Форум » Общий раздел » Фэндом ОЭ: Как мало пройдено дорог, автор Каэтана, Рокэ/Дик, НЦ-17, окончание от 13.12 » Ответить
Фэндом ОЭ: Как мало пройдено дорог, автор Каэтана, Рокэ/Дик, НЦ-17, окончание от 13.12
Ребекка: Как мало пройдено дорог… Автор: Каэтана Бета: Ребекка Фэндом: В. Камша, «Отблески Этерны» Пейринг: Рокэ Алва/Ричард Окделл Рейтинг: NC-17 Жанр: ангст/романс Дисклеймер: Все герои Отблесков Этерны принадлежат В.В. Камше Предупреждение автора фика: С автором канона спорить не принято и остается только жалеть любимых героев. Поэтому нужно писать АУ. И эта история альтернативна настолько, насколько позволила фантазия и «матчасть». Саммари: А что, если бы Дик не остался в Сакаци, а вернулся бы к Алве? Посвящение: Фик написан в подарок Ira66 Начало тут: http://slashyaoi.fastbb.ru/?1-20-480-00000505-000-0-0-1165418844
Ответов - 109, стр:
1 2 3 4 All
Ребекка: Старая темка закрылась, поэтому выкладываю новую. Здесь же - последнее обновление ___________ Желтая змея, извиваясь, шипит в руке – буквы-крапинки, строчки-чешуя... Не все змеи ядовиты, но эта обязательно укусит. Нельзя держать ее долго, нужно убить, бросить на пол и растоптать каблуком… Ричард моргнул, наваждение исчезло. Он стоял перед комодом в спальне Рокэ, а желтый прямоугольник бумаги подрагивал в пальцах. Самый быстрый курьер домчится от Олларии до Ургота за десять дней. Возможно, у него уже нет сестры. И Катари тоже нет. Он больше не услышит звонкого смеха Айри, не увидит пепельных завитков на склоненной нежной шее… И все потому что… потому что Рокэ… Рокэ… Мерзавец! Проклятый мерзавец! А сам-то ты лучше?! Что стоишь, дурак?! Взгляд беспомощно заметался по комнате, пол и потолок словно бы несколько раз поменялись местами, Дик зачем-то схватил планшет, потом швырнул его на ковер. Создатель, как же так?! Ведь в Талиге уже четыреста лет не казнят женщин! Это запретил узурпатор. Не казнят – ни при каких условиях, ни при каких преступлениях! Но мать Валентина Придда казнили в тюрьме. И баронессу Лоу и баронессу Гайар. А Робер?! Что сделал Робер?! Ричард вновь развернул сочащийся ядом листок. Эпинэ сошел с ума? Нет! Он просто отчаялся, Дику ли не знать, на что может толкнуть отчаянье. Робер поднял мятеж, так и не дождавшись помощи ни от кого, поднял мятеж, чтобы отстоять свои права и права Альдо Ракана на трон. Одиннадцать усадеб, замок Савиньяков… а мать близнецов и Арно?! Ее герцог Эпинэ тоже велел повесить, как повесил своих родных?! Ты, дурак насчастный, не стоящий доброго слова мальчишка, ты не подумал о сестре, о Катари, ты почти поручился за Робера, потому что поверил ему, в очередной раз поверил в очередную ложь. Рокэ все знал. Ведь это письмо не первое, конечно, не первое! Прознатчик – полуграмотный отставной военный, - молит герцога Алва вернуться в Талиг и спасти невинных. Прознатчику жаль Айрис и Катари, а Рокэ плевать. Он танцует на дурацких балах, заговаривает зубы Фоме и никуда не хочет ехать. Получив такое письмо, он отправился с оруженосцем в парк, хотя должен был отдать приказ о немедленном отъезде. Леворукий и все твари его!.. Вот разгадка! Манрики ни за что не распоясались бы так, не позволили бы себе казнить невинных целыми семьями, заточить королеву в тюрьму, если бы не были уверенны в поддержке всесильного Ворона. Поэтому он и не трогается с места. Все было обговорено еще при жизни Сильвестра, а Манрики выполняют волю покойного кардинала. Рокэ им просто не мешает. Когда с Бордоном будет покончено, Первый маршал вернется на родину и на его руках не будет ни капли крови соотечественников. Штанцлер оказался прав, а другие лгали. Список Дорака существовал, и теперь согласно этому списку казнят женщин и детей. Дик смотрел на крупные неровные буквы. Рокэ позаботился о безопасности своего сына и дочерей, приставил к ним охрану. Но судьба их матери Алву не интересует. Даже хуже! Он хочет смерти Катарины, он всегда ее ненавидел, и прятал ненависть под презрением и насмешками. Что же теперь делать?! Что он может сделать? Дикон судорожно всхлипнул, вытер нос рукавом. Оглядел спальню, словно видел ее впервые. На этой кровати они… закатные твари! В сердце Рокэ Алва живут демоны, не тебе, глупцу, понять этого человека. Он играет тобой, как котенком. Катари понимала, она пыталась предупредить… Внезапно на смену ужасу пришла ярость и Дикон отшвырнув письмо, что есть силы ударил кулаком по деревянной крышке комода. Еще раз и еще… Боль в разбитых пальцах оказалась спасительной. Кровавый, клубящийся туман перед глазами немного рассеялся, дышать стало легче. Нужно взять себя в руки, немедленно! Иначе он сделает еще какую-нибудь ошибку, а на это у него нет права. Если существует хотя бы крошечный шанс спасти Айрис, Катари и остальных, его нельзя упустить. Ричард поднял листок бумаги, и, стараясь не смотреть на свои трясущиеся руки, положил его обратно в планшет. Захлопнул ящик и вышел из комнаты, притворив за собой дверь. Остановит ли Манриков смерть Ворона? Может быть, остановит… А сможет ли оруженосец взять в руки кинжал и?.. Чудовищная мысль приковала Дика к порогу собственной спальни. Правильно все говорили – Ричард Окделл дурак. Собственного ума у него нет и на суан. Вообще ничего нет – ни ума, ни чести, ни совести, ни силы воли. Ничтожество. Он спокойно принимал помощь Алвы, брал у него деньги и подсыпал яд в вино. Подсыпал, поверив Штанцлеру, который лгал ему все время, с первой же встречи, а потом бежал, бросив Дика на произвол судьбы – вместе с Катари, ее братьями и Килеаном. Ричард Окделл стал любовником Ворона, а теперь, прочитав письмо прознатчика, которое может быть такой же ложью, как и причитания Штанцлера, вновь собирается убить своего эра. Все лгут, все прячут низость и подлость под красивыми фразами о долге и чести. Все, кроме Рокэ. Маршал не солгал ему ни разу. Он язвил, издевался, он причинял Дику такую боль, как никто и никогда, но был честен. Рокэ не способен на убийство из-за угла, чужими руками. Он убивает, глядя в глаза – открыто, всем напоказ. И закатные твари... ты просто не сможешь. Не сможешь нанести удар. Это все равно, что убить самого себя и даже хуже. Но что ему теперь делать?! Дикон прижался лицом к холодной стене, беспомощно застонал сквозь стиснутые зубы. Во рту появился привкус крови. Там, в Олларии, убивают. А он стоит здесь, в тепле и безопасности и ничего не в состоянии придумать. На что ты вообще годен?! Святой Алан, Марсель!.. Нужно поговорить с Марселем, он что-нибудь сообразит. На миг Дику показалось, что он нашел выход, но отпустившие было тиски вновь сжали сердце. Марсель Валме, что там ни говори – навозник! Ему выгодно то, что делают Манрики, хотя сам он – честный и хороший человек. И Марсель родом из Эпинэ. Одиннадцать сожженных усадеб… кто поручится, что среди них нет замка Валмонов?! Что если люди Робера повесили отца Марселя, как Альбина Марана и его семью?! Это какой то кошмар, сбывшийся кошмар! Они все прокляты, кто-то, когда-то обрек их на нескончаемые муки, и все они будут платить, и не расплатятся. Мысль была какой-то страной, словно кем-то подсказанной, и Дик поспешил ее отбросить. Не хватало еще начать думать о всяких бреднях! Если начать вспоминать свои сны и… упитанную пегую кобылу, то он просто сойдет с ума, так ничего и не придумав. Ричард оторвался от стены, сделал несколько шагов по комнате. Вчера ночью на этой постели Рокэ взял его, а Дик выгибался навстречу, вцепившись зубами в плечо Алвы – чтобы заглушить свои стоны. Нет, стоять так – безумие! Он поедет сейчас во дворец Фомы и найдет Рокэ. Он все расскажет маршалу и спросит его!.. Нет – потребует!.. Речь идет о жизни королевы, о жизни десятков людей. Любой талигоец, узнавший о том, что творится в Олларии и Эпинэ, имеет право требовать от Первого маршала ответа, ведь сиднем сидеть в проклятом Урготе, зная о происходящем на родине – государственная измена. Алва обязан прекратить этот кошмар. Дик расскажет все, как есть, и плевать на законы Чести, которые запрещают тайком читать чужие письма. Какое это имеет значение сейчас? Если Ворон сочтет нужным застрелить его на месте, значит, так тому и быть. Но попытаться Дик обязан. Дикон открыл створку гардероба, сдернул с вешалки камзол, и случайно глянул на себя в зеркало. Святой Алан… когда он успел порвать воротник?! И глаза у него вроде всегда были серыми, а сейчас черные – как море в шторм. Волосы растрепаны, на совершенно белых щеках красные пятна… В таком виде его во дворец не пустят! Ричард метнулся в ванную, вылил на голову полкувшина ледяной воды, торопливо вытерся полотенцем и переоделся. Надевая портупею со шпагой, он долго не мог застегнуть ремень, и выругал себя последними словами. Мог бы обойтись кинжалом, для чего ему шпага во дворце?! Для красоты? Дикон пустил Сону в кентер, темные улицы мелькали перед глазами. Он старался ни о чем не думать, чтобы не заблудиться. Дорогу во дворец Фомы он знал неплохо, но ни разу не ездил туда один, да еще ночью. Ужас, словно ударами невидимого бича, гнал юношу вперед. Наконец мориска свернула на широкую аллею. Стараясь говорить как можно спокойней, Ричард назвался, и без затруднений проехал мимо гвардейцев. Во дворце пели скрипки, лакеи с подносами сновали из приемной в бальную залу. Здесь танцевали и веселились, и никому ни до чего не было дела. Дик остановился в высоких дверях. Так и есть! Закатные твари! С одной стороны к Рокэ прилипла Юлия, с другой стояла Елена. Если сейчас подойти к Алве, принцессы вцепятся в них обоих мертвой хваткой. Юноша в отчаянье закусил губу. Он смотрел на Рокэ, мысленно умоляя его оглянуться. Пожалуйста, пожалуйста!.. Посмотри на меня… Создатель есть! Он существует, иначе Алва его не услышал бы. Маршал вдруг обернулся, их глаза встретились. Рокэ недоуменно передернул плечами, и что-то сказал принцессам. Юлия обиженно надула губки, однако выпустила локоть герцога. - В чем дело? Зачем ты здесь? – Алва подтолкнул оруженосца к боковому проходу, где бархатная портьера немного скрыла их от посторонних глаз. Увидев Рокэ так близко, Дик растерял половину своей решимости. Герцог Алва – надменный, жестокий, безжалостный. Безупречное спокойное лицо и заледеневшие глаза. Это не тот человек, чьи руки ласкают тебя по ночам, сжимают твои бедра до боли, чьи губы толкают тебя к пропасти. Пропасти, пьянящей свободой и пугающей невозможностью вернуться. Бешенный стук сердца, едва слышный вздох, черные волосы падают тебе на плечи, когда Рокэ опускает голову… И в следующий миг на тебя смотрят чужие глаза чужого человека. Как сейчас. Будто бы ничего не было, а ты все себе придумал. - Ты скажешь, наконец, зачем пришел? – в голосе Алвы уже слышится раздражение. Что будет через минуту? Дикон вцепился рукой в край портьеры и выдохнул: - Мы должны вернуться в Талиг. Сейчас же. Отдайте приказ об отъезде, - нет никакого «мы». Забыл? Сейчас тебе напомнят! - Юноша, вы упали с лестницы? Или у вас несварение желудка? - Рокэ ухмыляется, а взгляд становится неприятно внимательным, будто маршал смотрит на мишень, по которой нельзя промахнуться. - Если вы немедленно не отдадите приказ возвращаться, я войду в этот зал и закричу. И они все узнают. И Фома. И принцессы. И иностранные послы, - Дикон не мог поверить, что это он говорит такие жуткие слова, которые сами по себе стоят казни за неповиновение, но иначе Алву не проймешь. Маршал спокойненько отправился на бал, он флиртует с принцессами, хотя они ему совершенно безразличны, а Айрис и Катари… В Багерлее, среди мужланов и солдатни!.. Или они обе давно мертвы. - Я требую, чтобы вы немедленно вернулись. Иначе… я не шучу. Ричард задохнулся и замолчал. - Так-так. Да вы растете, юноша. Просто на глазах умнеете. Шантаж? Как интересно. Продолжайте, я вас внимательно слушаю, - маска вежливого любопытства будто намертво прилипла к лицу маршала, а гибкие пальцы вдруг с силой сжимаются на сапфировой цепи. Блеск синих камней режет глаза и до Дика доходит… Алва его не понимает? Как тогда, с письмом Роберу? - Вы не поняли! Я об Олларии, о Манриках! Вы что, решили, что я!.. Создатель! Да послушайте же вы! - Замолчите, - Рокэ толкает его глубже в сумрак коридора, подальше от открытой двери в зал, - меня не интересует, что вы там себе опять вбили в голову. Но пора бы понять, юноша, что шантаж на меня не действует. Разве Штанцлер вам этого не объяснял? Не поведал поучительную историю о Джастине Придде? Хотите кончить свои дни так же, как он? Бесполезно! С этим чудовищем бесполезно разговаривать. Стиснув кулаки и проглотив вставший в горле комок, Дикон попытался снова: - Эр Рокэ… ведь в Олларии убивают, неужели вам все равно? Моя сестра… и королева… ведь они умрут… умрут, если вы не вернетесь… пожалуйста… - Герцог! Вот вы где! – шорох кринолина, мелькает светло-зеленый атлас. Принцесса Юлия. Пустышка, дура набитая, дочь торговца! Дик и не думал, что когда-нибудь ему захочется убить женщину, но сейчас хотелось. Очень! - Вы меня опять бросили, герцог. Это просто невежливо. Я хочу, да нет, я требую, чтобы вы вернулись, и рассказали до конца ту забавную историю. Не правда ли, я имею права требовать? - Разумеется, Ваше Высочество. Столь прекрасная и благородная принцесса может требовать от мужчины все, что угодно, - Рокэ улыбается разряженной кукле, равнодушно отворачиваясь от оруженосца. - Вам придется очень постараться, чтобы загладить свою вину… - Юлия! – гневный, чистый голосок. Принцесса Елена появляется в дверях, строго смотрит на сестру. - Ты мне нужна. - Эр Рокэ, - это последний шанс. Ричард дотрагивается до руки маршала, заставляя его повернуть голову. Шепчет с отчаяньем: - Пожалуйста… - Елена, какая ты, право! Я отсюда никуда не пойду одна. Герцог Алва виноват передо мной… Старшая дочь Фомы решительно хватает сестру под руку, та с капризным смехом пытается вырваться, а Рокэ встает между принцессами: - Дамы, я в вашем распоряжении. Так на чем я остановился? – и, не разжимая губ, бросает оруженосцу, - Ричард, подождите меня в приемной. Юлия повисает на Алве, сам он протягивает руку Елене, та, поколебавшись, принимает помощь, и они уходят. Лакей захлопывает высокие створки. Вот и все, чего ты добился, глупец. Все давно просчитано, как в Октавианскую ночь. В столице гремел набат, горели дома, убивали людей. А Первый маршал отнюдь не торопился вмешаться. Он пообедал, выспался, вдоволь поиздевался над несчастным Оноре и лишь потом поехал в казармы, чтобы там поиздеваться над Килеаном. А потом Алва с наслаждением вешал отребье и черноленточников. Таков был план, придуманный Дораком. Тогда план в чем-то сорвался, и его повторили, только и всего. Расправа над Людьми Чести рано или поздно должна была начаться. Когда в Олларии все будет кончено, Рокэ уничтожит Манриков, сотрет их в порошок. А Ричарда Окделла пока щадят. Должно быть, игрушка еще не надоела – так зачем же ее ломать прямо сейчас? Но со времененм... Рокэ только и умеет, что ломать чужие души, чужие жизни. То, что при этом он убивает самого себя, его не волнует. Он побеждает, всегда побеждает, и это главное. Дикон медленно прошел через приемную, кто-то его окликнул. Тапо Монтойя? Кто-то из кэналлийцев? Юноша не обернулся, и не останавливаясь, вышел на парадное крыльцо. Соны не было видно, наверное, конюхи уже отвели мориску в дворцовую конюшню, думая, что оруженосец почетного гостя Его Величества Фомы приехал надолго. Ну и что? Сона принадлежит Рокэ Алва. Дикон привык считать вороную кобылу своей, она стала ему другом, но это чувство такой же лживый мираж, как и все в его жизни. Он не имеет права забрать мориску с собой. Дикон почти бежал по ярко освещенной аллее, к темному провалу ворот. Вот уже дворец остался позади, юноша свернул на широкую улицу и еще прибавил шагу. Как он выберется из Ургота без денег, без коня? Никак, просто никак! Останется только ограбить кого-нибудь. Но какой в этом смысл? Даже если ему удастся добраться до порта и уехать из этой страны, на границе с Талигом его арестуют. И, скорее всего, казнят. А может, просто убьют на месте. Он ничем не поможет Айрис и Катари. Дик шел по улицам, по совершенно незнакомым улицам Урготеллы, не замечая, что фонарей ему попадается все меньше, а прохожих уже и вовсе нет. Он не замечал ни хлюпающей в легких сапогах воды, ни пронизывающего до костей осеннего ветра. Перед его глазами Айрис гладила Бьянко, склоняла русую головку над вышиванием. Катари улыбалась – робко, испуганно. Она не виновата, что лгала ему, лгала всем подряд. Разве с Рокэ можно бороться иначе? Дик видел даже Валентина. Не того надменного молодого вельможу, каким он запомнился юноше в последнюю встречу, а сломленного, избитого, на тюремной соломе. Дикон никогда не любил однокорытника, но такого он ему не желал! Никогда! Родителей убили олларские палачи, сам Валентин на волосок от смерти, а может быть, уже мертв. Создатель, должно быть, там уже все мертвы! К кому ты взываешь, дурак?! Если бы Создатель существовал, разве б он допустил такое? Вокруг была непроглядная темень, но юноша видел улицы столицы Талига. Не было смеха детей, ликующих возгласов праздничной толпы. Не горели тревожные зарева пожаров, не гремела сапогами стража. Стылый ветер нес по пустым улицам какие-то обрывки, ветер колотил в запертые окна, но никто не отзывался. Лишь неровный топот копыт, топот, от которого не убежать, тревожил мертвый город. Ричард остановился внезапно, словно налетев на невидимую преграду. Мысль была холодной, трезвой, совершенно ясной и правильной. Зачем жить так? Без надежды, без веры. Без… любви? Зачем дожидаться, когда все кошмары сбудутся? Он совершенно беспомощен, он приносит всем одни лишь неприятности и беды. Он никому не нужен. А Рокэ… только усмехнется и пожмет плечами. Ну и пусть! Юноша свернул в какой то переулок, и пройдя дюжину шагов, услышал голоса. Таверна и люди… Нужно спросить кого-нибудь, как пройти отсюда в порт. Зачем ему нужно к морю, Дикон не знал. С десяток подвыпивших мужчин стояли у входа в кабак и разговаривали громко, зло. Юноша вышел на свет и остановился. Пьянчуги обернулись как по команде. - Мне нужно в порт, - тон был грубым, высокомерным, но Дику было наплевать, - в вашем паршивом городишке приличный человек рискует заблудиться, - люди молча смотрели на него. Скоты. Тупые, счастливые скоты, которым дела нет ни до чего, кроме своей луженой глотки и дешевого пойла. - Оглохли? Я спрашиваю, как пройти в порт, - отчаянная злость, пришедшая на смену отчаянью, грозила его задушить и требовала выхода. Толпа зашевелилась, кто-то громко захохотал. - Вы поглядите, какой выискался! Ты кто такой есть, что так с нами говоришь? Бастард Фомы? Или любовничек Дивина? - Заткнись, мразь, - Ричард шагнул вперед, навстречу хамским мордам. У половины из них шпаги, запрещенные простолюдинам шпаги, у остальных наверняка ножи. Это отребье не дружит с законом. Тем лучше! Их много, они его убьют. Конечно, прикончат прямо здесь. Как удачно. Это хорошая смерть, в конце концов. Гораздо лучше, чем сдохнуть в камере Багерлее или, того хуже, – самому накинуть себе на шею петлю. И никто не догадается, не поймет. Просто на герцога Окделла напали пьяные ублюдки. Ричард выхватил шпагу, ближайший к нему громила отскочил в сторону. - Ребята, он сам напросился! - Верно, Кистень! У него, видать, ржавых полно! Поделим? – везде и всюду мразь говорит на одном языке. И в Олларии и в Урготелле. - Окружай! Слева заходи, Лысый! А вы, дурни, справа, - этот в шляпе с обвисшими полями, должно быть, главный. Его нужно в первую очередь… Чужие шпаги со звоном вылетели из ножен, Дикон поднял клинок. Не злиться и не топтаться… Как только клинки столкнулись, он разом успокоился, будто на уроке. Этот Лысый чересчур торопится, а мы торопиться не будем. Защитный удар, обвод, обманный финт – укол!.. Есть. Узкое лезвие вошло громиле под ребра. Дикон не успел даже понять, что только что убил человека, как рука сама дернулась назад, резко рванув эфес. Оружие в чужом теле не забывают, юноша. Особенно, если тело живое. Ну, а если мертвое, вам самому клинок еще понадобится. Конечно, понадобится! Двое налетели на него одновременно. Дик пнул одного ногой в колено, выиграв пару секунд. Развернулся ко второму… Смотрите противнику в глаза, юноша…только очень хороший боец себя не выдаст, а таких мало… Маленькие глазки нападавшего уперлись юноше в живот, рука пошла в сторону, Ричард ударил в открывшийся бок. Человек заорал – истошно, жутко. И рухнул на землю. Двое? Или эта крыса жива? Теперь они кинулись всем скопом, но юноша перехватил эфес и гарда с противным звуком врезалась в лицо ближайшего. Тот, захлебнувшись кровью, прижал руки к носу. Дик каким то чудом отбился от четверых разом, и отскочил к стене таверны. И за спину поглядывать не забывайте - пригодится… Брошенный кинжал вспорол рукав. Уже достали, и щека горит, что-то теплое течет за воротник – кто-то его зацепил, а он даже не заметил. - Что встали? Нас больше, справимся. Заходи медленно. - Слышь, а может ну его? А? Мне жить охота… - Ублюдки. Твари. Погань, - сквозь зубы выплюнул Ричард, наслаждаясь растущей в груди яростью. Он замечал каждое их движение, каждый взгляд, но их самих не видел. Вместо урготского отребья перед юношей стоял полковник, приведший в Надор солдатню, с сытой безнаказанность надувал щеки Арамона, печально и лживо улыбался Штанцлер, щерился рыжий Манрик, которого Дик видел всего дважды. Сейчас они нападут все разом, и все будет кончено. Навсегда. Ну и хвала Леворукому. Вот он, Чужой, стоит за их спинами и смотрит. Молчит и улыбается. У него улыбка Рокэ. Или наоборот? Дик выпрямился и поднял шпагу. - Всем стоять! Стоять на месте, я сказал! Откуда они появились в этом глухом переулке? Конная стража? Да! Урготская конная стража. - Теньент, перекройте выходы, не то сбегут. Сударь, вы ранены? Человек с капитанской перевязью спешивается и идет к Ричарду. Пальцы словно занемели на рукояти, никак не удается разжать, а Чужой презрительно кривит губы и отворачивается. Даже умереть не сумел, никчемный мальчишка. - Я – капитан гарнизона Урготеллы Артур Левадос. Сударь, назовите свое имя, - назвать им свое имя? И его тут же отведут в посольство. Или в тюрьму. Неизвестно, что хуже. Лучше молчать. - Сударь, кто был зачинщиком? - Господин капитан, это он на нас набросился! Сам! А мы его не трогали! Да вы посмотрите, трупы… - Сударь, я вас последний раз спрашиваю… - Артур, кажется, я его видел. Он талигоец. Оруженосец герцога Алва, - молодой теньент останавливается рядом с командиром, - герцог Окделл, не правда ли? ТВС
raven l: Класс! Нравится всё больше и больше (интересно, а это возможно?), ооох, слова как-то резко закончились Фик действительно читается как отдельное произведение (ну, только персонажи, нам уже знакомы). Дикон молодца, один на десятерых. Дик здесь очень понравился. Ребекка пишет: Да вы растете, юноша. Просто на глазах умнеете. Во-во Каэтана, Ребекка (вместо букета;)) Жду продолжения! Очень! Ребекка пишет: чьи губы толкают тебе к пропасти тебЯ а так, всё супер, Ребекка, респект.
Тихе: Там еще где-то "соит" вместо "стоит". Продолжение просто АХ. Жду дальше! Ждать долго приходится, а кусочки такие маленькие. А конец скоро? Или еще нет? *)
raven l: Тихе пишет: А конец скоро? Или еще нет? *) Вроде должен быть скоро. Уж лучше маленькими кусочками, но подольше, чем всё сразу. Так хоть есть время поразмыслить, пофантазировать ну и прочая...
Тихе: Небось все окончится бякой.
Ro: о да! вот теперь я вижу АГНСТ! много-много агнста!
somebody: Ой, прода класс, но давайте без ангста, а? *голосом кота Леопольда*
Nanami: О, наконец-то прода! Бедный Ричард, как вы его мучаете как он сам себя мучает, ну просто сердце кровью обливается А я надеялась, что в Урготе хоть что-то хорошее произойдет (в книшшке всё было не так плохо ), но кто мы такие чтоб спорить с всесильным аффтаром? Спасибо, что даете нам возможность заново переживать все события канона. *присоединяюсь к букетику* Тихе пишет: Небось все окончится бякой. НЕ НАДО БЯКИ!!! Я не переживу, и моя невинная смерть будет на вашей совести!
Маруся: Ладно, давайте бяку... А потом СИКВЕЛ!!!!! :)
Тихе: Маруся Виден деловой подход.
almatinec: На самом деле и нам и Дику страшно повезло. Для парня, который уже дважды пережил эти "чистки", узнать подобное страшнейший шок. А нас автор тож пожалел. Мог бы и оставить Дика в кольце группы гопников и написать ТВС. Автор добрый! Если серьезно, потрясающий кусочек. Спасибо! Проняло. Особенно, когда он подумал об убийстве Рокэ.
Ребекка: raven l Ага, молодца... дуралей эдакий. За тапок - спасибо, исправила. Тихе Нет, уже нет - отловила с помощью добрых людей (в ЛС написали) и исправила А конец - скоро. И - утешу - не совсем бякой Ro Да какой же это ангст *смеется* Просто влез Повелитель Скал в очередное приключение... умеет находить себе на... голову, скажем. somebody Не, ну совсем без ангста не получится... Nanami Ну, а что делать? Но - опять-таки... совсем бяки не будет. Никто не умрет - это я вам обещаю точно... Маруся Ой, не думаю... almatinec Вам спасибо! А я еще принесла *скромно*
Ребекка: Дикон, помедлив немного, нехотя кивнул. В таких обстоятельствах дворянин солгать не может. Усталость накатывала волнами, и юноша на миг закрыл глаза. Он хотел распрощаться с жизнью, и распрощался бы, не вмешайся Левадос и его люди… Самоубийство – трусость и величайший грех. Как глупо… глупо и стыдно. - Сударь, где вы оставили свою лошадь? – теньент попытался осмотреть его предплечье, но юноша отстранился, хотя рану жгло огнем. - Я пришел сюда пешком, - буркнул Ричард, сознавая, как нелепо звучит его ответ. - Уступите на время свою Звездочку герцогу Окделлу, теньент. Я слыхал, что талигойцы прекрасные наездники, ничего страшного он с ней не сделает. Теньент кивнул, а Дикон тихо, но твердо ответил: - Я никуда не поеду. Мне нужно в порт, - Левадос вгляделся в его лицо и покачал головой. - Куда вам нужно, будет решать Первый маршал Талига или посол Шантэри. Вы убили двух человек, герцог. И только ситуация, в которой мы вас застали, мешает мне немедленно отправить вас в тюрьму. Слишком неравны были силы, чтобы говорить о злом умысле с вашей стороны. Так вы едете, или мне приказать солдатам вас связать? Ричард молча направился к лошади теньента, оказавшейся неплохой вороной трехлеткой, чем-то напомнившей юноше Сону. При мысли о мориске горло сжало сухим спазмом. Что подумает Рокэ, узнав, что оруженосец ушел из дворца пешком? Если он вообще не выбросил мысли об оруженосце из головы через секунду после их разговора. Святой Алан, что он наговорил Рокэ?! Как он посмел угрожать оглаской?! Кому стало бы лучше, узнай Фома и его двор о происходящем в Талиге? Уж точно не Айрис и Катари! А вдруг принцессы все слышали и что-то поняли? Нужно было дождаться Рокэ в посольстве и не пороть горячку, как любил говорить капитан Рут. Отряд стражников быстро продвигался по тихим улицам, Дик сжимал коленями бока чужого коня, и с безмерным удивлением оглядывался вокруг. Как же далеко его занесло! - Господин Левадос, не подскажете, сколько сейчас времени? Капитан чуть придержал коня и довольно нелюбезно бросил через плечо, даже не обернувшись: - Скоро утренняя служба. Закатные твари… когда он уходил из посольства, часы пробили одиннадцать раз. Его давно ищут. Или нет? Даже если Рокэ плевать, то Марсель непременно станет его разыскивать. Небо потихоньку светлело, позади остались лачуги и низенькие дома ремесленников, отряд проехал торговые ряды и копыта застучали по брусчатке аристократических кварталов. Дику стало страшно. Когда до посольства осталось не больше бье, навстречу стражникам карьером вылетело шесть всадников. Ричард тотчас узнал береты кэналлийцев и натянул повод, останавливая коня. Левадос тоже остановился. - Это за вами? - Да, - слышать страх в своем голосе было невероятно противно, но больше всего на свете Дик сейчас боялся встретиться с Алвой. - Тапо Монтойя, начальник эскорта Первого маршала Талига, - представился кэналлиец, а темные цепкие глаза оглядели Ричарда с головы до ног, - Дор Рикардо, с вами все в порядке? В помутившемся от страха рассудке мелькнула странная мысль: если б он сказал, что с ним плохо обращаются, чтобы стало с Левадосом и его людьми? Судя по тому, что Тапо положил руку на рукоятку пистолета – ничего хорошего. Неужели Тапо Монтойя готов драться за оруженосца соберано? За чужака, подсыпавшего монсеньору яд, сына давнего врага его господина? Готов защищать Ричарда Окделла без приказа и без раздумий? Это казалось невероятным, но Тапо выжидающе, пристально смотрел на Левадоса, а позади начальника эскорта замерли в седлах кэналлийцы. Теплая волна прошла по сердцу, и страх чуть отступил. Может быть, все еще наладится? Может, все не так ужасно? Дикон улыбнулся Тапо, тот кивнул. - Герцог Окделл поедет с нами, - кэналлиец перевел взгляд на капитана стражи. - Я охотно доверил бы вам нашего… гостя, но герцог Окделл убил двух жителей Урготеллы, и я бы хотел лично поставить об этом в известность господина Первого маршала, - в голосе Артура Левадоса зазвенел металл. - Вы хотите сами говорить с соберано о… поведении его оруженосца? – это было сказано таким тоном, что Артур передернулся. По правде говоря, Дику тоже стало не по себе. - Не смею вам мешать, - Тапо повернул коня, с таким расчетом, чтобы оказаться между Диком и Левадосом, и что-то сказал по-кэналлийски одному из подчиненных. Дикон разобрал только «нашли» и «всем возвращаться». Святой Алан, его всю ночь искал весь эскорт Рокэ?! Одинокий всадник галопом помчался куда-то в город, а отряд поехал дальше. В посольстве свет горел почти во всех окнах, и Ричарду ужасно захотелось оказаться где угодно, только не в красивом старинном особняке. Тапо Монтойя помог юноше спешиться и вдруг зашептал ему на ухо: - Не знаю, что вы сделали, но ни в чем не признавайтесь. Поняли? Пусть соберано сам с ними разговаривает, а вы молчите, - Ричард торопливо кивнул и неожиданно вспомнил… …В Октавианскую ночь Рокэ приехал домой с двадцатью кэналлийцами. Ричард будто вновь увидел толпу возле особняка Алвы, мертвое тело черноленточника, дымящийся пистолет в руке Рокэ, и застывших в ожидании приказа кэналлийцев. И самого себя… перепуганного, но готового… сделать очередную глупость. Задержись Рокэ на полчаса, толпа растерзала бы его оруженосца. Да и после… их всех спасла только самоуверенность, с которой Рокэ разговаривал с фанатиками, и страх перед Первым маршалом. Святой Алан! Разве Алва мог поехать в казармы сразу?! Имея в своем распоряжении всего двадцать человек, не считая Дика и слуг?! Против трехтысячного гарнизона Олларии во главе с комендантом-изменником? Даже ума оруженосца хватило на то, чтобы понять – в казармах не все ладно. В данном случае риск был бы совершенно неоправданным, а ошибка стоила бы жизни такому количеству горожан, что и представить жутко! Какой же ты болван, Ричард Окделл! Как же можно не сообразить такую простую вещь?! Рокэ послал за Савиньяком, потом отправил в город своих людей. И все же… не смотря на страшную опасность, маршал не стал дожидаться подхода армии. Он поехал в казармы, понимая, что каждая минута промедления несет кому-то смерть или издевательства и разорение. Счастье, что изменником оказался только сам Килеан, а его люди просто слушались приказов и ничего не понимали. Но если бы было иначе? Как в тот кровавый день, почти четыреста лет назад, о котором Дикону часто рассказывали в Надоре. Граф Карлион старательно подбирал офицеров и солдат подчиненного ему гарнизона. Почти все они состояли в заговоре и в условленный час горожане оказались в их власти. Дворцовая стража не могла справиться с мятежниками, и Рамиро Второй бросил против Карлиона личные резервы регента Талига. Но пока армия вошла в Олларию, Рамиро и его люди дрались за каждый дом, где прятались семьи сторонников узурпатора, а за спиной у них был королевский дворец и несовершеннолетний Октавий с девочкой-супругой. Подобное повторилось через двести лет, во время мятежа Генриха Оллара. У прямого потомка Рамиро и Алонсо были основания опасаться повторения истории… И все же Рокэ поехал в казармы, все равно что в одиночку!.. Задумавшись, Дикон едва не полетел через порог кубарем. Закатные твари… а что происходит сейчас? Все ли ты знаешь, все ли понимаешь, чтобы судить Рокэ, чтобы осуждать его за то, что он немедленно не сорвался в Талиг? Оруженосец в Октавианскую ночь не отвечал ни за что. Он пустил в дом господина людей, из-за которых его могли убить. И всех слуг Алвы, заодно. А вот защитить Оноре и его спутников, случись такая необходимость, герцог Окделл не смог бы. За оруженосца это сделал Первый маршал, хотя мог выбросить эсператистов на улицу, в руки черноленточников. С Ричарда Окделла никто не спросил бы отчета, а маршал отвечал за весь город. А сейчас он отвечает за весь Талиг… Рокэ не поверил в слова оруженосца о намерениях Робера Эпинэ – ну и что? Ведь маршал оказался прав! Робер поднял мятеж – заведомо обреченный, никому не нужный. Рокэ не верит никому. Сколько же нужно повидать обмана и предательств, чтобы потерять веру – бесповоротно и навсегда? И Дику Алва тоже не верит, хоть и спит рядом, поворачиваясь к нему спиной, позволяя любовнику обнимать его так, что в случае чего не вырвешься, просто не успеешь. Стало так горько, так невыносимо горько на душе, что юноша отдал бы все на свете, лишь бы повернуть время вспять и зачеркнуть несправедливые мысли и высказанные упреки. Он попросил бы сейчас у Рокэ прощения, если бы… если бы ни Айрис и Катари. Ричард в сопровождении Артура и Тапо вошел в гостиную. Граф Шантэри в ночном колпаке и теплом камзоле сидел в кресле и с крайне недовольным видом поджимал сухие, старческие губы. Еще бы – невозможно нарушить приличия сильнее! Рокэ стоял у камина. Он выглядел так же, как и несколько часов назад, когда оруженосец разговаривал с ним последний раз. Безупречный черный колет, сапфировая цепь, спокойное лицо. Узкая рука поглаживала ножку стоящего на каминной доске бокала с темно красным вином. «Кровь». Черная или Дурная? Все было совершенно обыденным, если б за окном не занимался рассвет, а на виске, прикрытом вороной прядью, часто и быстро не билась тонкая жилка. - Чем обязан, сударь? Темная бровь слегка приподнялась, и Левадос поспешил представиться, приложив руку к каске. - Оллария довольно спокойный город. Мой оруженосец по молодости лет не сообразил, что другие столицы могут оказаться не столь безопасными, - Ворон говорил медленно, размеренно. Равнодушно. - Монсеньор, отдавая должное нарождающейся дружбе между нашими державами, я, тем не менее… А вот Артур Левадос, казалось, не мог подобрать слова. Посол Шантэри фыркнул, скорее облегченно, чем сердито, и устроился в кресле поудобней. - Оставьте дипломатию дипломатам, капитан. У военных редко получается играть в эти игры. Что вы хотите мне сообщить? - Ваш оруженосец, монсеньор, убил двух человек и ранил еще троих. Одного - смертельно. Я обычно не склонен верить всякой швали, которая, к тому же, открыто нарушает закон, но опрос свидетелей показал, что герцог Окделл сам напал на пострадавших. Он спровоцировал… поединок и первым обнажил шпагу. - Заминка к месту, капитан. Сколько было этих, с позволения сказать, пострадавших? - Девять человек, монсеньор, - Левадос явно чувствовал себя не в своей тарелке. Маршал тихо присвистнул, исторгнув из груди графа Шантэри тяжкий вздох. - Однако! Юноша, вы меня поражаете. Капитан, а вы сами не замечаете нелепость обвинений в адрес моего оруженосца? - Замечаю, - буркнул Левадос, - но могут быть претензии… - Претензии? Ричард, вы имеете какие-либо претензии к тем, хм, господам? – когда Ворон начинал говорить таким тоном, боевые генералы проглатывали язык. Капитан Артур не был исключением. Он, конечно же, имел в виду претензии со стороны пострадавших, но Алва не оставил стражнику никаких шансов. Если б Дикону не было так плохо и стыдно, если бы не болела разбитая голова, и не саднил порез на руке, он бы пожалел Левадоса. Но сейчас важнее всего было как можно скорее остаться с Рокэ наедине. Поэтому Дик молча покачал головой. Он не помнил лиц убитых, и не испытывал к ним ни малейшего сочувствия. Да, он хотел умереть, поэтому и толкнул их на ссору, но порядочные люди никогда б не набросились вдевятером на одного. Так что они просто получили по заслугам. - Прекрасно, - мурлыкнул Рокэ и лениво потянулся, - может, выпьете со мной, капитан? Ах, вы на службе? Тогда не смею вас задерживать. Последняя фраза ударила как молотком по шляпке гвоздя, капитан Артур нахмурился, но поклонился и пошел к двери. Оклик Ворона остановил его уже у порога. - Сударь, еще минуту. Денег вы не возьмете, верно? Так я и думал. Но Его Величество Фома, узнав о вашей роли в деле укрепления нарождающейся дружбы между нашими державами, будет вам благодарен… полковник Левадос. Артур, несомненно, понял намеренность ошибки и оценил открывающиеся перед ним перспективы. Однако хмурое выражение не сошло с его лица, и он, буркнув что-то, вышел, по пути задев плечом Тапо Монтойю. Кэналлиец отчего то не обиделся. - Люблю таких людей, - задумчиво произнес Ворон, и сделал глоток, - Фоме повезло, что у него есть подобные офицеры. Но управлять ими настолько легко, что… - Герцог! Я не устаю удивляться вашему легкомыслию, - граф Шантэри слегка напоминал потревоженную курицу, - ваш оруженосец… - Мой оруженосец нуждается во враче и отдыхе. А о моем легкомыслии и угрозе дружбе между державами мы поговорим позже, граф, - Алва оттолкнул от себя бокал, и кивком головы приказал Дику следовать за собой. Ричард плелся за эром по коридорам посольства, пытаясь сообразить, что ему теперь делать и что отвечать. Рокэ его выгонит? Прибьет? Сейчас юноше все было безразлично. Хотелось – до безумия, до боли, прижаться к Рокэ, почувствовать на себе теплые, уверенные руки… Ведь всего пару часов назад Дикон прощался с жизнью, и думал, что никогда больше не увидит этого человека, который… что скрывать… стал ему дороже всех остальных людей на свете. Дороже свободы и чести. В спальне Алвы царил образцовый порядок, и Дикон в своей порванной, грязной одежде остро почувствовал всю нелепость собственных поступков и собственного существования. Юноша остановился возле двери, прислонившись к косяку. Ему было настолько дурно, что казалось – еще чуть-чуть и ноги не выдержат. - Врач вас осмотрит и окажет помощь, - голос Рокэ был хриплым и тихим, будто вся накопившаяся усталость вдруг вырвалась на волю. Алва взял что-то с кровати и показал Дику раскрытую ладонь. «Шпилька»… забытое оруженосцем орудие взлома. - Сузы-Музы из вас не выйдет, юноша. Даже не пытайтесь, мой вам совет. - Эр Рокэ, я был не прав… но почему вы не хотите вернуться? Дикон качнулся навстречу маршалу, но тот остановил его коротким движением руки. - От вас несет какой-то дрянью, так что стойте там, где стоите. Несмотря на усталость, Ричард вспыхнул до корней волос: - Пусть от меня воняет, но я не бросаю детей и женщин на произвол судьбы! – выпалил юноша, - Ну почему вы не хотите вернуться?! Разве это так сложно?! - Юноша, - в голосе Ворона угадывалась такая злость, что Дика затрясло, - вам ведь читали в Лаик текст присяги Первого маршала Талига? Или вы тот урок проспали? - Ничего я не проспал, - выдавил оруженосец. - Тогда, быть может, вы мне его напомните? – какой обманчиво вкрадчивый тон. Ловушка! Рокэ тянет его в какую-то ловушку, чтобы… да зачем ему это надо?! Он может прихлопнуть оруженосца одним ударом. - Я хорошо помню, не думайте, что я неуч. - Да, разумеется, плох тот унар, который не мечтает стать Первым маршалом. Я жду. - «Я…»… дальше следует назвать имя, титул и свой род… «клянусь быть щитом Талига…» - Дальше, - нетерпеливо перебил Ворон. - Дальше… «именем Создателя, кровью и честью своей клянусь… отдать свою жизнь за жизнь короля. Клянусь исполнять волю моего короля и служить ему… Клянусь, что ничто не заставит меня нарушить приказ, если только ослушание не спасет моему королю жизнь…» - Замечательно. Вы ведь прочли письмо прознатчика, Ричард. Где, во имя Леворукого, в нем говорится, что Фердинанду угрожает опасность? – Алва смотрел прямо на оруженосца – внимательно и будто бы ожидающе, - вы прекрасно знаете о распоряжении Его Величества, которое я получил в Фельпе. Да или нет? Приказ с тех пор не изменился. Мой король считает, что Первый маршал должен сидеть в Урготелле и готовиться к войне с дожами. Чем я и занимаюсь. Дик замер. Что за глупые отговорки? Ворона волнует приказ Фердинанда, этой тряпки? Найдется такой дурак, который в это поверит?! Рокэ издевается над ним, издевается, глядя в глаза. - Да что вы за человек такой, - простонал Дикон, бессильно сползая по стене на пол, - в Олларии все погибнут, а вы меня попросту дурачите! Неужели вам не жаль хотя бы Ее Величество… - Вот уж Ее Величество сама о себе позаботится. Пусть Чужой убережет тех, кто встанет у нее на пути. А герцогине Айрис пока ничего не угрожает. Пока Манрик-старший надеется выдать ее за Леонарда, она в безопасности. - Да как вы можете!.. Силы пропали окончательно, Ричард ткнулся лицом в колени. И услышал над своей головой: - Отвратительно, - кажется, на его памяти Рокэ никогда не говорил с такой горечью и злостью, - вы не только умудрились разыграть на урготских подмостках драму, достойную даже не Дидериха, а Марио Барботты, вы еще и попросту… недоумок. Отправляйтесь к врачу. Хлопнула дверь и Дик остался один. ТВС
Донна Роза: Спасибо! И до ужаса охота узнать, что же дальше!
Тихе: А вот и бяки. Нам мало того, что никто не умрет! Мало!
Тихе: У меня глупый бабский вопрос: Рокэ не ревнует Дикона к Катари? *)
Alisa: А мне жалко Ричарда. Хотя когда-нибудь он должен же повзрослеть?
Leta: Тихе если учесть, как часто малый рвется грудью на защиту Ее Величества, то впору и ревновать :0) Нет, ну Дикон действительно может быть редкостным придурком :0) И кажись, он переживает за Катари больше, чем за сестру... не хотела бы я такого братишку.
Ребекка: Донна Роза Ну... будем ждать следующего кусочка. Тихе Да что ж тут поделать... ангст, все-таки , хоть и с романсом вкупе. А ревнует ли Рокэ... а черт его знает, может и ревнует. Он не признается. Alisa Должен. Но он и так, кажется, повзрослел ( в фике, я имею в виду). Просто... не бывает это так - раз-два-три - и уже взрослый. Дик рос в совершенно невозможных условиях. В полной оторванности от мира. И - постепенно - становится взрослым... учится видеть и понимать, что стоит за етми или иными поступками... Leta Leta пишет: кажись, он переживает за Катари больше, чем за сестру Ой. Это где же в фике такое есть? Он переживает за них одинаково. А что Рокэ говорит только о Катари - так что для Алвы Айрис? А Катари - мать его (алвиных) детей...
Di: Ребекка Спасибо большое, уже гораздо лучше, чем после прошлой проды:) Надеюсь, "курс на поумнение" продолжится. Тихе отличная идея! зачет!
Тихе: *шепотом* Вряд ли Алва отец детей Катари. *) Leta Во-первых он о них беспокится наравне почти. А во-вторых - это же естественно, что любимая женщина на первом месте. Вот Вы сами посмотрите: если Ваш любимый будет всегда ставить приоритетом не Вас, а свою сестру или мамочку? Уверяю, у Вас сразу сработает двойной стандарт. *))) Ребекка *мстительно* Нет уж! Пусть поревнует. Меня он уже бесит потихоньку. *)))
Ro: Маруся О, дааааа!!! Руками и ногами ЗА! Ребекка Находить на свою голову, ага! И с удовольствием агнститься по этому поводу! :) Ы! Какая вкусная прода!!! Вот теперь с нетерпением буду ждать следующей!
almatinec: Чуть позже напишу подробный коммент. А пока просто - спасибо!!!!! И еще, где там записаться в Лигу Защитников Дика Окделла? Кому взносы платить? Где профорг????? Не согласен. что он дурак. ИМХО, человек, который сможет про себя сказать "я дурак" - уже заведомо умен. Каэтана, респект вам. Дурак он в ЗИ, это верно. А в этом фике НЕТ, не дурак. Тихе а почему, если не секрет, вас Рокэ бесит? Интересно, наши "бешенства" сравнить. Обязательно напишу подробней, ибо дело даже не в Дике, а в том большом труде, который Каэтана и Ребекка проделали, чтобы его немного отбелить - убедительно, канонично и так, что за душу берет. И вложенном в это таланте.
Тихе: almatinec Да вот даже затруднясь это сформулировать. Самостоятельность, уверенность, решительность, скрытность, сила - это все прекрасные качества, имеющие и свои оборотные, не столь приятные стороны. И чем сильнее положительные стороны, тем сильнее и отрицательные. Если рядом человек податливый, слабый, приспосабливающийся, то такие качества его или совсем не раздражают, или раздражают мало. Но так как я и "сам с усам", то меня бы жутко бесило - недоверие, не допуск к делам, которые меня так же касаются и в которых я также могу неплохо поучаствовать, попечительское отношение как к несмышленному дурачку (дурочке). Высокомерие (а оно есть). Причем умом бы я понимала, почему это так. Но все равно бесилась бы. *)
almatinec: Ага, черт, наши мнения совпали. Почти. Да перед Рокэ можно реально на колени встать и говорить спасибо. Есть за что! Но как же так можно с человеком поступать (с Диком) и при том, из лучших побеждений! И правда, а ведь ему никто не указ. Рокэ то есть. Я тоже разозлился, глупо так. Но ревновать Алва не будет, ибо не ревнив паталогически Все, ушел писать длинный пост в защиту Дика. Завтра повешу. Чисто по этому фику, не по канону.
Данька: almatinec пишет: Но ревновать Алва не будет, ибо не ревнив паталогически Если вы считаете отсутствием ревности только то, что человек закрывает глаза на физические измены, тогда, -да не ревнив. А во всем остальном такого собственника как Алва, особенно в отношении Дикона еще поискать. Так что спать с Катари, буде возникнет такое желание, Ричарду будет позволено, а вот любить ее - сильно сомневаюсь.
Тихе: Данька Так что спать с Катари, буде возникнет такое желание, Ричарду будет позволено, а вот любить ее - сильно сомневаюсь. В таком случае у Рокэ чисто ЖЕНСКИЙ вид ревности, хм.... *)
Nanami: Тьфу, забыла прочитать новый кусок А Дикушка то всё умнее и умнее! *благодарные слезы фанатов* Только непонятно что произойдет раньше - он поумнеет окончательно, или доведет Рокэ до ручки/// К вопросу о ревности - уж если Ворон ревнует к Катари, то Ричард должен ревновать к Фердинанду Причем, второе более вероятно, хотя вопрос о взаимоотношениях ПМ и Оллара так же открыт, как и отцовство детей Катари (тут я с Тихе совершенно согласна)
almatinec: Обещенное... много букв. Прежде, чем нижеследующим вступить в нестройные ряды дикозащитников, еще раз о последних продолжениях. Блестяще показаны, без преувеличения, чудовищные метания Дика, а уж Рокэ – это нечто! ИМХО, он тут в своем репертуаре и в характере до последней запятой, до последней ворсинки на камзоле. Так «сделать» стражника мог только он. Легким движением руки все обвинения превратились в миф. Каэтана, Ребекка еще раз респект и огромная благодарность! Получил истинное наслаждение, читая эти главы. Теперь о Дике. Почему он не дурак, и почему подобные обвинения в его адрес кажутся мне незаслуженными по отношению к автору фика. Подчеркиваю – речь пойдет о Дике из «Дорог», а не из ОЭ. Ссылку на канон буду делать дополнительно, если потребуется. Первое: давайте, уважаемы эры и эреа, все же делать скидку на эпоху и общественное положение Дика, да и остальных героев. Мы – взрослые по большей части люди, имеющие один-два образования, такого уровня, которое в ту эпоху не снилось никому, даже Алве. Дик, в лучшем случае, имеет образование сравнимое с уровнем 5-6 класса современной школы (разумеется, с прибавкой уроков фехтования, навыков убийства себе подобных, понятия об апрошах, редутах и прочем). Готов это доказать. Со ссылкой на канон. И собственный родительский опыт. Кроме того, давайте не будем забывать, что в наше сознание накрепко вбита повальная телефонизация. Мы, в случае чего, немедленно давим на кнопки, и получаем информацию о близких людях, которым может что-то грозить. Мы читаем газеты, смотрим телевизор, пялимся в новости, набираем www. Это элементарно, однако, мы забываем, что Дик совершенно лишен такой возможности. Он не знает о происходящем в Талиге ничего, и узнать это ему не светит. То есть, любой человек, поняв, что твою сестру и далеко небезразличную тебе женщину вот-вот казнят, а Робер, которого ты считаешь другом, и за которого поручился, начал вешать и жечь, впадет в шок. Поднимите руку, кто, в 18 лет воспринял бы это хладнокровно? Кто мог бы связно думать в этот момент? По тексту видно, что новости с родины потрясли и Алву, хотя он этого ожидал. Просто, тому уже 36, железная воля, огромный опыт и прочее. Дик – предоставлен сам себе. Он НИКОМУ не может рассказать о том, что выбивает его из колеи. На самом деле, это настоящее одиночество в толпе. Рамки этикета, вбитая сдержанность, предписываемая обществом Повелителю Скал, странности в поведении Рокэ, превращают Дика в пороховой котел, крепко накрытый крышкой. Тут крышку срывает. В современных условиях человека, испытавшего подобный стресс, лечили б месяца три. Дик справился со стрессом сам. Жесточайшим способом. В момент драки Дик, имхо, страшен. В нем отчетливо угадываются знакомые до боли черты сами-знаете-кого. С кем поведешься… Более того, Ричард сделал фактически правильные выводы. Чего стоит только переоценка событий Октавианской ночи! Дик наконец то начал нормально думать, адекватно воспринимать происходящее, оценивать других людей и их действия по фактам, а не по собственным домыслам. Он лезет к Рокэ в планшет – что в этом поступке дурацкого? ИМХО, человек думающий головой, а не стереотипами ЛЧ, свои теории ПРОВЕРЯЕТ. Дик проверил. После этого, он мог повеситься прямо там, мог реально пырнуть Рокэ ножом. Однако, он решил проверить дальше и в кои-то веки – пошел и спросил. Открыто и прямо, что, согласитесь, спасло б его в истории с ядом. С точки зрения Алвы, ответ, данный им оруженосцу, вполне нормален, но Дик, опять таки, думает и сравнивает. Он знает – Рокэ по жизни плевать на всех и на вся, о каком приказе короля идет речь???? Алва либо издевается, либо двинулся умом. Поскольку адекватность Рокэ очевидна – какой может быть вывод? Дик НЕ ЗНАЕТ о магии, об особенностях клятв на крови, он не знает, что нельзя солгать и нарушить присягу ПМ. Рокэ на его глазах понарушал все мыслимые и немыслимые законы. Кто в таких обстоятельствах смог бы сохранить остатки доверия, не бросил бы попытки понять Алву, мотивы его поступков? Дик продолжает свои попытки, которые со стороны Рокэ встречают мало поддержки и, более того, оскорбления – недоумок. Сильно сказано. С точки зрения Рокэ – все нормально. Алва даже переступил через себя и ткнул носом в присягу – Дику это не помогло, Рокэ разозлился. Кто там, хм, больше заблуждается относительно мотивов другой стороны? Может быть, все же, умный мужик, 36-ти лет? Теперь о снобизме. Мне ОЧЕНЬ нравится, как Каэтана и Ребекка свели снобизм Дика фактически на нет. Во всех фиках, которые я читал до «Дорог», отвратительные стороны личности Р.О. пропадали разом – и появлялась эдакая чудесная кукла – идеальный Дик. Без его фирменного отвратного снобизма, без привычки оправдывать себя и валить на других, без хамства и т.д. Здесь они изживаются постепенно, и в превращение ВЕРИШЬ. Обратите внимание, как он думает о принцессе Юлии? Вначале «пустышка, дура набитая» и лишь потом «дочь торговца». Первые два слова – характеристика личности Пиончика, имхо в этом фике верная. Т.е. для Дика теперь важно КАКОЙ человек, а не какого он происхождения. Елена – тоже дочь торговца, но Дик о ней мнения крайне высокого. Он даже готов делить с ней Рокэ, хотя об этом он думает не всерьез. Посмотрите, как мягко и достоверно изменилось его отношение к навознику Марселю. Где тут дурость? И сравните отношение Дика к людям в начале фика с нынешним, урготским! Вспомните его мысленные вопли по поводу Герарда? Небо и земля. Но сделано так, что герой остался в характере, и нас не вынесло, как говорят, двуручным дисбиливом. Нет нимфетки, напрочь лишенной недостатков. Есть упрямый, бешено гордый, метущийся в поисках себя и своего места в мире парень. Более того, очень чувственный, и безумно любящий. А его любовь не дает ему опоры, она ее лишь выбивает – все сильнее. Тем не менее, Дику плевать, что про него подумают из-за этой связи, но он не теряет способности оценивать себя и Рокэ. Любовь не превратила его в куклу – безвольную игрушку, как это было в его отношениях с Катари, в книге. И в этом тоже изменения – очевидные. Нужно иметь хорошие мозги и огромную силу воли, чтобы совершенно не раствориться в любимом человеке, не позволить ему себя сломать. У Дика все это есть. Он учится, набивая шишки, совершая ошибки, но идет вперед. Отношение же к нему окружающих меняется фактически кардинально. Посмотрите на Тапо (прекрасный оригинальный персонаж). Как он встретил оруженосца в первой главе? И как он готов всех за него порвать в Урготе? Так что, спасибо, Каэтана, спасибо, Ребекка. Это лучший Дик, которого я видел, включая каноничного. А о Рокэ разговор отдельный. Данька, а вы это про фик или про книгу? имхо, едва ли. Рокэ такой фанатичный поклонник свободы, что ревность и зависть - для него понятия непонятные. Любовь, как ветер - ее не удержишь. Он не держит никого, но и его никто не привяжет к себе.
Ребекка: Тихе Тихе пишет: *шепотом* Вряд ли Алва отец детей Катари. *) А Дик об этом знает? Он уверен на все сто процентов, что отец детей Катари - именно Алва. Более того, знает об этом "из первых рук", что называется - со слов Катари. Насчет Алвы - согласна. Более того, его поступки (не только в фике, в каноне тоже) раздражабт многих и многих. Помините, в ЗИ - не стоит поворачиваться спиной к человеку, которого оскорбляешь"? Данька Не соглашусь, извините. В каноне Алва не ревнив абсолютно. Не потому что не собственник, а потому что уверен - любовь силой не удержать, уж простите за пафос. В фике он такой же. И уж конечно, не станет ревновать мальчишку, если тот влюбится. Вот взбеситься, видя, что мальчишка себе любовь придумал и из-за этой придуманной любви ломает себе жизнь, Алва может. Но ревновать, в общепринятом смысле этого слова - нет. Ro Ну... постараемся не задерживать. Nanami Так еще вопрос - кто кого раньше доведет *усмехается*. almatinec Спасибо огромное. Это - именно то, что мы хотели написать. Как здорово, что Вы увидели это. Соглашусь с каждым словом.
Донна Роза: Ребекка, эх, жалко, я не умею анализировать... Мне просто нравится, и очень сильно.
Ronaldo: Каждая глава все сильнее, "нахрапистей" и ярче раскрывает характеры. И оригинальные герои мне очень симпатичны. Особенно Дик, который ммм... умнеет от проды к проде... Однако мальчик растет. Ужасно интересно наблюдать за его мыслительными процессами. Согласна с аргументами almatinec на все сто.
Ronaldo: Требую продолжения банкета! Когда?
Тихе: Между прочим, ревнуют все живые и более-менее высокоорганизованные существа. Природный факт! Просто все по-разному ревность проявляют, все по-разному ее сдерживают. *)
Nanami: Тихе, ага, а ревность это как раз очень характерно для волосатых южных мушшин Как приятно слушать тех, кто пытается Дика хотя бы понять и сравнить с собой, а не просто сразу шапками закидывать. almatinec, ОГРОМНЫЙ РЕСПЕКТ! Ребекка, а прода когда? *я уже член почетного хора имени Продолжения Банкета*
almatinec: Спасибо тем, кто прочел мои размышлизмы. А я думал, что тапками забьют. Может, еще не вечер? Ну, Дикон, не подведи в проде! Кстати, а когда она будет?
Nanami: almatinec Не, тут Дикона любят И надеятся на его скорое причисление к лику святых окончательное вразумление. *а хор всё тут*Прода! Прода!
Ребекка: Донна Роза Спасибо. Ronaldo Конечно, растет! Для того и появилось это АУ - чтобы дать Дику возможность хоть тут поумнеть Тихе Ну-у... может быть. В любом случае, уверена, что классической ревности (той, что "чцдовище с зелеными глазами") тут быть не может. Nanami Очень приятно, ага. И - присоединяюсь к Вашим респектам. almatinec almatinec пишет: Ну, Дикон, не подведи в проде! Дик (робко): - Я постараюсь. Автор и бета (переглянувшись, железным тоном, хором): - Он постарается. А прода будет послезавтра
Тихе: Ребекка Ух, буду ждать, но это тяжело! И все равно хочу ревности! *кровожадно*
Ro: Тихе Nanami Присоединяюсь к хору им. Продолжения Банкета и хору желающих ревности тоже =) Когда же, когда у Веры Викторовны появится аналогичный хор, а то без "проды" в лице ЗИ2 уже просто НИКАК =)
Liebe: Ro пишет: Когда же, когда у Веры Викторовны появится аналогичный хор, а то без "проды" в лице ЗИ2 уже просто НИКАК =) У нее такой хор уже давно есть. И он жаждет видеть окончание Хроник Арции Так что ЗИ - это не так уж и долго ждать
Миса: вверх.
Энни: ждем, мы терпеливо ждем.
raven l: Поддерживаю народ! Каэтана, Ребекка, ждём и переживаем (и спасибо за проду;))
Liebe: Нет сил ждать боле
almatinec: Ждем. Дикон, не подведи!
Тихе: Опять нету? "Какие странные задержки дает ее любовный пульс" (с) *))
Alisa: Силы ожидния уже на исходе
Тихе: Я тут уже лейтенантом стала. А проды нет. *)
Данька: Ну с одной стороны. до 12 ночи сегодняшнего дня еще время есть. А с другой, сил ждать уже почти не осталось...
Nightrain: Осталось совсем немного времени до выкладывания проды, а уже так хочется поскорее её прочесть... Ждём)))
Ребекка: Принесла, как и обещала. ___________ Молодой лекарь суетился вокруг Повелителя Скал и тарахтел не переставая, пока ворвавшиеся в комнату Валме и Джильди не выставили его за дверь. Марсель принес касеры, которую влил Дику в рот едва ли не силой. Оба – и капитан «Акулы» и офицер для особых поручений – полночи потратили на поиски герцога Окделла, однако, как показалось юноше, не горели желанием немедленно растерзать виновника переполоха. Скорее, им хотелось в подробностях услышать, как Ричарду удалось обезвредить половину «пострадавших». Быстро опьяневший Дик разговаривать был не в состоянии. В голове отчаянно шумело, перед глазами мелькали кривляющиеся лица и, перекрывая голоса друзей и шум проснувшегося города, звучал в ушах ровный голос, пригвождающий его к позорному столбу: недоумок. Недоумок. Луитжи быстро откланялся, но Марсель остался. Сунул Дикону в руку флягу, сел на кровать и принялся внимательно рассматривать юношу. Ричард был так измучен, что ему даже стыдно не было. Разве можно опозориться сильнее, чем сегодня ночью? Какая теперь разница, что Валме о нем подумает? Марсель не знает главного – в Эпинэ мятеж. Одиннадцать сожженных усадеб… А Дик не проболтается. Он не совершит очередного дурацкого промаха. Может быть, Ворон его простит?.. Какая дурь, в самом деле! Алва никогда ни на кого не сердится, тем более на такое ничтожество, как оруженосец. Делать маршалу больше нечего! Но как же мерзко, как же больно… Виконт, подождав, пока Дик сделает очередной глоток, тихо сказал: - Да прекратите вы страдать, в конце концов. Подумаешь, дипломатический скандал! Алва разберется. А дядюшка пусть покудахчет, ему положено. - Ты не понимаешь, Марсель, - с хмельной тоской пробормотал Дик, даже не заметив собственной фамильярности. В кромешной пустоте одиночества так хотелось найти кого-нибудь, кто не отмахнется, не пнет тебя, как собачонку… - Не понимаешь… Почему он не хочет вернуться в Талиг, ну почему, скажи?! Как ни странно, Марсель все понял. Ну, почти все. - Я уже спрашивал, - казалось, что виконт зол и расстроен, - спрашивал. Ворон сослался на приказ Фердинанда. Странно как-то… но кто я такой, чтобы требовать ответ у Первого маршала? Да! Кто они такие? Для Рокэ – всего лишь пыль под ногами черных щегольских сапог! Ему ни до кого нет дела, даже до себя самого. - Он и Эмилю то же самое сказал, и мне… сегодня, - Дикон отхлебнул еще. Он был так слаб, что выронил бы флягу, если б Валме не успел ее перехватить. Стены спальни начали медленно кружиться. - Дикон, - Марсель отчего-то понизил голос, - Рокэ Алва иногда говорит очень странные вещи. Взять хотя бы байку, которую он рассказал мне как-то… О том, что Четверо запретили своим потомкам нарушать обеты, и с тех пор Люди Чести избегают клятв на крови. Ведь в случае обмана и измены расплата будет… в общем, мне показалось, что Рокэ не столь легкомысленно относится к подобным вещам. Но, наверное, тогда он просто шутил. Только… я ни разу не слыхал, чтобы Ворон лгал. И потом – ему лучше знать, что делать. Вот это я понял точно. - Ты не знаешь. Рокэ… он не лжет, верно. Но… ты не видел, что он сделал с Оскаром Феншо… и с Адгемаром, - Ричард заставил себя прикусить язык. Еще немного, и он или выболтает то, что говорить нельзя, или начнет ругаться как сапожник, мешая площадную брань с пьяными слезами. - Насколько я слышал, действия Алвы в Варасте были признаны верными всеми без исключения. И вот что, Дик… Думаю, мы должны выбросить все это из головы. Будь в Талиге совсем плохо, Рокэ плюнул бы на приказ. - Ты уверен?! А вот я нет! – Дик попытался вскочить с кровати. Перед глазами мелькнуло личико Айрис – заплаканное, испуганное. Марсель придержал его за здоровое плечо. - А ну, лежи! Мало тебе приключений? Тебя чудом не убили, ты хоть понимаешь? Девять человек… - Пусть бы убили. Я ж недоумок. Просто недоумок! – юноша захохотал – громко, вызывающе, так ему казалось. Марсель смотрел на него с … жалостью? - Все, довольно. Мы обязаны выполнять то, что прикажет Рокэ, и точка. Раздумывать нам не полагается. А теперь постарайся заснуть. **** Ричард проспал больше суток. Слуга графа Шантэри принес ему завтрак на подносе, но есть совершенно не хотелось. Забирая нетронутые тарелки, лакей покачал головой, но ничего не сказал. Внезапно разозлившись, Дикон приказал больше еду ему в комнату не таскать. Он сам в состоянии пойти в столовую, когда захочет. И вообще – он хочет спать, ему врач велел! Выпроводив слугу, юноша запер двери на ключ. Видеть никого не хотелось – ни Марселя, ни Луитжи, ни дядюшку Шантэри. А меньше всех – Ворона. Уже потом ему в голову пришло, что Алва – если тот захочет увидеть оруженосца – может попросту приказать выломать замок. Но Дика никто не беспокоил – только Луис раз поскребся в дверь и сразу убрался после того, как юноша рявкнул на него. В нетопленой спальне было холодно, Ричард завернулся в одеяло, и прижал колени к груди. Он сидел неподвижно, не отрывая глаз от клочка низкого серого неба за окном. Что ему делать? Как жить? Он был бы рад думать, как Марсель Валме – слепо положиться на удачу, на совесть и честь Рокэ Алвы. Даже звучит смешно! Честь и совесть Кэналлийского Ворона! Рокэ первым бы засмеялся. Марсель может думать и говорить, что угодно, но… Разве виконт получал в свои одиннадцать лет письмо, в котором неизвестный чиновник уведомлял сына Эгмонта Окделла и его вдову о дуэли, о Ренквахском разгроме? Тот человек был добр… он даже не написал, где отец похоронен. Наверняка, в общей могиле. Как отец, дядя и братья Робера Эпинэ. Разве это забудешь? Победитель прислал семьям убитых лошадей и оружие, по обычаю Людей Чести. Раз в жизни Рокэ Алва поступил, как положено Повелителю Ветров. Наверное, до сих пор об этом жалеет! Марсель Валме не служил в оруженосцах у убийцы своего отца. Рокслей – маршал-неудачник… виконт спал с его женой, а Генри водил его к куртизанкам. Весело! Как может Марсель понять его, Дика... кто вообще может понять, когда Дик и сам себе объяснить не в силах. Объяснить, каково это – привязываться к тому, кого ты должен ненавидеть, привязываться, с каждым днем сильнее и сильнее. Ловить каждое движение, которое не несет в себе угрозу, по крупицам собирать каждое слово, в котором нет оттенка презрения и равнодушия... стараться забыть, что этот человек в своей жестокости и цинизме переходит все границы... забыть о том, что сказал Рокэ, узнав о смерти Оноре. Забыть о могиле Оскара Феншо, о стоящем на коленях Робере, о мозгах Адгемара на серых камнях, о будуаре Катари! Забыть, что сейчас в Олларии десятками убивают невинных людей, а Рокэ может все это прекратить... может, но не хочет! Забыть, забыть… как он взял тебя силой, а потом заставил полюбить. Да что там! Не просто полюбить – сойти с ума, потерять себя, свою волю и стать… кем?.. жеребенком объезженным?.. марионеткой?.. А Рокэ, когда ему вздумается, дергает за веревочки. И ты не можешь ничего с собой поделать и позволяешь ему – все позволяешь. Умоляешь о ласках, покорно ложишься на живот и раздвигаешь ноги... как о высшей милости просишь взять тебя… точно Рассветных Садов жаждешь мимолетной улыбки, искры интереса в синих глазах, прикосновения к своей щеке. Ждешь, когда он заговорит с тобой, а это бывает так редко! О, нет, они все время разговаривают, но никогда друг друга не слышат, не понимают, будто Рокэ говорит на бири, а Дикон – на языке агмов. И все же… - Я тебя ненавижу. Я тебя… люблю, - Ричард произнес это вслух, обращаясь к пустой комнате, к осенним облакам. И испугался того, что сказал. Создатель за это накажет, непременно накажет! Нельзя любить так… нельзя. Рокэ прав, что никого не любит. И все же он не выгнал тебя, предатель и недоумок! Он заботился о тебе, он несколько раз спас тебе жизнь. И рассказал о покушениях, твоих деньгах и… о глупости твоих предков. Рассказал, потому что… поверил? Поверил, что оруженосец все поймет, и сделает правильные выводы? А ты что сделал? Залез к Рокэ в планшет и устроил истерику с попыткой самоубийства? Так и есть – недоумок. Но что он должен понять? Что, во имя Леворукого?! Дик пролежал без сна всю следующую ночь, все же уснул ближе к утру, а под вечер заставил себя умыться, одеться и выйти из комнаты. Он не даст повода считать себя истеричной барышней. Повалялся – хватит. Поужинав на кухне в обществе Луиса, который молча подсовывал ему такие куски мяса, будто дор Рикардо не ел по меньшей мере год, юноша направился в гостиную и остановился в дверях. Остановился, потому что услышал знакомый, но уже полузабытый звук… низкий, звучный гитарный перебор. Посол Шантэри сидел на своем любимом диване, рядом топтался какой то завитой напомаженный господин, Марсель и Луитжи расположились за винным столиком и с любопытством глядели туда же, куда и Ричард. Рокэ откинувшись в кресле, прикрыл глаза. Перед маршалом стоял незнакомый пожилой человек, весьма странной наружности, а в его худых, ловких руках пела гитара. - Неплохо. Очень неплохо, но настроено слишком низко. Идемте со мной, эта комната не годится для настройки. Барон, прошу засвидетельствовать мое почтение и мою благодарность Ее Высочеству Юлии, - Ворон говорил как-то слишком медленно. Слишком… отстранено. Будто мысли его были где угодно, только не в этой комнате, не в этом городе. Дик вдруг испугался, сам не зная почему. Рокэ встал, незнакомец отступил и низко поклонился. Ворон направился к двери, человек с гитарой засеменил следом. - Добрый вечер, монсеньор, - промямлил юноша, боясь взглянуть на Алву. - Добрый вечер. Вам лучше? – Дикон кивнул. Рокэ, видимо удовлетворившись ответом, прошел мимо оруженосца. В коридоре маршал вдруг остановился, незнакомец тоже замер. Что-то было между этими двумя, какая то тайна… Ричард понял это мгновенно и ясно, хотя спроси его, не смог бы объяснить, откуда взялась странная уверенность. Юноша тряхнул головой. Глупости какие! Рокэ с ним разговаривает, этого довольно. Дикон, стараясь быть как можно более незаметным, наблюдал, как Марсель и Луитжи выпроваживали напомаженного человечка, оказавшегося секретарем принцессы Юлии. Когда барон, наконец, удалился, Дик тихо спросил: - Кто это? - Гитарных дел мастер, - буркнул Марсель, отворачиваясь от опять чем-то недовольного дядюшки, - сдается мне, Пиончик опережает Ласточку. Юлия подарила Рокэ гитару. А мастера зовут Лаим. - Ничтожный Лаим, - улыбаясь, поправил Джильди, - это гоган. Я их несколько раз видел. - Гоган? – изумленно протянул Ричард. Что нужно гогану от Рокэ? Почему они так друг на друга смотрели? Как смеет гоган – торгаш, язычник – так смотреть на герцога Алва?! А Рокэ позволил, ну, конечно… все как всегда. - Я никогда не видел гоганов, - сказал Дик, просто для того, чтобы что-нибудь сказать. Он кругом виноват, он доставил всем кучу неприятностей, но нужно же как-то исправлять положение и думать, что делать дальше. - Я тоже. Они ведь не живут в Талиге, - Марсель пошевелил кочергой угли в камине, - только не спрашивай меня – почему. Клянусь бородой гоганского Кабиоха – я об этом ни Леворукого не знаю. - Мальчик мой! – возмутился дядюшка Шантэри богохульством племянника, - Не говори таких вещей при молодом человеке и вообще… а налей-ка всем вина! Марсель с охотой расставил бокалы. Наливая Дикону, он с непритворным интересом спросил: - Как ты себя чувствуешь? Может, лучше не пить? - Глупости, - отрезал Дик. Голова больше не болела, порезы и синяки быстро заживали. По сравнению с тем, что творилось у него в душе, такая ерунда. Трещал огонь в камине, они сидели, пили и болтали ни о чем. Ричард почти не вслушивался в беседу, он ждал Рокэ. Алва пришел примерно через час. Гогана – если мастер, конечно, был представителем этого загадочного племени – с ним уже не было. - А мне вина нальют? - Рокэ весело оглядел собравшихся в гостиной. Синие, шальные искры в оправе густых ресниц… Пожалуй, Дик только раз видел Алву таким веселым – в «Талигойской звезде», когда они трое наперебой рассказывали друг другу о своем унарском прошлом, смеялись над Арамоной, а жизнь казалась простой и счастливой… Тогда герцог Окделл не ждал беды, но она пришла. С выстрелом в упор у дома Рокэ. С ядом в бокале. - В такой вечер только пить и петь, - Алва уселся в кресло, и, пригубив вина, положил себе на колени гитару. Распахнутая на груди черная рубаха, блеск старинного серебра на светлой коже… Волосы падают на лицо густой волной, Рокэ резко поднимает голову и ударяет по струнам. Нельзя так смотреть на него – пристально, не отрываясь, запоминая каждое движение, а не смотреть невозможно. Вечер кончился, уступив место ночи, и Ричард понимал, что ему здесь давно не место. Марсель и граф Шантэри отправились спать, а Рокэ и Луитжи задержались у камина. Маршал играл и пел, а капитан «Акулы» слушал, и в его глазах была такая пронзительная тоска, будто Рокэ пел о нем, о его боли… Брат мой сводный, брат мой с перевала Что мне делать с сердцем, что болеть устало? Дикон уже уходил – странная музыка застигла его в коридоре и он замер на месте, не в силах даже пошевелиться. Он никогда раньше не слышал этой песни и не мог уйти, не дослушав. Зачем только Рокэ выбрал именно ее? Забыть ее невозможно; помнить – нельзя, иначе уж слишком горько, слишком страшно… Брат мой сводный, брат мой с побережья Не отмыть ножа мне, что убил надежду Дик прижался к стене, слушая низкий, чистый голос. Жизнь убивает надежды, одну за другой. Но ничто не запретит ему надеяться, что однажды… однажды Рокэ не оттолкнет его, позволит быть рядом. И не просто стоять за своим креслом и ехать по одной дороге, нет – пустит в свое сердце. Как же глупо… Но колдовские слова заставляли думать, что невозможное когда-нибудь станет возможным. Брат мой сводный, брат мой из дубравы Помянешь ли брата на заре кровавой? Гитара замолчала внезапно, и юноша вздрогнул, приходя в себя. Алва и Джильди поговорили о чем-то, и капитан попрощался. Проходя мимо Ричарда, фельпец задержал на нем взгляд, словно что-то хотел сказать, спросить, но не решался. Джильди ограничился прощальным кивком и ушел, а Дикон прижался затылком к деревянной панели. Нужно уйти до того, как маршал допьет вино, и выйдя в коридор, увидит оруженосца. Не хватало только нарваться на новые оскорбления. Нужно пойти в свою комнату и постараться придумать, как помочь Айрис и Катари… может быть, написать Роберу? Но где искать вождя мятежников? И потом – это будет новым предательством. Попросить Рокэ отпустить его в Талиг, снабдив документами? Алва даже слушать не станет подобной просьбы! Зачем ты себя обманываешь?! Ты ровно ничего не можешь сделать! Можешь только надеяться на Алву и его решения. И еще на то, что он тебя простит. А сейчас лучше уйти, и не попадаться ему на глаза. - Постой, - Рокэ, как всегда, подошел очень тихо. Юноша опустил голову, заранее сжимаясь в унизительном ожидании насмешки. Но Ворон молчал. Дик уже собрался с духом и решил поднять глаза, когда Алва вдруг взял его за плечи, слегка встряхнув, прижал к себе... Ладони погладили спину, одна легла на затылок, другая на бедро… Что это с Рокэ, Святой Алан?! Не так уж много он и выпил, чтобы забыть о выходке оруженосца! Улыбающиеся надменные губы у самого лица… легкое прикосновение к виску. Дик с силой прижался к Алве, так, что тот пошатнулся. Ричард смотрел на маршала, дрожа от стыда и желания. Вечер с гитарой изменил Рокэ почти до неузнаваемости, словно не было в жизни этого человека ни ненависти, ни обмана, ни убивающего душу безразличия. Ни следа привычной злой иронии, обидного сарказма… Ричард вдруг понял, что теперь они с Алвой одного роста, а в день Святого Фабиана Дик был на два пальца ниже. Юноша потянулся к смеющемуся рту, Рокэ толкнул его к стене, руки сжали бедра, стиснули ягодицы, поглаживая ложбинку между ними. Они целовались, ласкали друг друга прямо в коридоре посольства, никого не стыдясь и ничего не боясь. Голову кружило ощущение внезапной легкости и свободы, ноги подгибались, будто Дик разом осушил бутылку «Дурной крови». Когда Рокэ отстранился, юноша просто повис на нем, понимая, что если маршал его отпустит, он свалится на пол. Мучительно, до безумия хотелось большего, и Дикон прижал ладонь к паху Алвы, наслаждаясь внезапной дрожью стоящего перед ним человека. - Иди к себе. Я сейчас, - голос Рокэ был прерывистым и хриплым. Ричард едва ли не бегом бросился в свою спальню. Повалился на постель, спрятав в подушки пылающее лицо. Он все позволит Рокэ, ведь такое не повторяется! Никогда раньше эр не смотрел на него так… так, будто в синих глазах никогда не было льда, равнодушного холода. Будто бы они никогда не делали друг другу больно. А ведь Рокэ было больно… да, в тот вечер в Олларии, и все же он не дал предателю выпить отравленного вина. Тихо скрипнула дверь, и Дикон рывком сел на постели. Алва смотрел от двери на юношу – словно бы вопросительно, выжидающе, и Дик поднял руки к застежке на воротнике. Рокэ никогда не спрашивал позволения, ни взглядом, ни жестом. Что с ним такое? Алва встал перед кроватью, перехватил руки оруженосца, опрокидывая его на постель. Сам раздел любовника – медленно, осторожно, будто в первый раз, будто не было золоченой кушетки, жестоких ударов, чудовищных оскорблений. Снял с Дика колет, бриджи и белье, заставил подвинуться к краю кровати и встал на колени между раздвинутых бедер юноши. Обхватил ладонями ягодицы любовника, прижался – лаская, целуя... прошелся губами по плечам, животу... прихватил сосок, чуть сжал зубы. Провел руками по телу, стараясь не коснуться поджившей раны, лаская каждую впадинку. Дикон коротко застонал, когда ладонь легла на мошонку, и еще раз, когда Рокэ взял его в рот – глубоко, бесстыдно. Юноша подумал, что он сейчас не выдержит, но пальцы стиснули член у основания, препятствуя разрядке. Губы скользили по пылающей, набухшей плоти, каждым прикосновением вырывая у Дика стон... секундный перерыв – Дик всхлипнул обиженно – и вдруг настойчивый, ласкающий рот коснулся его тела еще ниже… Ричарда подбросило на кровати, он вцепился в простыни, ошеломленно глядя на черноволосый затылок. Слов не было, ничего не было, кроме горящего в крови огня, и сумасшедшего ощущения неправдоподобной близости. Рокэ приподнялся, отстраняясь, быстро сбросил одежду, а юноша попытался спрятать лицо – щеки жгло нестерпимо, и кажется, они были мокрыми… Алва развел в стороны колени юноши, прижал его к себе, обхватив ладонями его лицо, заставил повернуться. Дикон зажмурился, а слезы все текли… Эта нежность… невозможная нежность каждого движения, каждого прикосновения… эта нежность заставляла его плакать. Щенок, глупый ты щенок… Сейчас он прочтет это в глазах любовника и волшебство исчезнет. Рокэ наклонился к нему – близко, близко, стирая губами следы постыдной слабости. И попросил шепотом: - Дик… посмотри на меня… Юноша заставил себя открыть глаза и задохнулся. Рокэ не насмехался, не злился. Просто смотрел на него, и синяя бездна грозила свести с ума. Алва приподнял бедра Дика, и вошел одним толчком – сразу, до конца, не отводя взгляда ни на секунду. Боли не было ни малейшей, только ощущение совершенной заполненности, цельности. Каждое движение внутри – плавное, неспешное – дарило наслаждение, безграничное счастье близости, открытости и иллюзии. Иллюзии любви. Пока Рокэ с ним, пока в нем, все хорошо, все правильно и мир не сойдет с ума. Сейчас любовник не оттолкнет его, не сможет – пока двигается вот так... пока смотрит в глаза. Алва слегка изменил положение, приподнял Дика, усаживая его на себя - так, что юноше пришлось опереться на заведенные за спину руки. И приказал: - Двигайся. Сам… вот так. Это было так ново, непривычно, что Дикон растерялся, но Алва надавил на его бедра, заставив опуститься ниже. Чужой!.. Как же это было сладко… юноша выгнулся в руках Рокэ, впуская его так глубоко, что давление внутри его тела словно сорвало разум с цепи. Золотое пламя вспыхнуло перед глазами, Дик приподнялся, вцепился руками в плечи любовника, прижался к нему, весь дрожа, всхлипывая. Рокэ вновь приподнял его бедра, задавая ритм, и Дик не выдержав, вскрикнул. Нельзя так громко… эти слова были последней связной мыслью в его голове, а дальше… Дик снова упал на спину, откинулся на подушки, вцепился зубами в собственную ладонь. Сейчас он не выдержит! В паху все окаменело, бедра сводило от напряжения, а Рокэ мягко отвел его руки. - Не надо… Ничего не бойся, - Алва завел руки юноши за голову, переплетая пальцы, накрывая ртом дрожащие губы. Дикон был не в силах ответить, он уже ничего не соображал, а поцелуй все длился – лишая остатков воли. Рокэ прижался к его горлу, провел языком по коже до самого подбородка. Юноша задыхался, тело было влажным, натянутым, как струна, весь мир сузился до ощущения напряженной плоти внутри, но Рокэ не двигался, просто целовал и целовал – с таким безумием и страстью, будто это в последний раз. - Рокэ… пожалуйста… я… Он сейчас сойдет с ума. Чужой и твари его… просто умрет от желания, от этих поцелуев, от ласки сильных пальцев. Алва резко вышел, вновь стиснул ладонь на члене юноши, обхватил губами головку. Эта впадинка у самого верха… дотрагиваясь до нее, любовник превращал Дика в какое-то другое существо, не ведающее ни стыда, ни сомнений – только желание. Дикон закричал, заметался по постели, вцепившись любовнику в волосы. Это было почти больно – хотеть так... позабыв обо всем, юноша рывками толкался в чужую глотку, неосознанно силясь приподнять бедра, вырваться из крепкой хватки. - Рокэ… закатные твари… Рокэ! – был ли это шепот, или крик? Какая разница? Ричард позабыл обо всем, а крепко сжатые пальцы не давали ему освободиться, и наслаждение длилось, длилось без конца. - Пожалуйста, - Дик хрипел, не слыша своего голоса, не понимая, что говорит. Алва отпустил его, вновь впился губами в распухший, истерзанный рот. Юноша забился, толкаясь вперед, пытаясь заставить Рокэ войти в него – еще глубже, чем несколько минут назад, еще сильнее. Они оба лишились рассудка, разве такое может быть?.. Может! Алва до боли сжал его дрожащие колени, разводя их в стороны, и вновь вошел – одним резким движением. Приподнялся на руках, вжимаясь в распластанное под ним покорное тело. Короткие, жесткие толчки – без жалости, без нежности. Но Дику сейчас было нужно именно это. Он притянул Рокэ к себе, губами, ладонями, всем своим существом чувствуя сумасшедшее напряжение… Алва внезапно опустил голову Дику на плечо, и юноша услышал глухой стон, и еще один… шепот сквозь зубы – то ли проклятье, то ли… Темная, непреодолимая волна накрыла Ричарда с головой, а когда схлынула, оставив память о вывернувших его наизнанку судорогах плоти, оказалось, что они лежат рядом. Одинаково вымотанные, опустошенные. Дикон слабо шевельнулся, поворачиваясь к Алве лицом. Рокэ измучил его… оказывается, страсть тоже может лишить сил, словно война. Но как же это было хорошо!.. Нет, не просто хорошо… Дикон не знал слов, способных передать, что он сейчас чувствует. Потому что таких слов не было ни в одном языке. - Рокэ, - позвал юноша, приподнявшись на постели и глядя любовнику в лицо. Глаза Алвы были закрыты, сжатые губы слегка подрагивали, или так казалось. Точно, ему просто чудится невесть что. - Завтра поедешь во дворец, - как ни в чем не бывало произнес Рокэ, - принцесса Юлия устраивает очередной прием. Она тебя обожает, так что вечером мы будем избавлены от визитов ее секретарей. Коронованные особы без родословной в три тысячи лет весьма падки на внимание таких, как ты. Будь полюбезней. - Таких, как я? А разве ты не такой же? – почему-то Дикону казалось, что он может сейчас позволить себе любой тон, любые вопросы. Но говорить о чем-то серьезном не хотелось мучительно. Напряжение уходило, тело начало расслабляться, и тут же захотелось спать. - Такой же, и даже хуже, - Рокэ, повернул голову, и посмотрел на оруженосца. В синих глазах была та же веселая нежность, - спи, Дикон. Сейчас Ворон отвернется от оруженосца или, того хуже, – встанет и уйдет к себе в спальню. Юноша вытерся концом покрывала, и вытянулся на постели. Но Рокэ уходить не собирался. Он положил руку юноше на бедро, заставил повернуться на бок, и прижал к себе. Крепко, близко. Так, что стало жарко. Дотронулся губами до плеча, поцеловал в затылок, потом легко придавил голову Дика к подушке. Дик вздохнул от удовольствия, когда пальцы маршала зарылись в его волосы, и принялись перебирать пряди – в каждом прикосновении была пронзительная чувственная ласка. Ричард уткнулся лицом в сгиб локтя и закрыл глаза. Веки слипались, наливались тяжестью. Он будет спать, раз в жизни заснет так, как мечтал. Может же он в это поверить? - Рокэ, - сонно пробормотал Дикон, - я больше такого не сделаю. Клянусь, - не нужно сейчас вспоминать о «шпильке» и своей дурацкой выходке, но завтра поговорить возможности не будет. Если маршал велел ему ехать во дворец Фомы одному, то сам он поедет в другое место. - Сделаешь, - усмехнулся Алва, продолжая ласкать его волосы, - ты просто создан для глупостей. Просто постарайся делать их пореже. Или хотя бы научись сам выпутываться из последствий. - Хорошо, - послушно сказал Дик, и прижавшись к любовнику сильнее, перестал бороться со сном. Болезненная нежность прикосновений, сжавшаяся на бедре рука, губы на виске… Что-то не так, что-то происходит с Рокэ, а оруженосец, как всегда, не может понять. Но о чем беспокоиться? Алва здесь, рядом, он все решит. Он спасет Айрис и Катари, не может быть, чтобы ему было наплевать… Просто еще не время… Рокэ знает, что делает… доверься… и спи.
Ребекка: *** Небо было белым до рези в глазах. И ни одной звезды. Солнца тоже не было. Дикон стоял на знакомой каменной балюстраде, только теперь внизу не было ни реки, ни камней. Только голая, выжженная равнина. Рядом с Диком были люди, он помнил, точно помнил, что знает их всех, но хоть убей, не назвал бы их по именам. У этих существ не было имен, потому что они не были людьми. Дикон поднял собственную руку к глазам, шевельнул пальцами. Он не чувствовал своего тела, не чувствовал вообще ничего. Только безмерную усталость. Сейчас все кончится, уже скоро. Кто-то резко выдохнул прямо над ухом: - Смотрите! Ричард поднял глаза и увидел… короткий, тяжелый меч. Какой знакомый! Лиловые камни, древняя сталь, причудливый узор – как давно он не видел этот меч... да и не хотел видеть. Его нельзя трогать! Нельзя! Меч лежал на старом, выщербленном камне, рукояткой вниз. Нужно схватить его, швырнуть подальше – пока кто-нибудь не увидел, не подобрал… Поздно! Тонкие, сильные пальцы сжимаются на темной рукояти. Нет, Рокэ! Не надо! Нет! Непонятная сила втискивает Дика в камень. Невозможно двинуться, шевельнутся. Рядом кто-то хрипит, в таком же бессильном отчаяньи, а Рокэ Алва поднимает меч Раканов и поворачивает острием к себе. И смеется. Веселым, теплым смехом. Соло виве, Рикардо, соло виве. Эти слова – только для него, остальные слышат другое. Острие все ближе, ближе… к черной рубашке, распахнутой у ворота. Ричард кричит, сам себя не слыша, но камень держит крепко. Рокэ продолжает улыбаться, кровь течет по ткани, по пальцам, но ее не видно. Не видно, потому что свет и слезы не дают смотреть. Дик лупит кулаком по проклятому камню, тот вдруг поддается, отпускает, но поздно. Все уже поздно! Что-то неведомое скручивает внутренности, разрывает тело и последнее, что видит существо, которое когда-то звали Ричардом Окделлом, это вспыхнувшие в небе четыре огненных лезвия… Они сталкиваются в вышине и пронзают сердце. Ричард проснулся от собственного крика. Сердце бешено колотилось, пот застилал глаза. Закатные твари, ничего не случилось, это просто сон! Он в посольстве Талига, а с Рокэ все в порядке! Юноша стремительно обернулся. В кровати он был один, за окном бранились возницы, и барабанил дождь. Уже утро, Рокэ давно проснулся и уехал по своим делам, а оруженосцу пора на прием к принцессе Пиончик. Дик дрожащей рукой вытер пот со лба. Что с ним такое?! Разве можно так пугаться дурацких снов? Юноша вскочил с кровати, рванул портьеру и распахнул тяжелые створки. Холодные капли брызнули в разгоряченное лицо… как можно даже во сне такое представить?! Чтобы Рокэ сам… своей рукой… такого не будет никогда! Даже если небо рухнет на землю! Ричард перегнулся через подоконник, стараясь успокоиться. Лучше думать об ушедшей ночи. Леворукий с его тварями и все святые, это была лучшая ночь в его жизни, и как жаль, что нельзя запереть свою память на замок, чтобы не утратить ни секунды! Дик захлопнул окно и подошел к зеркалу. Вот они – доказательства, что ночное безумие ему не привиделось. Нужно будет повязать платок на шею, чтобы скрыть следы, но искусанные губы не спрячешь… ну и пусть. В принцессу Юлию словно вселился демон развлечений, и Ее Высочество не давала гостям ни минуты покоя. Ричард, призвав на помощь всю свою выдержку, послушно играл в шарады, помогал принцессе и ее фрейлинам расставлять цветы в высоких вазах, танцевал... Ему поминутно доставалось от Пиончика за невнимательность и рассеянность, и наконец она, досадливо вздохнув, отпустила оруженосца герцога Алва восвояси. Дик ехал в посольство по быстро темнеющим улицам, ежась от мелкого дождя и гадая – вернулся ли уже Рокэ? Утром в особняке остался только дядюшка Шантэри. Наверное, Марсель и Луитжи уехали вместе с маршалом. Ричард решил, что все трое собрались посетить Адмиралтейство, которое Фома расхваливал, будто третью дочь. Только вчера Рокэ говорил, смеясь, что обязательно съездит поглядеть на урготские новшества в области кораблестроения, чтобы потом рассказать о них Первому адмиралу Талига Рамону Алмейде, и понаблюдать за его выражением лица. Скоро они вернутся, что делать в Адмиралтействе поздним вечером? Дик поужинал в одиночестве, жалея, что и Луис куда-то запропастился. Наугад выбрал книгу – это оказалась «История канонизации Эрнани Святого» - и пошел в свою комнату. Юноша никогда не был силен в богословии, но в другое время повествование увлекло бы его оригинальностью точки зрения автора. Писатель-эгидианец, живший лет триста назад, считал, что Эрнани Первого к принятию эсператизма могла подтолкнуть не только святость, но и соображения практического порядка. Старая вера дряхлела, чудеса кончились со смертью Эридани Самопожертвователя и преступника Ринальди, но люди должны уповать на что-то, иначе под напором скептицизма и непокорства рухнет любая империя. Империя рухнула, но чудеса… кошмары не кончились! Дик отбросил книгу и прижал руки к лицу. Придется признать: либо он попросту спятил, либо в его кошмарах и странных предчувствиях есть доля правды. С каждым разом они все страшнее и все ближе, а если вспомнить неровный топот за спиной? Нужно рассказать об этом! И он расскажет! Рокэ скоро приедет, и оруженосец не будет тянуть с разговором. Пусть Алва посмеется над ним, так даже лучше. Тогда Дикон убедится, что все это ерунда и бредни, и успокоится. Только б Рокэ скорей вернулся. Часы в столовой пробили полночь. Ричард задернул портьеры, и оставив гореть всего несколько свечей, сел на кровать, обхватив руками подушку. Чтобы время прошло быстрее, он будет слушать шум дождя и вспоминать… губы на своем теле, дрожь желания и нежности. Может, Рокэ вчера слишком много выпил или во всем виновата гитара? Неважно. Неважно, почему Алва вел себя так, но Дик знал твердо – за такую ночь ему не жаль полжизни. Время текло, стремительно убегало в вечность, а Ричард выводил пальцем узоры на покрывале, мечтал и ждал. Удар в дверь – оглушительный, будто били ногой – и крик: - Открывай, Дик! А ну проснись, Чужой бы тебя побрал! Марсель?! Что такое?! Виконт продолжал колотить в дверь. Дикон вскочил на ноги, едва не запутавшись в одеяле, и распахнул створки. Валме выглядел так, будто за ним гнались изначальные твари – расстегнутый камзол, всклокоченные волосы, и совершенно безумные глаза. Не дав Дику сказать и слова, виконт схватил его за воротник и толкнул в комнату: - А ну, говори сейчас же! Говори! Где он? Да что он себе позволяет? Ричард ударил Валме по руке, попытавшись вывернуться, но офицер для особых поручений держал крепко, и в ответ на попытку вырваться с силой встряхнул юношу. - Отвечай! Куда его Чужой унес?! Отвечай немедленно! Дик наконец опомнился, и изловчившись, отпихнул Валме от себя. Виконт явно не в себе, но это не повод… - Что вам надо? Убирайтесь из моей комнаты! – Марсель – красный, взъерошенный, подскочил к юноше и вновь вцепился в его одежду: - Не прикидывайся! Ты должен знать!.. Леворукий и твари его!.. Не мог же он и тебя вот так!.. Терпение кончилось, и Дик замахнулся. Как говорил Рокэ – большой палец должен быть... Марсель перехватил кулак юноши у самого лица, и прошипел сквозь зубы: - Ну, вот что! Я бы никогда себе не позволил даже намекнуть, но сейчас не до правил этикета. Или ты сам расскажешь, или я из тебя силой все вытрясу. - Да ты пьян, Марсель! Отпусти меня, немедленно! – о чем говорит Валме? Неужели… о нем и Рокэ… об их отношениях? Да как он смеет?! Дик рванулся еще раз, и тут виконт его отпустил. - Так. Отлично. Успокоились, - казалось, Марсель уговаривает сам себя. Виконт глубоко вздохнул и уже более спокойно спросил: - Дикон, где Ворон? - Откуда мне знать? Вы ведь уехали вместе! – какое-то безумие, честное слово! – Я его целый день не видел. - Я тоже не видел, - заорал Валме и осекся. Помолчал, тяжело дыша, и вдруг выдохнул с тоской: - Понятно… Выходит, он и тебя провел. Мне следовало догадаться, что для Алвы постель не повод для откровенности. - Заткнись, - грубое слово сорвалось прежде, чем Дик успел себя остановить, но Марсель не обратил внимание на явный повод для дуэли. Казалось, виконт о чем-то напряженно думает. Да что случилось, в конце концов?! - Марсель… - Пойдем! – виконт схватил юношу за руку, и вытащив из спальни, поволок по коридору. Втолкнув Дика в гостиную, Валме кивком головы указал на стол, на котором были разбросаны какие-то конверты. - Вот. Читай. Наслаждайся. Растеряно поглядев на виконта, Дик склонился над бумагами. Это не просто письма, это официальные документы! Почерк… Рокэ! Его подпись. И внизу каждого листа знакомая печать с летящим Вороном. Что это?! - Читай. Вот это про тебя! – Марсель сунул Дику одно из писем. …с сего дня мой оруженосец Ричард, герцог Окделл назначается адьютантом маршала Юга Эмиля Савиньяка, графа Лэкдеми, в каковой должности корнету Окделлу и надлежит оставаться вплоть до следующего распоряжения, моего или означенного графа Лэкдеми. Рокэ, герцог Алва Ричард прочел раз, второй, третий, потом поднял глаза на виконта. Марсель скривился, будто от боли. Дик вновь посмотрел на стол. Приказы – маршалу фок Варзов, маршалу Савиньяку. Подпись, печать, вчерашняя дата… Вчерашняя! - Он всех обвел вокруг пальца, Дикон. И Фому, и всех шпионов Золотых земель. И нас с тобой тоже. Мы весь день служили для него ширмой. Если оруженосец Первого маршала и его офицер спокойненько развлекаются – значит, Рокэ Алва делает то же самое. Не о чем беспокоиться… Скажи… скажи мне, пожалуйста, ты ничего вчера не заметил странного? Ты не догадываешься, куда он мог поехать? Ричард еще раз вгляделся в ровные, четкие строки. Значит, Рокэ все же воспользовался советом Эмиля, и отсылает оруженосца в Фельп? Рокэ передал полномочия Первого маршала своему бывшему эру? Алва написал эти письма вчера. Когда? До или после сумасшедшей ночи? Он был с Диком, уже приняв решение? Конечно! Так оно и есть… - Где он? - проговорил Дикон внезапно онемевшими губами. - Чужой! Ты что, не понял?! Рокэ попросту бросил нас тут! Если б я мог до него добраться, я б ему сказал! Но где он сейчас находится, похоже, знает только он сам. Ну, еще и Луитжи. Они вместе сбежали. На «Акуле». То есть, я так думаю. Рокэ ведь даже кэналлийцев с собой не взял, - Марсель сделал несколько шагов по комнате, рассеяно потер виски. - Луис притащил письмо с полчаса назад, остальное я сам нашел. В комнате Алвы, под часами. Луис сказал, что соберано рано утром отправил его с поручением и дал ему конверт. Велел отдать его мне или графу Шантэри завтра, ведь Луис должен был вернуться поздно. А я не спал, и Луис решил – зачем тянуть до утра? Я прочел и чуть не умер. Дик, ты меня слышишь? Прости, что я орал… Дик не слышал. В виски будто колотил огромный молоток, перед глазами вертелись пестрые блики. Ричард с силой прикусил губу, вздрогнул от боли, от медного привкуса во рту. Засмеялся – коротко, зло. И разорвал приказ пополам. Простите, монсеньор, ваш оруженосец не поедет к маршалу Юга и не будет его адьютантом. Я так часто нарушал ваши приказы, эр Рокэ, что одним больше, одним меньше… Обрывки бумаги полетели в камин. Марсель молча наблюдал за Диком, потом сказал: - Я разбудил дядю, и послал за Тапо Монтойя. Мы решим, что нам делать. Решайте, а ему-то что? Ричард быстро вышел в коридор, на негнущихся ногах добрался до своей спальни, захлопнул дверь. Кусочки мозаики плясали, прыгали, крутили сальто, будто ярмарочные танцоры. «Именем Создателя, кровью и честью своей клянусь… отдать свою жизнь за жизнь короля. Клянусь исполнять волю моего короля и служить ему… Клянусь, что ничто не заставит меня нарушить приказ, если только ослушание не спасет моему королю жизнь…» Четверо запретили своим потомкам нарушать обеты, и с тех пор Люди Чести избегают клятв на крови. Ведь в случае обмана и измены расплата будет… Первый маршал Талига кровью, древней кровью прямого потомка одного из Четверых поклялся королю в верности, поклялся исполнять его приказы, какими б они не были. В письме прознатчика было сказано о казнях и мятеже, но ни слова о том, что Фердинанду Оллару угрожает опасность. А потом Рокэ что-то узнал. Кто-то сообщил ему… о том, может, что положение изменилось, и голова короля вот-вот покатится с плеч? Какова же расплата за нарушенную клятву, что знание об этом могло напугать Ворона и вынудить его сидеть в Урготе, пока в Талиге вешали и бунтовали? Об этом Ричард Окделл подумает после. По дороге. По дороге в Олларию! И пусть кто-нибудь посмеет его удержать. Дик рывком вытащил из под кровати седельную сумку. Нужно приказать конюхам седлать Сону. Юноша посмотрел на смятые покрывала и громко выругался. Рокэ прощался с тобой, а ты, дурак, не понял. Алва знал, что больше тебя не увидит, никогда не коснется, поэтому был так нежен… в последний раз. Рокэ любит тебя, дурак ты четыре тысячи раз! Любит... поэтому и рассказал о покушениях, потому что знал – скоро ты останешься один, его больше не будет рядом. Ты должен будешь драться сам, и Рокэ верил, что ты сможешь защититься, если будешь знать об опасности. Вернее, Рокэ на это надеялся, а что ему оставалось делать?! Он обманул любовника, обманул более жестоко, чем всех остальных, потому что узнал что-то жуткое, и не хотел, чтобы Дик разделил его судьбу. Рокэ хотел, чтобы ты жил. Дикон торопливо натянул самый теплый и крепкий из имеющихся у него камзолов, застегнул портупею, проверил шпагу и пистолеты. Быстро запихал в сумку несколько сменных рубашек. Он не будет сейчас думать о ласкающих его волосы пальцах, о прощальной, горькой нежности. Не будет, потому что ему понадобятся все силы и вся его воля. Дик нахлобучил шляпу, выпрямился, и тут дверь распахнулась. Марсель и Тапо замерли на пороге. - Дор Рикардо, мне велено проводить вас к маршалу Савиньяку. Как только вы будете готовы ехать, - Тапо отвел взгляд, сделав вид, что его очень интересует полог кровати. - Кто это вам приказал? Монсеньор? – Рокэ обо всем позаботился. Вряд ли у Дика хватит сил справиться сразу и с Марселем, и с Тапо, но он попробует, и потом – у него за спиной окно. - Офицер Монтойя, я не поеду в Фельп. - А куда ты поедешь, позволь спросить? – голос Марселя звучал очень вкрадчиво, будто он разговаривал с взбесившейся кошкой. - Для начала в Талиг, а там видно будет, - буркнул Дикон, поочередно посмотрев на обоих мужчин. Тапо неожиданно кивнул и, поклонившись, вышел. Он все понял! А виконт? - Марсель, если ты намерен меня задержать… я тебя убью. Ты знаешь, что убью, - кажется, голос начал дрожать и срываться. Так нельзя. Нельзя! Но прогнать из памяти вчерашнюю ночь не удавалось, и это сводило с ума. Закатные твари, Рокэ только потому и дал тебе почувствовать, понять… Он был уверен – вы никогда больше не встретитесь в этом мире. Эр не ошибается, он всегда во всем прав, но на этот раз ошибся. И если для того, чтобы найти Рокэ Алва, Ричарду Окделлу придется убивать, то так тому и быть. - С чего ты взял, что я стану тебя задерживать? Я не намерен мириться с тем, что Ворон распорядился всем за нас. У меня тоже есть гордость. И родина тоже есть. Мы едем вместе, - Марсель был предельно серьезен, и на душе вдруг стало чуть легче. Никого и ничего нельзя хоронить заживо! Особенно свою любовь. - Порядочные люди не могут пуститься в путь, не попрощавшись с принцессами, и, тем более, с их венценосным родителем. Как думаешь, может Фома что-то знать? – Валме подмигнул Дику, и юноша улыбнулся. Улыбаться было очень больно, но Дикон вдруг вспомнил золотоволосого, зеленоглазого человека, стоящего у кромки беснующегося моря. Рокэ и Повелитель кошек – они так похожи. Чужой проклят, а Рокэ… в том жутком сне взял в руки меч. И улыбался. Сон не сбудется, ни за что не сбудется, звезды пока там, где им положено, Стихии не сошли с ума, пока жив человек, способный повелевать Скалами, Ветрами, Волнами и Молниями. И он будет жить, а Дику Окделлу только и остается, что вовремя оказаться рядом с ним. И вновь нарушить приказ. - Хорошо. Поезжай к Фоме, Марсель, а я пойду на конюшню. Встретимся в порту, - Дик подхватил походную сумку, и вышел в коридор. Эпилог Талиг. Окрестности Барсины И почему дороги Талига казались ему образцовыми? Фельпцы могли считать себя отомщенными – хуже этой дороги Ричард Окделл не видел отродясь. А ведь это – столичный тракт. Та самая дорога на Олларию, по которой Проэмперадор Варасты и его свита возвращались домой. Хотя чему удивляться? По камням, которые сейчас топчут копыта Соны, дней десять назад прошло две тысячи южан Робера Эпинэ, и двадцатитысячная толпа – бывшая Резервная армия, а ныне скопище предателей – во главе с Симоном Люра. Дик все запомнил. Все, что рассказал Чарльз Давенпорт, все, что удалось узнать по пути. Симон Люра, Робер Эпинэ, Альдо… Ракан. Фердинанда Оллара предали, и арестовали во время ужина. Чарльз все видел своими глазами. Сона угодила в лужу, окатив хозяина холодными брызгами. Дик только передернул плечами. За что винить мориску? Сухого и ровного места на этой дороге просто нет. …Давенпорт отсыпался, у этого человека совесть была чиста, он сделал все, что мог и даже больше. Теньент спал, а Ричард и Марсель препирались во дворе трактира. - Все сходится. Монсеньор в Олларии, пойми ты, наконец! – как убедить Валме, если нельзя рассказать и четверть того, что тебе известно? - Дик, послушай, твои теории – бред чистой воды. Ну, подумай, зачем Рокэ спасать Фердинанда? Между нами говоря, такой король, хм… ну ладно. Просто Его Величество никому не нужен, им всегда вертел всяк, кому не лень. И продали так же – тьфу и все! Но Оллары – это еще не Талиг. Рокэ не променяет всю страну на одного человека. Алва уже в Тронко, при армии, а мы тут болтаемся… - Ну вот и поезжай в Варасту с Чарльзом, а меня оставь в покое! – Дикон резко поворачивается, но Марсель хватает его за плечо. - Ты понимаешь, что Ворон со мной сделает, случись с тобой что? – цедит виконт сквозь зубы. - Ничего он не сделает! – Рокэ не плевать на оруженосца. Только эта мысль дала Дику силы проехать через гудящую, как пчелиный рой, страну, и помогает сейчас – маленьким, теплым огоньком возле самого сердца. Но знать об этом никому не обязательно. - Ох, дурак! Дикон, я понимаю тебя… но Алва всегда поступал так, как нужно для дела, и плевал на всяческие сантименты. Сейчас главное – как можно быстрее разнести этого Ракана в пух и прах, иначе Дриксен ждать не будет и Гайифа тоже. И начнется такое… Подумай, для чего ему мчаться в Олларию, где без армии сейчас ничего не сделаешь? Чтобы красиво погибнуть рядом с королем? Это не для Рокэ. - Он бы поехал в Тронко, если бы… Марсель, я не могу тебе рассказать всего, просто не могу. Но Первый маршал обязан защищать короля любой ценой, - а оруженосец обязан быть рядом со своим сюзереном, добавляет Ричард про себя. Даже если сюзерену это нужно меньше всего на свете. - Просто отлично! Вот приедешь ты в Олларию и что скажешь? Столица наверняка уже захвачена. Уж конечно, этому Ракану и его своре известно, где ты провел последние месяцы! И слухи могли дойти… Дик, тебя же попросту убьют! - Меня? Марсель, я – Повелитель Скал, сын Эгмонта Окделла, потомок Алана Святого, забыл? Для Альдо… Ракана это многое значит. - Да откуда ты можешь знать, что важно, а что нет для этого ублюдка?! – Марсель начинает кричать, и Дик срывается в ответ: - Я знаю! В отличие от тебя! Перед приездом в Фельп я какое-то время прожил в… с Альдо, его бабушкой и Робером Эпинэ. - Закатные твари, - глаза виконта становятся похожи на чайные блюдца, - и ты молчал?! А Рокэ-то было об этом известно? - Было, - шепотом орет Дикон, - он меня сам к ним… выслал! То есть, я это потом понял. - Люди Чести не устают меня поражать. Вы все сумасшедшие, а хуже всех – ты и твой эр. Тогда тебе должно быть известно очень многое об этих подонках, и ты мне все расскажешь. Дикон, это важно! - Все, что я знал, я уже рассказал монсеньору. Он мне не поверил, и был прав. Но выдавать тайны Робера Эпинэ я не стану. - Почему это? - Потому что Робер воевал вместе с моим отцом, не понимаешь? Он хороший человек, и принцесса… Ракан тоже очень хорошая. А об Альдо мне известно очень мало, так что думать я буду, когда попаду в Олларию. Но мое происхождение защитит меня лучше, чем рота солдат, - Дик вспоминает слова Рокэ о Людях Чести и устало улыбается, - Подумай, ведь королю… Ракану нужны вассалы? Я буду ему верен, и посмотрю, что можно сделать, если монсеньору можно будет помочь. Понимаешь? - Побери тебя Чужой, - Марсель вдруг отшатывается от Ричарда, - ты сошел с ума, но ведь другого способа проверить все равно нет. Решено, я еду с тобой. - Нет, это ты рехнулся! Забыл, кто ты? Вот тебя уж точно казнят! Как… прости, как навозника. Марсель, со мной ничего не случится. Робер Эпинэ мой друг, друг моего отца, - Робер мог измениться за то время, которое они не виделись, как изменился сам Дик – уже навсегда. Но об этом он тоже не станет сейчас думать. - Вы с Чарльзом поедете в Тронко, а если монсеньора нет в Олларии, я выберусь оттуда и найду вас, - Ричард старается говорить спокойно, хотя в его душе спокойствия нет и на суан. Рокэ попал в беду, в большую беду. Дикон уверен в этом, как в собственном имени. Валме сдался, наконец, и они обнялись на прощание. Через четыре дня Ричард добрался до Барсины – по раскисшей от осенних дождей дороге. Месяц Осенних Молний перевалил за середину, по ночам грязь сковывал лед, но Ричард не останавливался и на ночь, позволяя себе спать часа по три в сутки, не больше. Что-то будто толкало юношу в спину, заставляя торопиться. Может, еще не поздно? Дорога сделала крутой поворот, и Дик слегка сжал коленями бока Соны, останавливая мориску. Вот он и добрался. Впереди застава – первый пост войск, перешедших на сторону принца Альдо. Впереди Айрис, Катари, шпили и бастионы замка-крепости, где держат узников. Сейчас Дикон назовет свое имя стражникам, и пути назад не будет. Но он и не повернет назад, потому что Повелитель Скал сам решает, как и за кого умирать. На флагштоке над воротами ветер трепал странное белое полотно с золотой эмблемой. Вместо привычного Победителя Дракона… Дик провел ладонью по небритой щеке. Конечно, кончается Круг Скал, поэтому эмблема на знамени Ракана золотая, родовых цветов герцога Окделла. Он сейчас скажет об этом стражникам – удачная мысль! Ему придется врать всем и каждому, даже Айрис, даже Роберу, и, уж конечно, Катари. Это отвратительно, но выбора нет. Ричард, прищурившись, посмотрел на пасмурное небо, на тяжелые, набухшие дождем тучи. Конец осени. Время Излома… - Соло виве, Рокэ. Только живи, - прошептал юноша одними губами, и послал мориску вперед. The End
Тихе: Уф. я так поняла, что это конец?
Тихе: Ой, тут еще! Ну хоть конец растянули, ай! бегу дочитывать. *)
Данька: вопль душевный: - и всё????
Alisa: Не может быть, что эта чудесная вещь закончилась. Но по крайней мере конец обнадеживает и дает веру в благополучный исход событий
Тихе: А Айрис таки расцарапает рожу Дикону за Алву. Хоть и повод другой. *)))))))))
Данька: Тихе, ну если казуистически подходить, то тот же самый, - предательство.
Тихе: *плачет* Всееееее.....
Liebe: Все хорошее когда-нить кончается...
мимо пробегал: все? совсем все? ааааа..... а как насчет сиквела?
Di: предлагаю сиквел после ЗИ2... Как раз, может быть, станет понятно, что ВВ собирается сделать с Нашим Всем..
мимо пробегал: все? совсем все? *мажет стену йадом* я же помру... а может сиквел?
Di: Спасибо огромное, Ребекка и Каэтана. Это было очень и очень хорошо.
Данька: Di пишет: предлагаю сиквел после ЗИ2.. Это жестоко. тут ЗИ -2 никак не дождешься, а если сначала ждать его, а потом еще пока Каэтана прочитает и отреагирует...
Liebe: Однозначно сиквел! Такую вещь нельзя бросать. Ребекка и Каэтана, низкий Вам поклон. Это было бесподобно.
raven l: Тихе пишет: *плачет* Всееееее..... А я не плачу, а глупо улыбаюсь Такое приятное чувство завершенности и незавершенности одновременно (открытый финал рулит ). Каэтана, Ребека, снимаю шляпу перед вашей работой, у вас получился замечательный фанфик (ни дать, ни взять). Буду с нетерпением ждать новых работ. Девчонки, большое вам человеческое спасибо А эта Зараза (с большой буквы) таки кинула всех! Признаться подобного ждала от ПМ. Ричард не подвел, упрям как вепрь (маленький такой поросёночек, но зато какой!). Боюсь, после этого фика ЛП я так и не дочитаю, наслушавшись высказываний о том какая Дик там гадина (а в Изломе и вообще...), да не помянет меня автор канона недобрым словом, но в такой ситуации при чтении каноном я невольно буду счтитать этот фанфик, т.к. такой Окделл устраивает меня на все 100! Ребекка пишет: Дикон уже уходил – странная музыка застигла его в коридоре и он замер на месте, не в силих даже пошевелиться. не в силАх. Ребекка пишет: Сейчас все кончится, уже скоро. Кто резко выдохнул прямо над ухом: Видимо "Кто-то"? Надеюсь я вас ещё не достала вычёсыванием (просто спотыкаешься когда читаешь такой хорошо отбеченный текст ).
Nanami: Оно закончилось А что теперь прикажете ждать долгими зимними вечерами?!!! Ну уж нет, если вы не ничего не напишите - сами писать будем Ладно, восхищений много, попробуем выразить все по-порядку: - Во-первых, воспитавшийся Дик. Вы уже писали, что было бы странно стань он хорошим в одно мгновение, и на протяжении фика как раз видны изменения в нем, его борьба со своими предрассудками. И, главное, в конце он остался самим собой, это тот же Дик, что и вначале, просто сумевший подумать (то, чего ему, имхо, просто не позволяла Гатти) Спасибо, что верили в него!!! - Во-вторых, конец все-таки привел нас к событиям "З И", и за это отдельный респект. Теперь книга воспринимается чуточку легче (только Марсель и Дикон, вместе отправившиеся в Талиг заставляют опять всплакнуть о невинноубиенном Герарде, мир его праху) - В-третьих, Ворон остался в характере. Именно таким он был в тот день, когда принесли гитару, и именно так должен был поступить. У меня сердце сжималось, когда я читала, понимая, что потом произойдет, должно произойти, не может не произойти. - Последнее, никто, кажется не писал, но Каэтане исключительно удались все любовные сцены. Впрочем, и без них фик имел бы уникальную ценность, вы не подумайте. Еще раз спасибо, желаю дальнейших творческих успехов , и в этом фендоме и в любых других.
Pirra: Уважаемые Ребекка и Каэтана, боольшое вам спасибо за этот замечательный фик.
Тихе: Да, спасибо!
Ronaldo: Очень и очень стильная, последовательная и захватывающая альтернативная история! Каэтана, вы так красиво "въехали" в Камшин сюжет. Очень понравилась фишка с мастером гитарных дел, предположительно, гоганом. Прощальный вечер настолько хорош, что чуть не разрыдалась. Последняя любовная сцена - долгоиграющая, до жути красивая (любовные романы рядом не лежат), но реальная. Удачно, ничего не скажешь. Ну и а чего стоят фразы "ты просто создан для глупостей" или "...все трое собрались посетить Адмиралтейство, которое Фома расхваливал, будто третью дочь" Пока читала, то и дело покрывалась "гусиной кожей". Так пробрало...
Донна Роза: Ребекка, Каэтана, огромнейшее спасибо! Изумительное окончание, даром что я не люблю открытые концовки. Ваш фик теперь в числе моих любимейших! Спасибо!
somebody: обалденно. хочу еще. авторы.... авторы.... Я в восторге. фик... выше всяких похвал. Пишите еще, а?) *жалобно*
almatinec: ОГРОМНОЕ СПАСИБО. Дикон, ты оправдал надежды, причем все. Каэтана, Ребекка, выходит он до самого главного додумался? рассейте сомнения, плиз? Почему б тогда ему запинаться перед произнесением фамилии Ракан? перед употреблением ее с именем Альдо. raven l лучше ЛП все ж прочесть имхо. Иначе вы не будете знать, что Алва вытворил и найдет ли его Дик. Действительно, мороз по коже. На раз прочел, еще щас буду читать и не раз. Сцена... реалистично, точно. До деталей... ППКС со всеми, кто просит сиквел, до жути хочется узнать, как себя Дик будет вести в Ракане, б. Олларии, как сложаться его отношения с Робером, Валентином, сестрой и Катари. ну и конечно, удасться ли ему, то чего он хочет. Каэтана, вдруг вы решите нас порадовать? "робко". Спасибо. Замечательно, профессионально, интересно, захватывающе, великолепно написанная вещь.
lokiana: Каэтана Ребекка Большое спасибо за доставленное удовольствие)))
Тихе: Да, мы хотим продолжения! Очень хотим, авторыыыы!!!!
nestandart: Сказочно, неописуемо и очень-очень трогательно! Каэтана, Ребекка, огромное спасибо за мою воплощенную мечту! Язык прекрасный, сюжет захватывающий, Рокэ великолепен, NC-17 - божже, до сих пор отхожу , ну и наконец Ричард... Вашего искренне люблю! Не бросайте ПМа и Дика, безумно хочется хэппи-енд! Так что присоединяюсь ко всем жаждущим сиквела...
Данька: Действительно, в ЗИ же столько всего вкусного. Например приход Робера с Левием в Багерлее, учитывая, что в принципе на месте Робера должен был быть Дикон, и был бы, если бы не дуэль. Ну может все-таки сиквелл???
Ro: Ребекка и Каэтана Cпасибо! Это вельми прекрасно! И даже не хэппи-агнст , на насколько бодрую концовку я уже и не рассчитывала!
tadzio: спасибо за ваш замечательный фик. очень понравился. хотелось бы продолжения. или новых рассказов.)
Ребекка: Да, вот и закончилось. Поверьте, нам тоже жалко расставаться с героями. Но - что поделать? И еще более жалко - с замечательными читателями, которые переживали, спорили, отстаивали свое мнение... такой фидбэк - лучшее, что может для автора. Спасибо вам всем большое - и от меня, и от Каэтаны. Что же до сиквела... мы поумывали об этом. И не сговариваясь решили - нет. По самой простой причине: этот фик задувался как некая реабилитация канонического Дика Окделла. Что бы случилось с ним, если бы после разговора с Робером он (Дик) не стал бы прятать голову в песок... если бы пошел вверх, а не вниз, фигурально выражаясь. В ЛП Дик еще недалеко ушел от себя самого - того, что он был в первых двух книгах. И в фмке - тоже, но тут его развитие идет в положительную, не в отрицательную сторону. Посмотрите на Дика в ЗИ - в кого он превратился? В фике произошло бы то же самое - логика персонажа требует дальнейшего развития и нам бы пришлось писать совсем другого Дика - повзрослевшего (окончательно он прощается с юностью в тот момент, когда рвет приказ), поумневшего, полностью расставшегося с иллюзиями... Олним словом, это был бы уже не Дик - а ОМП, носящий имя Дика Окделла. И очарование канона пропало бы полностью. Так что... будем надеяться, что все у этих Дика и Рокэ сложится хорошо. Что Дик сумеет обмануть Альдо и присных его, что сможет освободить Рокэ... и что все у них будет хорошо. raven l Спасибо Вам - за отзывы, за увлеченность. А за выловленных блох - что Вы, какая обида, наоборот - спасибо огромное! А канон прочитайте. Поверьте, это замечательная вещь! almatinec О том, что Алва - скорее всего Ракан, Дик догадывается (по своим снам) А вот о том, что Альдо - не Ракан... я думаю, не догадывается. Тут другое... понимаете, в Дика с детства вложена матрица: Ракан - единственный законный правитель Талигойи. Вместе с тем, Альдо - узурпатор, против которого Дик намерен бороться - именно потому, что и по закону, и по собственной воле будет стоять рядом с Рокэ. Совместить эти два понятия очень сложно, потому Дик и запинается перед именем Альдо. Тихе somebody Ronaldo Nanami Ro Спасибо за такое обсуждение, за споры, за отстаивание собственного мнения. Так приятно, когда читают - и это чувствуется по отзывам! Liebe мимо пробегал Di Данька Pirra lokiana tadzio nestandart Спасибо!
nestandart: Ребекка А нам-то как жаль... (грустно вздыхает) Хотя с другой стороны Вы правы. Лучше уж такой финал. И я вот уверена что у этих Дика с Рокэ точно будет все хорошо! но... может быть все-таки новые рассказы? (с надеждой) Можно даже с другим пейрингом. Например, ммм... Алвиньяк! (мечтательно) И спасибо еще раз!!! Ушла перечитывать.
Тихе: nestandart Вот не надо никаких алвиньяков!!! Можно просто коротенькие рассказики времен КНК и ОВДВ, без рейтинга, но душееевные. *)))
nestandart: Тихе Чем Вам алвиньяки не угодили?)))) На самом деле пусть будут любые. Главное чтоб были...
Тихе: nestandart Имхо, там вообще больше никто не слэшится. *)
Северина: Не могу найти начало этого фика... Пожалуйста, киньте ссылочку!
Nanami: Наверное он уже в архивах. Могу прислать, если что, я его сохраняла в ворде
Северина: Nanami в архивах я не нашла...(( если можно - пришлите, пожалуйста :) zingara76@mail.ru заранее спасибо огромное :)))
Nanami: Северина Прикрепляю Надеюсь, уважаемая Каэтана не обидится на распространение ее собственности? Прикрепила. Отослала.
Северина: Nanami спасибо огромное :))) надеюсь, автор не обидится ;)
Clariche: Ссылка на начало, действительно, не работает. И в архиве не находится.
Senia: Kyaa... Хотела перечитать - а тут такое разочарование... Nanami А Вы не могли бы и мне сие сокровище выслать? Пожа-а-луйста *__* на faerieworld(@)narod(.)ru Размер моей благодарности не будет знать границ (но в пределах годового валового дохода... (с))
Alarven: Очень интересный фанфик. Кстати, одна из первых прочитанных мной слэш-версий... Больше всего "цепляет" то, о чем уже упомянули до меня - исправившийся Дик и при этом абсолютно каноничный. И то, как один за другим, методично, осознавались им все его ошибки. Жаль Герарда. А за такого Дика - действительно СПАСИБО!..
Ребекка: Всем: ссылка на начало исправлена и теперь все показывает Alarven Вам спасибо! И рады, что Дик понравился... хоть так его реабилитировать
NataliyaS: Зарегистрировалась здесь, только чтобы прокомментировать этот фик. (?) Понравилось. При всем моем сдержанном отношении к слэшу. Понравилось! И то, как меняется Дик, в первую очередь. Когда я поняла, что он неисправим, то почти замолчала на форуме В. Камши. Герарда жаль. Не представляю, как бы я читала кусками. А так - с полпервого до трех ночи, и море впечатлений. Небольшие замечания (свежим взглядом): Сцена в кабинете Рокэ: что стало с обувью Дика? (Срывать бриджи, белье, натягивать обратно через сапоги неудобно). Кушетка раз названа кроватью. Сцена Рокэ - Марсель - Дик вышел по поручению: Ричард Окделл - кавалер ордена Талигойской Розы. По канону. В тексте - Талигойской Звезды.
Alarven: что стало с обувью Дика? (Срывать бриджи, белье, натягивать обратно через сапоги неудобно). Я, конечно, не автор и даже не бета, но, скорее всего, все эти предметы гардероба действительно снимались и одевались в сапогах. (Если, конечно, Дик не разулся при вхоже, чтоб ковер не пачкать. ) Не совсем удобно, но технически возможно... Вот если бы сначала снималось белье, потом - бриджи, это - да... ИМхО.
NataliyaS: Alarven, вопрос был задан не просто так. У меня был опыт переодевания брюки-юбка в сапогах, на заляпанном талым снегом и грязью полу. В спокойсой обстановке. Успешно, но медленно. А здесь - экспрессивно и "несколькими движениями". А назад - "стараясь не морщиться..." Сложновато.
Alarven: Ну, там хотя бы "пол" был чистый. Раздевали Дика на кушетке, а одевался он на ковре. Хотя бы пилотаж "не зацепить одеждой грязь" в экстрим не входил... ЗЫ: наверное, у Рокэ был немалый опыт по раздеванию в самых разных условиях... А Дик одевался так медленно, что удостоился вопроса: "Вы еще здесь?" ЗЫ: а вообще - мужчины, наверное, в те времена были весьма изобретальны в искусстве "что-то с кого-то снять..." Чего стоило только корсет на какой-нибудь даме расшнуровать... А тут всего-то - раздеться, не разуваясь...
Alarven: Ну, там хотя бы "пол" был чистый. Раздевали Дика на кушетке, а одевался он на ковре. Хотя бы пилотаж "не зацепить одеждой грязь" в экстрим не входил... ЗЫ: наверное, у Рокэ был немалый опыт по раздеванию в самых разных условиях... А Дик одевался так медленно, что удостоился вопроса: "Вы еще здесь?" ЗЫ: а вообще - мужчины, наверное, в те времена были весьма изобретальны в искусстве "что-то с кого-то снять..." Чего стоило только корсет на какой-нибудь даме расшнуровать... А тут всего-то - раздеться, не разуваясь...
NataliyaS: Alarven,
nedzumi-kun: великолепная, восхитительно - правдивая вещь, бальзам на раны)))))))))))))))) спасибо!!!!! жаль, что продолжения не будет... эту историю, пусть Дик и совсем разошёлся бы с собой-каноническим прочли бы с бОльшим воодушевлением, чем то, что написано... и ведь это было бы продолжение развития характера, который мы видим в первой книге - просто с одним правильно сделанным выбором.
Alarven: ведь это было бы продолжение развития характера, который мы видим в первой книге - просто с одним правильно сделанным выбором. Так за то и любим этот фик!..
nedzumi-kun: Alarven , да, за это и любим))))))))))))))) это был вяк против: tadzio пишет: Одним словом, это был бы уже не Дик - а ОМП, носящий имя Дика Окделла. И очарование канона пропало бы полностью. эх, никуда бы оно не пропало... но если - никак - то придётся смириться...
Alarven: и ведь это было бы продолжение развития характера, который мы видим в первой книге - просто с одним правильно сделанным выбором. Согласна. Не пропал бы канон, просто был бы другой путь... другая жизнь, которую мог бы прожить герой... Более порядочная и благородная. И, возможно, более счастливая. ИМХО.
applepie: Ребекка , добрый день! Мы с моей подругой разрабатываем сайт-архив фантворчества по книгам В.В. камши "Отблески Этерны" и хотели бы разместить Ваш (или не Ваш, а то ник на форуме не совпадает с именем автора в фике и я теряюсь в сомнениях ) фик на нашем сайте. Я, к сожелению, не нашла никакой другой контактной информации, чтобы обсудить этот вопрос, поэтому пишу здесь. И еще я не знаю, уместно или здесь будет давать адрес сайта и не покажется ли это всем остальным рекламой, поэтому пока не буду:) Очень надеюсь на ответ :)
alan: Блин, перечитал еще раз... Блин!Как же меняется жизнь увидел фик совершенно иначе.
Ребекка: applepie Нет, не мой - я только бета Но говорила с автором и она не возражает alan О, а можно спросить - как? На полном серьезе
alan: не смогу я этого объяснить сидел думал минут 30 не смогу...просто я более глубоко понял Алву.
полная версия страницы