенок и холодный безжалостный зверь. Он даже не знал наверняка, кого из них любит, а кому сочувствует до слез. - Ты вернулся к себе… - не дождавшись ответа, тихо сказал Натан, окидывая потерянным взглядом комнату. - Я здесь живу, - наконец смог выдавить Алан. – Это мой дом. Натан механически кивнул – даже не соглашаясь, а будто бы подтверждая очевидное и неизбежное – закусил губу, и тоже как-то – неправильно, тот О’Доннел, которого Алан знал наизусть, никогда бы не был таким… Отчаявшимся. От пришедшего на ум слова по спине поползли ледяные мурашки. - Ты ничего не рассказывал мне, - опустив голову, проговорил Натан. – Я… так виноват… перед тобой… а ты никогда… Это не был упрек – упреки Алан распознавал как никто. Это была констатация факта – и попытка сформулировать… что-то. И это О’Доннелу было то ли трудно произнести, то ли невозможно признать. - Прости меня, - как заведенный, снова повторил Натан. Кажется, он уже не помнил, что все еще держит невыносимого Прюэтта за руку, прижимая ее к подушке. Не давая ему подняться. - Я не сержусь, - собственный голос звучал, как чужой. Ровно и глухо. – Просто… это мой дом. Только и оставалось, что лежать и исподволь жадно смотреть на него, выхватывая из темноты запавшие глаза, осунувшееся лицо, поджатые губы. Всматриваться, трусливо надеясь, что он не услышит, что ты сейчас чувствуешь. - Я знаю, - машинально ответил Натан – и поднял голову, будто пытался собраться с духом и прыгнуть с разбега во что-то пугающее. – Я не могу без тебя. Я тоже, подумал Алан, закрывая глаза. Мерлин, я тоже. Я вообще больше, кажется, не могу… ни один, ни… так. Как было… - Я пытался! – в голосе Натана мелькнуло обиженное упрямство, ладонь чуть заметно сжалась на руке Алана. – Это как наваждение какое-то. Я… знаю, что так нельзя, правда. Но я не знаю, что с этим делать… Нельзя – как? – чуть было не спросил Алан вслух, едва успев прикусить язык. Не спорить. Никогда не спорить с ним – это главное правило. Если не хочешь закончить все сразу же, прямо сейчас. От уверенного, спокойного тепла его ладони хотелось выть. О’Доннел мог пропадать на недели, а потом сваливаться на голову посреди ночи – и все равно оставаться способным довести до тихой истерики, просто держа за руку. Просто прикасаясь. Или даже – просто глядя, чуть исподлобья, неподвижно и давяще, молча, без слов, без жестов, одного взгляда хватало, чтобы сердце начало колотиться под его лаской, как сумасшедшее. - Ты презираешь меня, - горько усмехнулся Натан, поднося его руку к губам. – Я сам себя презираю. Чувствовать, как его дыхание касается пальцев, как он обхватывает твою ладонь, пряча ее в своих… - Нет, - хрипло пробурчал Алан, для убедительности мотнув головой. Больше всего на свете хотелось отнять руку. Хотелось, чтоб он держал ее бесконечно. Хотелось дернуть его на себя, обхватить за шею, вцепиться в спину, в плечи, в волосы, кричать ему в лицо, срывая голос, задыхаться в стальной хватке его рук. Алан с силой прикусил губу. - Да, - устало возразил Натан. – Ты знал об этом уже давно. Ты позволял мне врать, и… - он запнулся. Нельзя не презирать того, кто лжет, да? Я тебя стою, О’Доннел. И уже готов презирать сам себя… - Ты тоже все знал, - деревянным голосом сказал Алан. – Ты никогда не был идиотом… - он выдохнул, отворачиваясь. – Когда ты вернулся из Лондона, ты уже хотел этого. Иначе мы бы не смогли… - Я хотел этого намного дольше. Почему-то казалось, что Натану даже не больно. Сейчас. Что ему – вообще никак, словно внутри только пустота и отчаяние. В резервации так несладко? – мрачно подумал Алан. Или вид пустой кровати в собственной комнате так страшно разочаровал? - Вообще-то, я не читаю твои мысли, и мы с тобой даже не партнеры, чтобы я мог… - Я знаю, как ты сломал ногу. Алан подавился вдохом. - Я… просто знаю. Прости меня… Сжимающие ладонь руки дрожали, и до Алана вдруг дошло, что это – не пустота. Это истерика. В которой сам он уже кричал бы до звона стекол. - Послушай… - Я никогда не хотел причинять тебе боль! – выкрикнул Натан, стискивая его пальцы, прижимая их ко лбу, будто пытался закрыться руками. – Все, что было… было только из-за этого! Чтобы не причинять тебе боли! Никогда, никак! Он задыхался, и Алан, не выдержав, перекатился на бок и вцепился в его плечо, дергая на себя, заставляя смотреть в глаза. - Я просто хотел защитить тебя, - с горечью прошептал Натан. Воспаленно блестящие глаза на лице земного мага пугали сильнее, чем дрожь его рук. – Все, что угодно, лишь бы… - Ты меня убиваешь просто… - Алан и сам не заметил, что не подумал, а со стоном выпалил это вслух, прижимаясь лбом к ладоням Натана. Те вдруг исчезли, выпустив руку, и в следующую секунду обхватили за плечи, сжали с силой, встряхнули, впились мертвой хваткой. - Не могу без тебя… - завороженно выдохнул Натан, вжимаясь лбом ему в ключицу. – Я постоянно об этом думаю. Как ты спал рядом. Как я мог прикасаться к тебе, и… чувствовать… - его объятия расплавляли даже не разум, а глубже, самую суть, стержень, превращая Алана в беспомощную, безвольную куклу. – Чувствовать, как ты хочешь, чтобы я… что я нужен тебе… - Ты мне нужен… - эхом откликнулся Алан. Лежать вот так, извернувшись, было больно до судорог в позвоночнике, и он зашевелился, отстраняясь. Натан молча позволил потянуть себя следом, встав, наконец, с колен, рухнул сверху, не разжимая объятий, по-прежнему не поднимая головы. Ладонь нерешительно прижалась к виску, пальцы зарылись в волосы. - Что мне делать с этим, Алан? – жалобно спросил он. – Я не могу. Я не должен… но я и справиться с этим не могу. Отказываться… от тебя… это неправильно, я чувствую! Ты ведь тоже хочешь. Хочешь, я знаю. Вопрос в форме утверждения – такой знакомый прием, Алан едва не фыркнул, услышав привычные нотки. Это Натан – действительно Натан, до мозга костей – прижимал сейчас его своим телом к постели, жадно лаская шею и едва слышно дыша, это Натан, даже если у него дрожат руки и он вдруг начал говорить о том, о чем раньше боялся и думать. Это Натан. Он вернулся ко мне, неверяще повторил себе Алан. С ним ничего не случилось. Я пережил и это… кажется. Переживу – если выдержу до конца. - Хочу, - переведя дыхание, шепнул он. – Я хочу тебя. Всегда хотел. Но ты и правда не должен. То есть… ты не обязан. - Я не могу! – плечи Натана сотрясались. - Это не боль, - невидяще глядя в потолок сквозь выступающие слезы, проговорил Алан. – Это может и не быть болью, Нат. О’Доннел выдохнул, судорожно сжимая пальцы на его плече, впиваясь ногтями в кожу. Алан закрыл глаза. Это – не боль. Это даже не ее начало. - Ты не понимаешь, о чем говоришь… - кажется, Натан уже не замечал, что вцепился не в подвернувшуюся под руку бесчувственную подушку. – Я видел! Я – знаю! Я… Голос сорвался, и Алан понял, что он плачет, вжимаясь в него с такой силой, что будет странно, если наутро плечо не превратится в сплошной синяк. - Это не боль… - чуть слышно повторил он, накрывая ладонью затылок Натана, обнимая его, уже не понимая, что происходит и где он проснулся. Что это за мир, если спокойный, как прибрежная скала, О’Доннел, может… так?.. Так искренне. Рядом с ним. Просто придя среди ночи, словно всего лишь отлучился на минутку, словно пришла в голову мысль – и заглянул рассказать. Словно между ними это возможно. Он обнимал содрогающиеся плечи, поглаживал их, прижимаясь губами к спутанным волосам на виске, задыхаясь сам и чувствуя всей кожей разделяющее их тонкое одеяло, и рубашку Натана, и его тепло – сквозь них, уверенное, все равно уверенное, даже сейчас, ничто не могло вышибить этого, избавить О’Доннела от чего-то, что заставляло Алана вновь и вновь бросаться в него, как в омут, расшибаясь в осколки. Собирать их заново, клясться себе – и бросаться снова. Я тоже не могу без тебя, зажмуриваясь, подумал Алан. Как будто сердце вырезали, как будто по частям его из груди вынимают, Натан, без тебя – это, словно весь воздух выкачали, и даже гореть не можешь. Ничего не можешь, только стонать беспомощно, тихо, беззвучно, выть в тишине, я все равно слабак, что бы я там ни кричал – я люблю тебя. Я люблю тебя… - Мне страшно… - чуть слышно произнес Натан, обнимая его за шею, передвигаясь чуть выше. – Я понял, что… это, правда, есть. Прости, я чуть с ума не сошел… и сбежал… это так больно, и… - Я знаю, знаю… - Дурак, спрятаться хотел! – горечь, теперь уже почти бессильная. – Но там нет тебя, Алан. Алан. Мне даже подходить к тебе нельзя, я опять сорвусь и… Тебе не должно быть больно. Только не тебе… Но я делал это, всегда. Сколько раз, Алан?.. Судорожный тихий вздох. - Сколько раз мы дрались? - Да неправда, один или два всего… - Теперь хоть не ври… - нервный смешок сквозь невысохшие слезы. – Прости, я знаю, что я сволочь… но у меня каждый раз просто крышу срывает, когда… - Когда? Молчание и потерянная ладонь, скользящая по щеке Алана. - Когда я представляю тебя… - наконец глухо пробормотал Натан. – Передо мной. На коленях. Руки связаны за спиной. Я слышу, как ты захлебываешься криком, - он тяжело дышал. – От боли. Вижу твои слезы. Кровь… на полу… веревки… - Что?.. – непонимающе шевельнул губами Алан. - Я видел! – измученно простонал О’Доннел. – Я… не думаю, что смогу удержаться, если ты опять… но я и без тебя не могу. И с тобой – без этого – тоже неправильно… Алан… я не справляюсь с этим один… пожалуйста… - Что ты видел? – холодея, перепросил он. – Где? - Дома, - просто ответил Натан. – В Лондоне. Давно, - он покачал головой и понизил голос до шепота. – Я слышал, как он кричал… как будто… животное заживо режут… - Кто? - Это бесчеловечно… Я никогда бы не стал, ты мне веришь? Никогда бы, Алан. Но я хочу… тебя… А, значит, я тоже… Он то ли бредил, то ли понять его можно было, только вообще забыв про логику. Это Натана-то… может быть, мир и вправду этой ночью перевернулся? - Помоги мне, - беспомощно попросил О’Доннел. – Пожалуйста… не сойти с ума. Я не знаю, кто может, если не ты. Я? – остолбенело изумился Алан. - Пожалуйста… - теплые, влажные от слез губы коснулись шеи. – Научи меня жить, как все. Без этого. Все же как-то живут… только мы с тобой… - Мы… - отозвался Алан. Слово хотелось пробовать на вкус. Узнавать. Привыкать к нему. - Я так виноват… - Натан наконец поднял голову. – Вечно все понимал неправильно. Ничего странного, что ты ушел… я снова бросил тебя. Да, верно. Так это и называется. - Я не вернусь в твою комнату, - набрав воздуха в грудь, сообщил Алан. – Мой дом – здесь. Это условие. - Конечно… - растерянно сказал Натан, глядя ему в лицо. – Если ты хочешь… - Ты извинишься перед Риком. Ему словно влепили пощечину. Глаза на мгновение распахнулись, а потом, будто Натан что-то вспомнил, моргнули, и взгляд стыдливо ушел в сторону. - Он… я… - он все еще пытался топорщиться и играть в прежнего самоуверенного мага. – О, черт… - Натан потер лоб. – Там все плохо? Или они разобрались? - Не твое дело, - мрачно заметил Алан. – Они – это они. Да, это действительно был какой-то другой Натан. Все тот же, но на этот раз, похоже, и впрямь – другой. Хоть в чем-то. - Никто не винит тебя за то, что ты там с ним делал. С Риком… очень сложно держать себя в руках, если имеешь массу задавленных и нереализованных потребностей. Но он сам, извини, не виноват ни в твоих потребностях, ни в том, что не может им сопротивляться. Натан долго молчал. - Ужас какой, - наконец искренне констатировал он. – Как же он живет тогда, если сопротивляться не может? Погоди, он что – каждому не может? Тут же народу… - Вот поэтому – извинись. Натан кивнул. - Я что, правда был такой сволочью? – горько поинтересовался он. Алан не удержался от смешка. - Да, - пожал он плечами. – И – давай ты перестанешь задавать риторические вопросы? Натан молча смотрел на него, как-то странно и непривычно, заставляя занервничать, вспомнив, кто здесь лежит сверху и одетый, а кто – голый и беззащитный прижат к кровати, отделившись пустяковым одеялом. Потом он наклонился и коснулся губами его уха. - Хорошо, - шепнул Натан так, что по спине у Алана мгновенно побежали мурашки. – Все, что ты хочешь. Если только… - он слегка прикусил мочку, заставив задохнуться. – Ты всегда будешь говорить, чего именно хочешь. Чтобы ты остался здесь, подумал Алан, бессильно выгибаясь под ним. Вот прямо здесь, где находишься. И – Мерлин, помоги нам обоим…
Menada: Lady_Friyana Спасибо. Нет слов.
Irma: Friyana - Дома, - просто ответил Натан. – В Лондоне. Давно, - он покачал головой и понизил голос до шепота. – Я слышал, как он кричал… как будто… животное заживо режут… - Кто? - Это бесчеловечно… Я никогда бы не стал, ты мне веришь? Никогда бы, Алан. Но я хочу… тебя… А, значит, я тоже… Мдя.. Вот увидишь что-то не то в юном возрасте, а потом такого себе напридумываешь, что разгребаться в этом будешь долго и упорно, если вообще сможешь. Самое интересное, это почему зная, что другие пары вполне себе живут и никакого насилия там нет, Натан считает, что именно он способен причинить такую боль, и никак иначе у него не получиться. Не, я понимаю шок от увиденного, но столько лет жить среди достаточного количества однополых пар и не пытаться логически осмыслить беспочвенность страхов? Хотя бы на уровне логики, принять то, что страхи беспочвенны, поделиться ими с партером и вместе преодолевать. И это земной маг… Короче качественно Ната колбасит.
Lori K: Lady_Friyana Ёлки, ну как у тебя получается держать эмоциональное напряжение - постоянно, каждую строчку, так, что аж выдохнуть страшно?! В них что-то изменилось – неуловимо и бесповоротно Лёд тронулся, господа присяжные?!)) Прости меня, - как заведенный, снова повторил Натан. Вот ведь переклинило-то... Все, что было… было только из-за этого! Чтобы не причинять тебе боли! Всё равно странно. Согласна с Ирмой - почему он так уверен, что для него нет вариантов, кроме того, что он когда-то видел? Ну, хотя, вобщем, и так бывает, конечно - что неверная установка въедается в кровь вместе с шоком и дальше уже разумному контролю не поддаётся... Кстати, вроде нигде не говорилось, что это в детстве было. Действительно в детстве?
sculd: Irma а предполагается, что это всего лишь ошибка и фобия ? т.е., мысль, что в глубине души Натан осознает за самим собой именно желание поступить с другим мужчиной также, и свою способность получить от этого вполне реальное удовольствие, сразу отбрасываем ?
kara: Irma Я бы не сказала, что речь идет о просто травмирующих переживаниях. Все это завязано на личности самого Натана, и я бы не назвала эту личность вполне нормальной и до фрустрирующего события. Слишком уж сильная и неадекватная реакция на случившееся.
Irma: kara Все это завязано на личности самого Натана, и я бы не назвала эту личность вполне нормальной и до фрустрирующего события. Слишком уж сильная и неадекватная реакция на случившееся С этим я не спорю. Но сколько лет он уже маг? А сколько живет в школе? А сколько знает однополых пар? Т.е. за все прошедшее время он ни разу сам не попытался разобрать в себе. Пока не приперло. Пока не появилось ради чего разбираться. И то, почему-то сразу и резко послал логику, поперев на чистых эмоциях. И это земной маг! Потому мне дико интересно чем и по чему именно (в плане восприятия) же его так шарахнуло, раз такой нехилый переклин вышел?
Marta: Irma Мне кажется, что это дикий страх - оказаться насильником и садистом. То есть его фобия не в том, что он не принимает однополые отношения или принимает их только в такой извращенной форме, а страх того, что именно эта сторона однополых отношений его привлекает. Боязнь того, что для него удовольствие тесно связано с причинением боли. В начале Натан и Алан постоянно цепляются. Они дерутся, они хотят причинить боль друг другу. Это видят остальные. И говорят об этом открытым языком. Далее отношения развиваются, они понимают, что зависимы друг от друга, что это не ненависть. И тут-то фобия Натана и вырывается на волю. Значит моя любовь - в причинении боли. Ну я это так увидела
Irma: Marta Мне кажется, что это дикий страх - оказаться насильником и садистом. Это-то понятно. Интересно почему он именно себя считает способным на насилие, причем конкретно на сексуальное.
Lady_Friyana: Irma Вот увидишь что-то не то в юном возрасте, а потом такого себе напридумываешь, что разгребаться в этом будешь долго и упорно, если вообще сможешь Вообще говоря, фобии в том числе и вот так и приобретаются. Хотя бы на уровне логики, принять то, что страхи беспочвенны, поделиться ими с партером и вместе преодолевать Ну, во-первых, он таки поделился, согласись. А, во-вторых, если бы фобию можно было изжить, разобрав ее на части логически, психиатры всего мира остались бы без работы. Человек с, допустим, клаустрофобией может понимать головой что угодно и морально быть готовым к чему угодно, но, оказавшись в лифте, он забудет все свои умные мысли мгновенно. Даже может вспомнить их, когда его из этого лифта вытащат, но внутри они ничем ему не помогут. И, если не врать, что можешь с этим справиться, то он просто начнет со временем избегать лифтов. Он знает, что они в нем вызывают. Глупый максимум, который можно попытаться сделать самому - это попробовать убедить себя, что перед тобой вовсе не лифт и ты в нем вовсе не заперт на одном квадратном метре. Работает хреново, потому что это все равно лифт и ты все равно не сможешь сдвигать себе мозги так, чтобы этого не видеть. Собственно, что мы и видим. Нет? за все прошедшее время он ни разу сам не попытался разобрать в себе. Пока не приперло. Пока не появилось ради чего разбираться Думаю, любые попытки разобраться здесь ни к чему привести не могут. Ты еще Драко вспомни, который боялся насилия, и при этом "не пытался разобраться в себе самостоятельно" :) Интересно почему он именно себя считает способным на насилие, причем конкретно на сексуальное. А не очевидно? :))) Lori K Кстати, вроде нигде не говорилось, что это в детстве было. Действительно в детстве? Не говорилось. Можно попробовать посчитать, сколько лет Натан был магом, если он участвовал во второй войне - а это явно было до инициации. Маг воспринял бы травмирующее переживание иначе, да оно и вряд ли оказалось бы настолько травмирующим. Уже почвы соответствующей не было бы. kara Все это завязано на личности самого Натана, и я бы не назвала эту личность вполне нормальной и до фрустрирующего события. Слишком уж сильная и неадекватная реакция на случившееся. Совершенно в точку, солнышко. Люблю комментарии психологов :) Marta его фобия не в том, что он не принимает однополые отношения или принимает их только в такой извращенной форме, а страх того, что именно эта сторона однополых отношений его привлекает Гы. Ну так - естественно! Чего бы он так колбасился, если бы не боялся увидеть в себе то, от чего его так воротит, и от чего и Алан, и любой на месте Алана, по логике, свинтит с такой скоростью, что вперед своего визга исчезнет? А ему самому при этом от себя свинтить некуда. А жить с этим непонятно как и совершенно не хочется. Значит моя любовь - в причинении боли. Кстати, да - если смотреть на сценарий именно отношений с Аланом, то оно туда же и развивалось. Только Натан при этом всю дорогу еще и пытался делать независимый вид и демонстрировать, что вовсе он в эти игры в драки эмоционально не включается, и вообще он-то тут совершенно спокоен, это всякие лезут со своей несдержанностью. Хотя зависел от драк не меньше - могу цитату найти.
Vallensia: Просто хотелось узнать про письма. Ты как-то говорила, что можешь пропадать на некоторое время и не нужно тебя терять. Вот хочется узнать, что да как....
Lady_Friyana: Vallensia Ох... Слушай, не знаю, насколько вслух я это объявляла, но у меня были летом некоторые, гм, проблемы со здоровьем, в частности - с головой, и по лету я много чего пропустила, просто потому что пропустила, а теперь хвостов найти не могу. Да и голова не то чтоб совсем в порядке уже, без поддержки в виде допингов все еще не работает... Так что, если я какое-то твое письмо месяц-два-три назад благополучно пропустила и не ответила, повтори, будь другом? Это, собственно, кхм, ко всем относится. Приношу свои извинения, если еще чьи-то письма-лички-умылы-послания-просьбы у меня вот так же в черную дыру ахнулись и безответно повисли, и настойчиво прошу повторять. Я не сволочь, у меня голова отказалась со мной дружить.
Vallensia: Не переживай. Я и не думала о тебе плохо. Просто хотелось понять ,что происходит. То письмо ещё раз прислать... Может уж лучше новое, ведь столько времени прошло....
Lady_Friyana: Vallensia Можно и новое :)
Vallensia: я написала, надеюсь, что дойдет нормально...
Lady_Friyana: Vallensia Поймала. Завтра отвечу :)
Lady_Friyana: * * * Ничего хорошего эта встреча точно не предвещала – Драко понимал это так же отчетливо, как и то, что отказываться от нее неправильно категорически. Он ненавидел, когда предчувствия начинали раздирать его на части, ненавидел выбирать между плохим и очень плохим, а еще больше ненавидел собственную неспособность разглядеть в видениях хоть какие-нибудь подробности, кроме совершенно бессмысленных и бесполезных. Еще немного, и кое-кого по фамилии Кингсли он тоже возненавидит, подумал Драко. Главный Аврор, отказавшись от кофе, расположился в кресле и уже пять минут играл с Гарри в гляделки, то ли пытаясь выяснить, может ли огненный маг прожечь ему голову, то ли удовлетворяя какие-то свои собственные человеческие инстинкты. Вроде понятий о допустимых в переговорах паузах, придающих визитеру значительности. Достаточно было того, что он свалился им на головы на ночь глядя, удовольствовавшись всего лишь переданной через Гермиону просьбой о встрече в качестве предупреждения. Дождаться понедельника, пересечься в Министерстве с самим Драко или Панси и договориться напрямую с ними он не пожелал – и это тоже ничего хорошего не предвещало. - Спасибо, что впустили меня в вашу обитель, - проговорил Кингсли, наконец перестав буравить глазами напряженное лицо Гарри. – Мне нужна ваша помощь. Вот так вот. Теперь что, принято вламываться к собственноручно выжитым из страны нелюдям и чего-то от них требовать? Теплая ладошка Луны, опустившаяся на плечо, слегка уменьшила поток раздражения, но недоумение оставила. Драко, не оглядываясь, поднял руку и накрыл пальцы девушки своими. Хорошо, что Джастин уже спит, с непонятным облегчением подумал он. - Как я понимаю, вступление можно пропустить, - ровно заметил Кингсли и, вытащив из кармана уменьшенный клочок пергамента, взмахом палочки вернул ему исходные размеры. – Буду признателен, если вы обратите внимание, мистер Поттер. Гарри перевел взгляд на расстеленный на столе лист. Луна всмотрелась туда же – Драко казалось, что он спиной почувствовал, как она растерянно заморгала. Одна Грэйнджер, которая непонятно за каким гоблином притащилась сюда сегодня, мотивируя свою настойчивость невнятными «увидите», так и осталась стоять у стены, сложив на груди руки и терпеливо ожидая. Драко почти привык относиться к ее заносчивым замашкам снисходительно – к тому же, Луна и Панси, чуть что, на два голоса начинали шипеть, что он предвзят и вообще шовинист, да еще и ксенофоб вдобавок. Новые нотки в нашей реальности, с тоской подумал Малфой, наблюдая за тем, как переглядываются Гермиона и Панси. Одобрение и поддержку, ровным потоком струящиеся от Грэйнджер, не почувствовал бы только полный придурок. - Откуда вы это взяли? – мрачно поинтересовался Гарри, нависая над столом и упираясь в него обеими руками. - Сопоставил данные из Отдела Статистики и Аврората с теми, что предоставила мисс Паркинсон, - спокойно ответил Кингсли. – Зоны поражения и приблизительное время размещения излучателей – исключительно ее данные. Цифры о количестве самоубийств, ограблений и просто убийств – это мой отдел. Динамика числа аварий и происшествий – от учетчиков. А он тоже за последние пять лет кое-чему научился, подумал Драко, рассматривая непроницаемое лицо аврора. Хотя бы скрывать больше ничего не пытается… - Вы с ума там, что ли, все дружно сходите? – вежливо спросила Панси. – Извините за выражение. - Именно, - Кингсли перевел на нее неподвижный взгляд. – И что-то мне подсказывает, что виной тому – стихийные излучатели, которые, как вы мне утверждали, на человеческую психику не воздействуют. Я правильно понимаю, что вы и мистер Малфой избегаете появляться на территориях, где отмечено их влияние? Панси нахмурилась и неохотно кивнула. - А в Лондоне время воздействия исчисляется пока слишком мало, - подытожил Кингсли. – По этим выкладкам получается, что до первых признаков массовой истерии нам осталось около месяца. До выхода на уровень, где власти станут бессильны поддерживать порядок – полтора-два. - И что вы хотите от нас? Странно, что Гарри все еще молчал, отдав Пэнс право голоса. Драко был уверен только в одном – каменное выражение лица Поттера сейчас совершенно не соответствовало его реальному состоянию. Главный Аврор позволил себе тень улыбки. - Буду честным – меня слабо волнует геноцид магов, - сообщил он. – Волнует, но, как вы понимаете, эта проблема не относится к моим основным задачам. Люди не способны ни остановить это, ни хотя бы помочь вам вычислить действующее лицо… к тому же, вы сами не раз давали понять, что желали бы решать собственные проблемы самостоятельно. Вы позиционируете себя как другой вид существ, и люди склонны начать соглашаться с вами в этом вопросе. Но и ваши дрязги в этом случае – ваша головная боль. - А просить помочь вам решить ваши вы пришли к нам, - наконец сказал Гарри. Кингсли склонил голову. - Это, мистер Поттер, простите, не те трудности, которые мир людей, как вы выражаетесь, заслужил себе сам. Если кто-то и способен разобраться с последствиями стихийного воздействия на человеческую психику, так это стихийные маги. Кажется, мы договаривались о том, что люди, как вид, не трогают вас только в том случае, если вы не будете трогать их – тоже как вид. Гермиона, растеряв весь свой апломб, уже с минуту нервно покусывала ноготь. Ей не нравится, что Гарри полез в его любимые с людьми игры в «уколи противника», насмешливо подумал Драко. Можно подумать, она Гарри не знает – как бы он ни относился лично к Главному Аврору Магической Англии, позволить ему забыть о давней стычке он все равно никогда не даст. Хороший вопрос – будет ли при этом вселенски прав, конечно… но – это же Поттер. Как любого мага, его можно только принимать таким, какой он есть. Как любого человека, пришла следом крамольная мысль. - В аврорате не хватает людей? – отрывисто уточнил Гарри. – Или – они становятся столь же неадекватны, как и все остальные? Или что вас заставило руки-то опустить? - То, что преступления – это ничтожная часть проблемы, - признался Кингсли. – Аврорат ничего не может сделать с тем, сколько поездов сходит с рельсов и сколько человек решают выброситься из окна. Эта штука расшатывает психику, снижает эмоциональную стабильность, я не знаю – механизм вы должны лучше меня понимать. А я отвечаю за безопасность людей. Гарри долго смотрел ему в лицо, будто и впрямь вознамерился прожечь взглядом дыру до затылка. Кингсли, отдать ему должное, вытерпел это прямо-таки стоически. - Вы не понимаете, о чем просите, - не выдержав, хлопнула ладонью по столу Панси. – Даже если предположить, что можно и впрямь как-то так извратиться, чтобы создать артефакт, аннигилирующий стихийное воздействие на человека – хотя это бред полный даже в теории – то его влияние все равно будет обнуляться работой излучателей. Максимум – мы остановим этим рост проблемы, но все равно ее не решим! И я вам как аналитик говорю – даже если как побочное явление подобный эффект возможен, то и убрать его можно тоже только аналогичным случайным образом. Мы тут закопаемся изобретать, что именно могло бы нечаянно сработать в нужную сторону. Бред, мистер Кингсли. Извините. - Значит, сначала нужно все же убрать излучатели, - резюмировал тот. Гарри медленно выпрямился. - Кажется, вам известно, что ни один из нас не способен подойти к ним вплотную? – напряженно спросил он. – Возможно – я подчеркиваю, возможно – если попробовать, выяснится, что уничтожить все же получится… в обмен на жизнь мага. Вы требуете, чтобы я выдал вам пару-тройку десятков смертников из числа тех, за чью безопасность, вы удивитесь, я тоже отвечаю? Без гарантии, что это даже сработает? Да я не пущу туда ни единого, кто даже захотел бы попытаться сунуться. Взгляд Кингсли почему-то вдруг слегка потеплел. - А были желающие? – как бы между делом осведомился он. Гарри моргнул, и Драко поймал себя на том, что, как и Луна, кусает губы, чтобы не фыркнуть. Вот такие, Мерлин их побери, мелкие оговорки и разносят по частям с таким трудом созданный веками образ ублюдков бездушных, безжалостных, одна штука, услышал он насмешливую мысль Панси. Не согласиться не получилось. - Я в любом случае говорю – нет, - вздохнул Гарри. – Думать мы будем, спасибо за информацию, но… - Если бы могли придумать, как уничтожить излучающие артефакты, мы бы давно это сделали, мистер Кингсли, - мягко добавила Луна. – Стихийный маг способен выживать, находясь под их влиянием, но не в пределах прямой видимости. Вы же не позволите разрушить весь квартал, где примерно находится эпицентр? Там люди живут. А подойти к ним вплотную… - …Могут тоже только люди, - мрачно закончила за нее Грэйнджер. Гарри обернулся, вперившись в нее взглядом. Гермиона явно нервничала, причем просто ужасно. Драко поймал себя на малодушном желании отодвинуться еще подальше, тут же подумав, что это, все-таки, уникальное явление – то, что Лавгуд умудряется находить сносным ее общество. - И подойти, и взять в руки, и уничтожить, - переведя дыхание и отчаянно отводя глаза, заговорила Грэйнджер. – Это возможно, Гарри, и почти не чувствуешь ничего. Голова болит сильно только, и кошмары потом всю ночь… но в целом… - Что? – очень тихо переспросил Поттер. Драко подавил порыв рвануться вперед и вцепиться ему в плечо. Это тебе не устрашающая поза перед Кингсли. Сейчас Гарри на самом деле балансировал на грани взрыва. Гермиона еще раз глубоко вдохнула и упрямо уставилась ему в лицо. - Я подумала – если на людей, вы говорили, эта дрянь не влияет, значит, человек мог бы ее и убрать. Гарри, ну ты сам подумай – кто-то же их ставил! Не мог Эббинс самостоятельно, умер бы после первого же. Значит, ему помогал человек, и остался в живых после этого, раз их понаставили – столько! А, значит, человек может их и убрать, - она на секунду замялась. – Ну, почти наверняка. Гарри выдохнул и нервным жестом потер лоб, пряча лицо в ладонях. Луна за спиной Драко улыбалась – это нельзя было не почувствовать – хотя самому Малфою пришлось ухватиться за столешницу, чтобы не сверзиться со стола. Поттер волновался за нее! Поттер! Чуть не испепелил ее сейчас только за то, что она всунулась молчком в какую-то авантюру! Драко заставил себя посчитать в уме до сотни. Хотя бы начать. Мир, очевидно, вконец с ума сходит, раз Гермиона Грэйнджер лезет куда попало ради стихийных магов, а Гарри Поттер изводится от страха за нее. Гриффиндорцы, Мерлин бы их… - беспомощно усмехнулся Драко. - С ума сошла? – выплюнул наконец Гарри, опуская руки. – Хоть предупредить о том, куда тебя понесло, ты могла? Какого гоблина… - Ты бы меня не пустил, - пожала плечами Гермиона. – Я тебя знаю, Гарри. Некоторую часть тебя, я имею в виду. Мне так кажется. - Угомонись, - философски посоветовала ему Панси. – Лучше спроси нашу красавицу, как она этот артефакт нашла, если человек не чувствует, откуда он фонит. И вообще, вроде как, очень долго ничего не чувствует. Из Грэйнджер будто мгновенно выпустили весь воздух. Что, впрочем, не помешало ей бросить на Панси взгляд, полный такого укора, что та, судя по всему, должна была тут же скончаться на месте от неконтролируемых припадков стыда. - Какая разница? – хмуро поинтересовалась Гермиона. - Огромная, - многозначительно возразил Гарри. – Не говори мне, что ты задействовала свой необъятный мозг и вычислила координаты теоретически. Грэйнджер вздохнула, еще раз покосившись на ухмыляющуюся Панси. Драко даже не сомневался, что все, что нужно, та из ее головы уже вычитала, и просто не хочет говорить это вслух сама. - Мне показали, - выпятила подбородок Гермиона. – Теперь ты доволен? И все остались в порядке, только тоже на головную боль пожаловались. Гарри, да ты даже не заметил ничего – чего ты теперь злишься? - Кто? – настойчиво повторил Поттер. - Доминик и Кэтрин. Понятия не имею, почему они пошли вдвоем – Дом и один прекрасно чувствовал, куда надо идти… - Зато я имею, - покачала головой Луна. – Ооох, Герм, ну у тебя и талант неприятности на свою шею-то находить… Гермиона пренебрежительно фыркнула и снова принялась разглядывать свои ногти. - Вообще-то, я обещала им, что не расскажу, - буркнула она, помолчав. – Гарри, только попробуй репрессии какие-нибудь применять! Ваши ученики – свободные маги, вы сами сто раз говорили, что у них есть выбор, и право принимать решения, и… - Не кипятись, - ухмыльнулся Поттер и покачал головой, повернувшись к Кингсли. – Вы знали? Тот изумленно изогнул бровь. Не врет, сволочь, мрачно подумал Драко. - Никто не знал, - тут же вступилась за него Гермиона. – Гарри, если ты перестанешь дергаться, мы можем постепенно их все отыскать! Просто пройти по городам, и… - Нет, - перебил ее Поттер. – Мистер Кингсли, извините, но что будет с Гермионой после стольких контактов с артефактами, мне неизвестно. Мы даже не знаем, один ли и тот же человек их ставил. Хочу верить, что люди у вас найдутся. Хороший ход, всеми силами сохраняя невозмутимо-заинтересованное лицо, оценил Малфой. Требуешь от нас действий и жертв? Вопрос века – чем ты сам способен пожертвовать… - Разумеется, - процедил Главный Аврор. – Надеюсь, в свою очередь, что у вас найдутся желающие сопровождать их до нужной точки маги. Потому что, как я понимаю, им достается чуть больше, чем нам. - Вы предлагаете официальное сотрудничество? – с сарказмом спросила Панси. Это ведь и впрямь было бы забавно – даже в теории. Как взгляд со стороны. Люди и маги, сотрудничающие в деле, которое и впрямь… по людям очень относительно и по касательной прилетело. Бред полный, Северус обхохочется, когда услышит. - Именно его я и предлагаю, - улыбнулся Кингсли. – За галлеоны и по официальному контракту, если пожелаете. Панси подавилась следующей фразой. - С каких пор полномочия Главного Аврора позволяют делать подобные предложения? – вернул улыбку Гарри. - С сегодняшнего дня, мистер Поттер, - почему-то Драко показалось, что Кингсли сам не знает, как относиться к тому, что собирается сказать. – Решением Визенгамота я назначен новым Министром Магии. И, если у нас с вами ничего не получится, я буду вынужден ввести в стране военное положение. Но пока я склоняюсь к мысли, что все же – получится. Ваши… подопечные, как я посмотрю, имеют схожие с нами цели, а вы, несмотря на все ваши заверения, не собираетесь ограничивать их там, где сие не имеет смысла. Это внушает надежду. - Даже не знаю, поздравить вас или посочувствовать, - после долгой паузы произнес Гарри. – Не поймите меня неправильно. Кингсли как-то странно хмыкнул, на миг сбросив привычную непроницаемую маску. - Я и сам никогда не знаю, мистер Поттер, что лучше – никогда вас не видеть, потому что вы, признаюсь, просто невыносимы, или – видеть почаще. Стихийные маги на удивление неплохо видят суть… Так что - можете считать, что я понял вас правильно. Мерлин, ущипните меня кто-нибудь срочно, ошеломленно подумал Драко, переводя взгляд с предводителя мятежных магических существ на рассевшегося в кресле посреди их гостиной Министра Магии.
Menada: *офигела* Чтоб вот так в лицо прилетело "сотрудничество" времен ПДСТ... А назначение Кингсли было предсказано давно и свыше... Ирмой и Эл.
Irma: Friyana Мерлин, ущипните меня кто-нибудь срочно, ошеломленно подумал Драко, переводя взгляд с предводителя мятежных магических существ на рассевшегося в кресле посреди их гостиной Министра Магии. Ну наконец-то сбылось наше главное Эл предсказание. Кингсли стал Министром магии и тебя! (А не только у Ро, которая небось у нас и списала ) Ну, во-первых, он таки поделился, согласись Ага. Истрепав при этом столько неров Алану и себе. И вовсе не потому, что боялся поделиться, а потому что в принципе не осознавал своей проблемы, точнее никогда над ней настолько не задумывался и осознать не пытался. Человек с, допустим, клаустрофобией может понимать головой что угодно и морально быть готовым к чему угодно, но, оказавшись в лифте, он забудет все свои умные мысли мгновенно. Даже может вспомнить их, когда его из этого лифта вытащат, но внутри они ничем ему не помогут Согласись он знает что у него клаустрофобия. Он знает, что его ждет и может ждать при входе в лифт. Соответственно у него есть варианты решения этой проблемы: лечиться, ходить пешком, верить что лифт не застрянет (все же люди страдающие клаустрофобией больше бояться не выйти из лифта) и читать себе это как мантру пользуясь лифтом. Натан же вообще отказывался признавать существующую проблему. И вел себя приблизительно как человек решивший отказаться от лифтом, но каждый раз при мысли о том куда ему подниматься, все равно им пользовался чтоб за один этаж до нужного места дергать стоп-кран. После чего убеждал всех, что у него нет никакой клаустрофобии, что с ним все в порядке. Я конечно понимаю, что пока в его жизни не появился Алан он вряд ли часто задумывался над своей фобией. Но все же меня удивляет, что он ни разу не пытался проанализировать себя и честно признать хотя бы наличие у него этой самой фобии.
полная версия страницы