Форум » Общий раздел » «Сириус Блэк и Ледяной Принц», СБ/ЛМ, макси, drama/romans, NC-17 (Глава 4, продолжение от 31.08.) » Ответить
«Сириус Блэк и Ледяной Принц», СБ/ЛМ, макси, drama/romans, NC-17 (Глава 4, продолжение от 31.08.)
Фелиша: «Сириус Блэк и Ледяной Принц» Автор: Фелиша Бета: Provocation Фэндом: ГП Пейринг: Сириус / Люциус Рейтинг: NC-17 Жанр: drama/romans Дисклеймер: Герои принадлежат Сами-Знаете –Кому, фейри – фольклору германских и кельтских народов, а сюжет – моему буйному воображению. Работаю за идею, но на выгоду все-таки рассчитываю, ибо лучшая награда для автора - читательские отзывы. Предупреждение автора фика: Наверно, немного AU и ООС (Люциус всего на год старше Мародеров и слишком «белый и пушистый» по сравнению с каноном… хотя, может, просто еще молодой?..) Саммари: Сириус Блэк. Первый красавец Гриффиндора, самый отчаянный из Мародеров, игрок, задира и шалопай… Люциус Малфой. «Ледяной Принц» Слизерина, бесстрастный и расчетливый манипулятор, будущий Пожиратель Смерти… Но все ли так просто на самом деле? Как Сириус Блэк едва не стал убийцей и чуть не потерял своих друзей? Почему Малфой, ненавидящий магглов и не признающий над собой хозяев, присягнул магу-полукровке?.. Все ответы на шестом курсе Мародеров!
Ответов - 39, стр:
1 2 All
Фелиша: Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень Не столь различны меж собой. А.Пушкин Глава 1 Побег Раньше это было иначе. Весело. Страшно. Безумно. Хотелось кричать. Разжать руки и опустить руль, наслаждаясь ощущением полета. Скорость на переделе возможного. Дорога, сливающаяся под колесами в сплошное серое пятно в каком-то полуметре от ног. И ветер в лицо, выбивающий из глаз слезы – куража, восторга, почти нирваны… Раньше. Но сейчас. Сегодня слезы были другими. Горькими. Солеными. Слишком хорошо знакомыми… Это ложь, что они всегда такие. У слез счастья отчетливо сладкий вкус, хотя случаев ощутить его у юного Сириуса Блэка было не так уж и много. Зато других, горьких – тех предостаточно, особенно в первые одиннадцать лет его жизни. Проклятье! А он-то думал, что все уже давным-давно отболело и умерло. Два летних месяца, которые ему приходилось проводить в похожем на роскошный склеп родовом поместье, по-прежнему походили на затянувшуюся пытку, но вот уже несколько лет вызывали у гриффиндорца лишь тоску, раздражение и какую-то кошачью брезгливость. Ведь еще на первом курсе, Сириус раз и навсегда осознал, что не хочет иметь с дорогими родственничками ничего общего! Собственно, он и раньше это понимал в глубине души, но, как и всякому ребенку, ему хотелось, чтобы родители любили его и гордились им. В их равнодушии, жестокости, холодных взглядах, полных разочарования, а порой и откровенного отвращения, мальчик винил только себя. В конце концов, к Регулусу-то они относились с куда большей заботой, а он, Сириус, был для них просто… недостаточно хорош! Наследнику Блэков, некоронованных королей магического мира, во всяком случае, той его части, что еще не забыла о чистоте крови и приверженности традициям, полагалось быть… безупречным. По меркам, этих породистых ублюдков, разумеется. Высокомерной, холодной, расчетливой сволочью, вроде того же Люциуса Малфоя. Вот уж кто на все сто соответствовал запросам Вальбурги Блэк, его драгоценной матушки, причем настолько, что та даже выбрала этого отмороженного красавчика в потенциальные мужья для своей любимой племянницы Нарциссы. А вот он, Сириус, в образ идеального наследника, сложившийся в голове своих родных, почему-то никогда не вписывался – каким бы красивым, талантливым и усидчивым (по тем временам) он не был. Всегда НЕДОСТАТОЧНО хорош! Сплошное разочарование!!! А уж когда Сириус вместо Слизерина попал в Гриффиндор и связался с «плебеем Люпином и любителем грязнокровок Поттером» негативное отношение к нему родителей и матери в особенности зашкалило за все мыслимые пределы. Каникулы стали для Сириуса настоящим адом, тем более, что, впервые хлебнув свободы и ощутив дружеское тепло и участие, он теперь буквально задыхался в пропитанных темными эмоциями стенах Блэк-мэнор, чувствуя себя там погребенным заживо. Потом стало чуть легче, он повзрослел, научился воспринимать поездки «домой» как неизбежное зло, отыгрываясь за унижения, которые вынужден был терпеть от родителей, по возвращении в Хогвартс – на слизеринцах, наполовину состоявших из его дальней родни, и Сопливусе-Снейпе, с первого дня в школе ставшего для Сириуса врагом № 1, не считая того же Люциуса, разумеется. Впрочем, это чувство с сальноволосым занудой у них было взаимным. С предками же он старался по возможности не цапаться, пропуская бесконечную ругань матери и отцовские истерики мимо ушей, лишь кивая в наиболее прочувствованных местах и изредка огрызаясь, а сам в это время думал о квиддиче или очередных мародерских проделках. И даже на их подпевалу и стукача Регулуса он приучил себя не реагировать, хотя когда-то снисхождение родителей к этой серой посредственности на фоне их откровенной ненависти к нему, Сириусу, без ложной скромности превосходящего младшего брата во всем, бесило его до такого состояния, что Ремус Люпин в канун Полнолуния по сравнению с ним выглядел просто невинной овечкой. Но со временем ревность, боль и обида ушли, перегорели, остались лишь тщательно взлелеянные дорогими родственничками отвращение к собственной семье, недостойной, по мнению, Сириуса даже ненависти. Ведь это значит - испытывать сильные, горячие чувства; чужих, безразличных тебе людей ненавидеть невозможно, а он вот который год пытался убедить всех и в первую очередь самого себя, что собственная семья и ее к нему отношение волнуют гриффиндорца Сириуса Блэка меньше всего… Как оказалось – бесполезно! Родные по-прежнему могли причинить ему страшную боль. Он сколько угодно мог считать себя отрезанным ломтем и мысленно отрекаться от своих предков, этих высокородных маньяков, развешивающих по дому головы мертвых эльфов-домовиков и считавших лучшим методом воспитания детей розги и сырые подвалы. Он мог ненавидеть и презирать их… Но когда во время очередного скандала, все-таки не сумевший укротить свой норов Сириус начал орать на мать в ответ, да в таких выражениях, что даже у гоблинов уши бы свернулись в трубочку, ставшая вдруг похожей на банши Вальбурга Блэк, брызжа слюной, рявкнула ему в лицо: «Убирайся из моего дома, выродок! Глаза бы мои тебя не видели, позор семьи… Ты больше не сын мне!!!», юноше показалось, что у него из груди вырвали сердце. Что было дальше, Сириус помнил весьма смутно. Разве, что до позорной истерики он все-таки не опустился. И, кажется, даже сумел бросить в ответ нечто аристократически небрежное - в том смысле, что ему глубоко на это плевать, он и сам уже давно собирался послать свою родословную к дементорам и вообще, уж лучше быть магглороженным, чем иметь таких сволочных родственничков. А потом ушел, от души ахнув дверью. В чем был, прихватив только куртку, в кармане которой лежали ключи от мопеда. Не взяв даже волшебную палочку, идиот! Банально забыл, будучи в тот момент не в себе, а в особняке он не колдовал из принципа, хотя в таком пропитанном магией месте никакое Министерство его поймать не могло. Но маман считала, что для Блэков законы не писаны и заставлять ее отпрысков, даже если они «выродки и позор семьи», отказываться от волшебства есть неуважение к благороднейшему и древнейшему роду и оскорбление лично ей. Разумеется, Сириус даже не брался на каникулах за волшебную палочку, предпочитая почем зря гонять маменькиного прихлебателя Кричера. Вообще-то он нормально относился к домашним эльфам – хотя бы потому, что большинство его родных регулярно смешивали тех с грязью, а юный наследник Блэков вот уже пять лет делал все им наперекор, но вот этот конкретный домовик порой вызывал у него желание собственноручно украсить родовой особняк еще одной ушастой головой. Или хотя бы хорошенько пнуть, как он, собственно, и сделал на прощание. И вот теперь Сириус мчался на своем байке по улицам ночного Лондона, глотая злые слезы, за которые сам себя ненавидел, и пытался усилием воли унять боль, тугим жгутом скручивающую сердце. Внезапно справа мелькнула знакомая вывеска, и юноша, почти не думая, ударил по тормозам, едва не вылетев при этом из седла. «Дырявый котел»… А что, это идея! Лучшее лекарство от душевных мук – секс и выпивка. И если с первым, хочешь не хочешь, придется подождать до Хогвартса, где всегда найдется милашка, готовая утешить первого красавчика Гриффиндора и второго в школе игрока в квиддич, то анестезию в качестве стаканчика-другого огневиски легко найти в Лютном переулке. Всего-то и надо, что попасть на Косую аллею… Небрежно припарковав мопед у дверей «Дырявого котла», Сириус, почти дрожа от нетерпения, решительно шагнул внутрь. За брошенный без присмотра байк он не опасался – никому из волшебников и в голову не придет на него позариться, а антимаггловские чары, которые Андромеда наложила на свой подарок к шестнадцатилетию любимого кузена, работали не хуже - как там Тэд Тонкс говорил? - противоугонной сигнализации, кажется. Как же тогда взбесилась милая матушка… К счастью, двоюродная сестра даже после изгнания из рода не перестала быть урожденной Блэк, так же как лучшей ученицей Хогвартса в своем поколении, кстати – мопед был заколдован подпускать к себе только Сириуса и тех, кого он сочтет достойным, а на любые попытки взорвать его, развеять, трансфигурировать или просто отправить порталом ко всем дементорам, реагировал лишь радостным сиянием защитных заклятий невероятной мощи. Единственным недостатком этой зверь-машины было то, что от естественных, так сказать, поломок и аварий он застрахован отнюдь не был, в чем Сириус уже успел убедиться на собственной шкуре, когда Рождественских каникулах чудом разъехался с грузовой фурой и неслабо влетел боком в ближайший фонарный столб. Андромеда же, с которой он связался через камин, едва миссис Поттер срастила ему сломанные ребра, на возмущенное шипение кузена невозмутимо заявила, что на семнадцать подарит ему детскую метлу со всеми необходимыми страхующими чарами. Сириус злился на сестру два дня, почти столько же - на Джеймса, который будучи свидетелем этой беседы, потом до вечера ржал, словно был не оленем, а лошадью. Идея самому заколдовать байк так, чтобы на него даже пыль не садилась, немедленно сделала Сириусу ручкой, не выдержав противостояния с ущемленной гордостью. Лучшему после Поттера игроку в квиддич, способному увернуться от самого шального бладжера и проскочить вместо квофла в кольцо, стыдно опасаться столкновения с каким-то неповоротливым автомобилем. Андромеда и Тэд, кстати, такую линию поведения вполне одобрили, хотя и просили быть по осторожнее. Хотя не то, чтобы начинающий байкер их послушал. Мысли о кузине заставили Сириуса вновь вспомнить о своем бедственном (будем смотреть правде в глаза, Мягколап) положении. Уйти из дома, гордо хлопнув дверью, а перед этим швырнуть в лицо матери кольцо Наследника, рука без которого ощущается сейчас странно голой – это, конечно, хорошо. Эффектно. Вполне в стиле Сириуса Блэка! Вот только куда теперь деваться прикажете? Андромеда сейчас живет у родителей своего мужа-маггла, которым вполне хватает впечатлений от новорожденной внучки-метаморфа, чтобы им на голову еще сваливался сбежавший из дома маг-подросток,. Да и где обитают Тонксы он понятия не имеет, разве что сначала послать сову с письмом, но это в любом случае только завтра, почта уже давно закрыта. Что же до друзей, то Поттеры гостят у родственников в Шотландии, вернутся лишь через неделю, а бабушка Питера на дух не выносит Блэков и для него, Сириуса, исключения не делает. Ремус же отметается по умолчанию – на носу Полнолуние, а его родители не в курсе, что все Мародеры давно посвящены в тайну своего друга. Кроме того, еще один рот слишком плачевно скажется на и без того мизерном бюджете Люпинов, а денег от «постояльца» они никогда не возьмут – слишком гордые. Кстати, о деньгах… Перебрав звеневшие на дне кармана галеоны, Сириус пришел к выводу, что их вполне должно хватить на недельное проживание в какой-нибудь дешевой гостинице – как раз до возвращения Поттеров. Вот только искать жилье придется опять же в Лютном переулке, ведь в «Дырявом котле» несовершеннолетним комнаты не сдают, как, впрочем, и огневиски не наливают. Унизительно, а что делать? В любом случае, не хуже, чем подпирать стенку на заднем дворике, поджидая пока кто-нибудь соизволить пройти из маггловского Лондона на Косую аллею – без палочки, которую один несчастный маг-склеротик позабыл дома, даже Проход самому не открыть! Наконец, показалась группа молодых людей, судя по мантиям - курсантов Академии Авроров, которым Сириус и пристроился в хвост, с завистью разглядывая форменные нашивки на одежде. Его решение учиться на мракоборца, очевидно, стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Вальбурги Блэк, но сам Сириус не пожалел о нем не секунды. Оставалось только дождаться результатов СОВ, хотя в своих оценках парень не сомневался. С Защитой от Темных Искусств и Чарами у него проблем никогда не было, с Трансфигурацией – тем более, а не слишком-то любимые Зелья он и раньше зубрил, дабы не выглядеть полным идиотом на фоне блиставшего в алхимии слизняка Сопливуса. Так что «Выше ожидаемого» ему в любом случае обеспечено, хотя Слагхорн возьмет наследника Блэков в свой класс даже с «Троллем»… А впрочем, может, и не возьмет. Теперь. Слухи по волшебному миру расходятся быстро. С такими вот упадническими мыслями Сириус отстал, наконец, от развеселой компании будущих Авроров и, придав своему лицу уверенность, которой на самом деле отнюдь не испытывал, шагнул в Лютный переулок. Сбылась мечта идиота, называется! Сколько лет мечтал в одиночку (или лучше на пару с Сохатым) прогуляться по сей обители порока и темной магии, и вот, когда ему, наконец, представилась долгожданная возможность, единственное его желание – забиться в какую-нибудь нору и напиться до состояния, когда забываешь собственное имя. Или фамилию, если быть абсолютно точным. Продолжение следует... (если того пожелает читатель)
E-light: Судя по заявленному саммари, интрига будет довольно интересной. Фелиша, а можно спросить у Вас кое-что? Вы не можете оставить свой e-mail, или написать на e-light@mail.ru, или же в приват? (как Вам будет удобней)
Фелиша: E-light пишет: Судя по заявленному саммари, интрига будет довольно интересной. Надеюсь! Я новичок в слэше, но вообще творческой деятельностью занимаюсь давно... Когда же я перечитала все найденные слэш-фанфики про моего любимого Сириуса, то обнаружила ужасный дефицит историй хогвартского периода - они или небольшие, или скатываются на откровенный садизм, где Мародеры издеваются над несчастным Снэйпом. Вот я и решила исправить эту несправедливость!
alan: Фелиша я еще не читал но уже Вас люблю. Мой любимый пейринг
Фелиша: Спасибо, мой тоже... Красивая и сложная в отношениях пара!
alan: Фелиша мммм..прочитал, да, хорошо! жду проду надеюсь она будет в ближайшем будущем)))))))
wd: начало очень интересное! поддерживаю alan, проды хочется :))
Фелиша: Нырнув в первую попавшуюся забегаловку, Сириус сел в самый темный угол и, не обращая внимания на цепкие взгляды посетителей, сразу же обративших внимание на красивого мальчика, с наглым видом «а-ля Мародер Блэк» заказал подскочившей полуголой официантке бутылку огневиски. Отхлебнув за раз чуть не полстакана (благо опыт в распитии этого напитка у него уже имелся), юноша проводил удаляющуюся блондинку одобрительным взглядом. Кто знает, может, ему и не придется ждать до Хогвартса, чтобы вкусить прелесть женской ласки! Фигурка что надо, мордашка тоже, а локоны – просто блеск. Нарцисса, буквально помешавшаяся на уходе за своими пепельными кудряшками, нервно курит в сторонке. Такие роскошные платиновые волосы Сириус прежде видел… да, только у одного человека на свете – слизеринского принца Люциуса Малфоя. Вейла недоделанная, чтоб его! Вспыхнувший было интерес к хорошенькой официантке благополучно утонул в стакане с огневиски. Ставший к концу пятого курса довольно переборчивым, Блэк не любил крашеных девушек, а предполагать, что у какой-то оторвочки из Лютного переулка может быть такой же редкий оттенок волос, как у наследника древнего рода волшебников, было просто смешно… Так-так, Бродяга, а это уже слизеринской психологией попахивает. Издержки благородного воспитания, будь оно проклято. Как хор-р-рошие, дементор их побери, манеры, вскормленные с молоком матери и ей же дополнительно вбитые, начинают лезть непонятно откуда, стоит только слегка забыться или разнервничаться, так и неподобающие гриффидорцу мысли о превосходстве чистокровных волшебников сами собой вдруг заводятся в голове, едва он задумывается об этом скользком слизеринском гаде. Но что поделать, если именно Малфой самый красивый и талантливый парень в Хогвартсе, не считая, конечно, их с Сохатым… Кошмар! О чем ты вообще думаешь, Бродяга? Это уже откровенно попахивает шизофренией, хотя в его случае семейное безумие приняло какую-то странную, невиданную прежде форму. Или во всем огневиски виновато?!.. Допив второй стакан, Сириус ощутил, наконец, приятную расслабленность, смешавшую мысли и заставившую распуститься сдавившие грудь Дьявольские силки. Он чувствовал бы себя почти хорошо, если бы не взгляды посетителей, продолжавшие ощупывать его даже сквозь полумрак ниши, в которой стоял выбранный им столик. Впрочем, Сириус привык к постоянному вниманию, хотя в отличие от Джеймса никогда к нему не стремился - вопреки мнению большинства своих знакомых. Просто вечно быть на виду и играть на публику с младых ногтей было для наследника рода Блэков так же естественно, как дыхание. Тем более, что окружающие в отличие от родной матери всегда ценили его по достоинству, хотя к моменту приезда в Хогвартс у Сириуса все равно был жуткий комплекс неполноценности – куда там Ремусу с его ликантропными заморочками! Правда, Джеймс, бьющий энергией почище министерских фонтанов и способный уговорить даже Сфинкса отказаться от непременной загадки, быстро избавил жизнерадостного в общем-то по своей природе приятеля от лишних пунктиков. Так примерно в середине первого курса на свет появились Мародеры, широким жестом взявшие под свое крыло двух оставшихся соседей по комнате, и древние стены Хогвартса содрогнулись… Хмыкнув, Сириус оторвался, наконец, от стакана и открыл глаза, которое до этого момента блаженно щурил, придаваясь воспоминаниям о начале своей дружбы с Сохатым. Вообще-то, на самом деле все было совсем не так уж и весело – наследнику Блэков на «львином» факультете никто особо не обрадовался, Сириус, разумеется, отвечал невзлюбившим его поначалу гриффиндорцам взаимностью, так что их с Джеймсом близкое знакомство началось с комбинации магической дуэли с вульгарной маггловской дракой. Правда, именно после этой потасовки они стали друг друга уважать, а когда в один далеко не прекрасный момент ребята невольно оказались спиной к спине против пяти слицеринцев-старшекурсников, начало вошедшей в легенды дружбе было положено… Между тем, игнорировать жадные, похотливые взгляды посетителей становилось все труднее, хотя, казалось бы, ему уже давно пора выработать иммунитет к подобного рода вещам - если уж даже в Хогвартсе, где Сириус за пять лет более-менее примелькался, его персона до сих пор постоянно взывает маниакальный интерес, причем не только у девчонок, но и (упаси Мерлин!!!) у многих парней. От титула главного школьного секс-символа его уберегло только присутствие в Хогвартсе одного совершенно невыносимого, но при этом вызывающе красивого слизеринца, который своим появлением на блэковском горизонте неизменно оттягивал хотя бы половину взглядов, которые в другое время непременно достались бы тому же Сириусу. Уже за одно это гриффиндорец был почти готов простить Малфою все его многочисленные прегрешения и недостатки, и даже эту проклятую невозмутимость, скрывающую истинные эмоции блондина подобно доспеху и совершенно непробиваемую ни едким словом, ни очередной выходкой направленной против самого Ледяного принца или его разлюбезных «змеенышей». Впрочем, именно эта холодная аура, когда-то давшая Малфою столь экзотическое прозвище, вкупе с его просто сбивающим с ног высокомерием многое для него упрощала, избавляя от слишком уж настойчивого внимания поклонников. Временами Сириус ему откровенно завидовал, хотя чтобы признаться в этом даже самому себе, гриффиндорцу понадобился почти что год. Ну, а первая и последняя попытка пожаловаться на подобную несправедливость Джеймсу закончилась тем, что Сохатый, катаясь по кровати от хохота, предложил приятелю «уволится» из Мародеров и сменить амплуа, превратившись в «великого и ужасного Блэка», взяв за пример свою кузину Беллатрикс. За что был бит подушкой. Лишь дружбу Джеймса, Ремуса и малыша Питера синеглазый гриффиндорец ценил больше, чем собственную репутацию Мародера, ведь и то, и другое было исключительного ЕГО, Сириуса, заслугой, а не проклятым наследием семейства Блэков, подобно титулу, магическим способностям и пресловутой красоте, с самого детства доставляющей ему кучу хлопот. Вот как сейчас, например! И почему бы ему было не родиться с чуточку менее утонченной внешностью, вроде того же Джеймса. Сохатый тоже отнюдь не обижен природой, но на него, по крайней мере, не западают всякие… о, Мерлин Великий… всякие полувеликаны-извращенцы! Так вот кто на него так пялится! Половина прочих посетителей тоже глаз не сводит, но этот… таращится настолько жадно, словно живьем съесть хочет. Не зная то ли плакать, то ли смеяться Сириус в комическом ужасе взирал на несколько уменьшенное, но зато куда менее симпатичное подобие Хагрида, единственного знакомого юноше великана-полукровки. Хогвартский лесничий тоже не отличался канонической красотой, но благодаря добрым глазам и неизменной улыбке его толстощекое лицо выглядело почти приятным. В отличие от смеска, пожиравшего Сириуса глазами с таким видом, словно тот был истекающим кровью куском мяса. Вот уж кто будто бы выпрыгнул из колдокомикса-ужастика! Волосы - как иглы дикобраза, трупно-серая кожа, свиные глазки, нос - зависть Сопливуса – настолько длинный и крючковатый, что похож на слоновий хобот. Вспомнив дурацкую сентенцию о пропорциональности этой части тела с размером мужского достоинства, Сириус невольно поперхнулся. О чем этот маньяк думает вообще? Даже если подойти к проблеме абстрактно (а иначе нельзя, и так уже крутит от страха и отвращения)… Это же просто анатомически невозможно, даже при разнополых отношениях! Ну, разве что с уменьшающим заклятием… Другой вопрос, какая волшебница в здравом уме ляжет под великана?! Недаром все немногочисленные полугиганты, упомянутые в истории – потомки женщин-великанш и мужчин-магов, и то, вероятно, без колдовства и здесь не обходилось. Впрочем, волшебника, польстившегося на монстроподобную дамочку, превосходящую его размером раза в два, полностью нормальным тоже не назовешь. Оттуда и у деток сексуальные заскоки и нездоровые фантазии! Наследственное, так сказать. Вот только почему опять за его, Сириуса Блэка, счет?!!! Уже откровенно попахивающие пьяной истерикой размышления о скрещивании людей и великанов были нарушены совершенно позорным желанием выскочить из-за стола и линять из этого бедлама как можно скорее – проклятый полукровка, видимо, решил перейти от жарких взглядов непосредственно к делу и уже направлялся к забившемуся в угол Сириусу. Вероятно, в кои-то веки прислушаться к своим инстинктам и срочно «делать ноги» было бы в данной ситуации самым разумным, но адская смесь из блэковского темперамента, гриффиндорской смелости и профессионально-мародерской гордости заставила юношу остаться на месте, до боли вцепившись побелевшими пальцами в стакан с огневиски. Он не побежит! По крайней мере, не так… Ты Мародер, Бродяга, или кто? Стратегическое отступление, оставив за собой последнее слово – вот наш метод! Дождавшись, пока это чудовище рухнет на другой конец скамьи (по закону «качели» гриффиндорец в результате едва не слетел со своего), Сириус в лучших традициях чистокровных ублюдков процедил ледяным голосом: -Здесь занято! Естественно, он впустую сотрясал воздух – полувеликан и не подумал отвалить, а наоборот, почему-то воспринял слова юноши, как руководство к действию. Сириуса чуть не вывернуло от отвращения, когда мохнатая ручища обхватом с хорошее дерево собственническим жестом облапила его и бесцеремонно притиснула к горячему боку, едва не ткнув лицом в пропахшую потом и перегаром латаную рубаху. -Но мы ведь… того… можем подождать твою подружку вместе, да, малыш? Или это будет дружок?! – пробасил смесок и громоподобно захохотал, словно нарочно привлекая внимание посетителей паба к задыхавшемуся от ярости гриффиндорцу. Старое доброе безумие Блэков, это семейное проклятие, в полной мере постигшее Вальбургу с Беллатрикс и лишь иногда вспыхивающее в Сириусе, сейчас застлало глаза юноши алым маревом. Впрочем, неумение держать язык за зубами и в лучшие времена доставляло гриффиндорцу кучу неприятностей. -Разве я говорил, что кого-то жду? – выплюнул он, скривив губы и раздувая крылья так, словно внезапно учуял какой-то особенно мерзкий запах, - Если память мне не изменяет, я сказал только, что здесь занято… Договорить Блэк не успел – соображавший на удивление быстро полукровка издал глухое рычание и так стиснул свою лапищу на плечах юноши, что тот с трудом подавил болезненный стон. Слепящий гнев по мановения ока исчез, сменившись волной накатившей паники. Рука инстинктивно метнулась к карману, где Сириус обычно носил волшебную палочку, но встретила – вполне предсказуемо – лишь пустоту, и только на самом дне пальцы неожиданно нащупали забытый пакетик с икотным порошком, который гриффиндорец так и не успел подсыпать в чай основательно доставшему его с утра младшему братцу (уж больно хотелось посмотреть, как маман будет орать на своего любимчика Регси – дурных манер за столом она не потерпела бы даже от него). Идея, совершенно безумная, но вполне в духе Мародеров, была подобна внезапному откровению. Задержав на секунду дыхание, словно перед прыжком в ледяную воду, Сириус нечеловеческим усилием воли заставил себя расслабиться в удушающих объятиях полугиганта и, откинув голову тому на грудь, чарующе промурлыкал: -С другой стороны, я, пожалуй, погорячился! Пить в одиночестве – дурной тон, да и хорошая компания никогда не бывает лишней. Может, присоединишься? - и сногсшибательно улыбнулся, молясь всем богам, чтобы смесок не разгадал его топорную, в общем-то, игру. Но, видно, похоть застилавшая глаза полувеликану, оказалась не самым лучшим советчиком. Почти добродушно рыкнув что-то вроде «хороший сладкий мальчик», он отвернулся к официантке, которая уже несла ему второй стакан, позволив Сириусу высвободится из железной хватки и ловким движением руки, отработанным на пяти поколениях слизеринцев, сыпануть в бутылку с огневиски все пять доз, содержавшиеся в пакетике. За следующие пять минут, пока икотный порошок не начал свое действие, юноша выслушал сальных комплиментов больше, чем за целый год бурной сексуальной жизни в Хогвартсе, и проявил столько гибкости и хитрости, уворачиваясь от пьяных попыток повторно заключить его в объятия, что подобной сноровке позавидовал бы любой Аврор, специализирующийся на контактном бое. И дело было не только в брезгливости – когда мерзкого смеска стало, наконец, ощутимо потряхивать в желудочных спазмах, Сириус банально рисковал бы остаться со сломанными ребрами. Пора было переходить к заключительной и самой непредсказуемой части плана, тем более, что действие икотного порошка было рассчитано всего на пару минут. Убедившись, что полукровку основательно крючит, а звукам, которые тот издает при этом, позавидует целая долина гейзеров, гриффиндорец швырнул на стол деньги и высказавшись в том смысле, что компания – компанией, а манеры за столом – это святое, гордо продефилировал по направлению к выходу. Увы, обрадовался Блэк рано – уже выскальзывая за дверь, он услышал громоподобный рев, скрип отодвигаемой скамьи, и краем глаза увидел, как смесок, до которого, аки до того жирафа, с запозданием, но дошла все-таки причина внезапно напавшей икотки, несется на него, словно обезумевший слон. Пискнув, как мальчишка, Сириус пулей вылетел на улицы и со всей скоростью, на которую были способны его заплетающиеся после пары стаканов огневиски ноги, ломанулся к выходу на Косую аллею. Увы, силы свои он явно переоценил. До конца Лютного переулка еще оставалось не меньше ста метров, когда за спиной, неумолимо приближаясь, загромыхали шаги полувеликана, сопровождавшиеся потихоньку стихающими звуками отрыжки. Инстинкты подсказывали гриффиндорцу, что удрать от этого длинноногого монстра он сумеет разве что на четырех лапах, но юноша пока что был не настолько пьян, чтобы перекидываться прямо посреди улицы. И лишь нырнув уже в ближайшую подворотню, оказавшуюся тупиком, где коварное огневиски окончательно ударило в голову, вызвав зверский приступ головокружения, но, как ни странно, прояснив память, Сириус с ужасом осознал, что и здесь он обернуться не сможет. По той самой причине, из-за которой анимагам запрещалось пить что-либо крепче сливочного пива, и однажды проверенной им на собственном опыте. Первая и последняя попытка превратиться под градусом позволила им с Джеймсом на своей шкуре ощутить, что испытывает Ремус три раза в месяц, а сам Лунатик чуть не поседел, пока на пару с Питером почти десять минут метался вокруг корчившихся на полу друзей, и потом отпаивал их, слабых как котята, целебными зельями, выданными ему мадам Помфри на собственные нужды. Осознание того факта, что он вляпался по самое не могу, заставило Сириуса жалобно заскулить, вопреки пребыванию в абсолютно человеческом (если забыть про влияние огневиски) облике. Впервые в жизни неуемная фантазия, прежде позволявшая ему выпутываться из самых отчаянных переделок, отказала гриффиндорцу, заставляя его почти в панике вжиматься в каменную поверхность перекрывавшего подворотню высоченного (не запрыгнешь) забора. Без волшебной палочки Сириус чувствовал себя сейчас не просто беспомощным – голым! Стихийная магия, панацея всех маленьких волшебников, переставала действовать, стоило первокурсникам освоить первые сознательные заклинания, а беспалочковой магией он практически не владел, разве что научился за лето трансфигурировать предметы. Но одно дело в состоянии аффекта превратить Регулуса в попугая, а совсем другое – проделать то же самое с громадным полувеликаном. Впрочем, в его ситуации выбирать не приходится… Как и ожидалось, брошенное наугад заклинание трансфигурации, толку принесло мало, зато окончательно взбесило проклятущего смеска, и без того мечтавшего порвать гриффиндорца на тряпочки. Попытка проскочить под рукой яростно трубящего полугиганта к выходу из подворотни успехом тоже не увенчалась – принятое на грудь огневиски и парализующий по рукам и ногам страх существенно сказывались на скорости и координации движений. Перехваченный на полдороги, Сириус в отчаянии вцепился зубами в схватившую его руку, за что тут же и поплатился, когда взвывший от боли смесок словно котенка отшвырнул его прочь – прямо на бетонную стену забора. Реакция игрока в квиддич спасла юношу от неминуемого сотрясения - в последний момент он успел выставить руки, смягчив столкновение, но все равно от удара о камень у него чуть не вышибло дух. Ноги подогнулись, перед глазами все поплыло, но упасть ему так и не дали. Все та же грубая лапища схватила Сириуса за шкирку и снова впечатала в каменную стенку, на этот раз не так сильно, но зато крепче, жестче, безжалостно вжимая лицом в выщербленную поверхность забора. Щеку обожгло резкой болью, а сзади навалилось огромное, горячее и невыносимо вонючее тело, грозя раздавить заживо и не давая дышать от скрутивших внутренности страха и отвращения. Пришпиленный к стене, словно бабочка, он даже не мог достать ногами до земли, и это еще сильнее усугубляло ощущение собственной уязвимости и беспомощности. Героическую мысль сопротивляться молча, как и подобает истинному гриффиндорцу, смыло волной паники пополам с еле сдерживаемой тошнотой. -Ты больной выродок! Извращенец!!! Не прикасайся ко мне своими грязными лапами! - прохрипел Сириус, чувствуя, мерзкую слабость во всем теле - то ли от боли, то ли от унижения, и вскрикнул, ощутив, как сзади, между ягодиц, упирается что-то твердое, давящее все сильнее и сильнее, - Я убью тебя… клянусь… - взвыл он в панике и, пытаясь увернуться от мерзких пальцев, вторгнувшихся, сдирая нежную кожу, под брючный ремень, изо всех сил ударил локтем, метя насильнику в солнечное сплетение. Без толку! Это было все равно, что лупить статую. Единственное, чего гриффиндорец добился – еще сильнее взбесил и без того осатаневшего полувеликана. Расплата последовала немедленно. Сириус вскрикнул, когда заломленную руку пронзило горячей белой волной, и понял, что треснула кость. Из глаз, наконец, брызнули слезы боли и страха… животного ужаса от осознания, что ничего невозможно сделать, что ему не вырваться из этих чудовищных лап… Потом была вспышка, чей-то голос, выкрикивающий заклятия, и новый удар - на сей раз о землю, когда он безвольной куклой с серым от боли лицом соскользнул вдоль стены, чудом не раздавленный рухнувшим рядом полугигантом. Его кто-то спас?!! Здесь, в Лютном переулке, где помощи ждать так же бесполезно, как в логове какого-нибудь Волдеморта?! Невероятно!.. Хотя перед глазами все еще плавали разноцветные круги, Сириус кое-как приподнял голову и, прищурившись, вгляделся в лицо своего спасителя. …Безупречные черты, словно высеченные в мраморе, глаза цвета черного жемчуга, лунное серебро волос, мерцающее из-под капюшона бархатной мантии.. ну и конечно, извечная змеиная улыбочка на тонких идеальной формы губах. Несмотря на шок, гриффиндорец с трудом удержался, чтобы не пощупать собственную челюсть – у него возникло острое ощущение, что та только что отпала до самой земли. -Малфой?! Какого тролля ты здесь делаешь?.. И тут же в лицо ему уперлась волшебная палочка.
alan: Фелиша Хорошо, но мало как обычно))) Единственное что, он все таки Волдеморт, а не Волан де Морт, чтоб росмэн долго жил!
Фелиша: alan пишет: Единственное что, он все таки Волдеморт, а не Волан де Морт, чтоб росмэн долго жил! Действительно, вот ведь въелось в подкорку... Сейчас исправлю!
NataliyaS: О! Единственный пейринг по ГП, который я решилась прочитать... Жду продолжения!
Фелиша: NataliyaS пишет: Единственный пейринг по ГП, который я решилась прочитать... Сама начинала с фиков про Сириуса...
Firestarter: Фелиша я перечитала все найденные слэш-фанфики про моего любимого Сириуса, Взаимно Один из самых интересных персонажей, несомненно. Здорово, что Вы начали о нем писать! Желаю дальнейших творческих успехов))
Алиса: Фелиша Интригующе=)
NataliyaS: Фелиша, некоторые другие пейринги я не читала и не буду. По морально-этическим принципам.
Фелиша: Глава 2 Лучшие враги Лорд Люциус Малфой, «слизеринский принц» и староста школы, а по совместительству дальний родственник спасенного им ходячего недоразумения по имени Сириус Блэк, чувствовал себя в роли благородного героя несколько непривычно. Вообще-то, подобный альтруизм ему, как и всем слизеринцам, был, мягко говоря, чужд. Две трети представителей «змеиного» факультета, оказавшись на его месте, мирно пошли бы своей дорогой, не преминув позлорадствовать в душе – дескать, допрыгался, красавчик, и поделом, а оставшаяся треть еще, глядишь, и полюбоваться бы осталась. Что поделать, репутация рассадника темных магов брала свое, и помимо истинных аристократов, как сам Малфой, или амбициозных талантов вроде того же Снэйпа в Слизерин попадали порой полные отморозки, единственным достоинством которых была чистая кровь. К сожалению, отсутствие магглов и грязнокровок в родословной волшебника еще не подразумевало наличия у него мозгов, о чем весьма красноречиво свидетельствовал потрепанный видок стоявшего перед Люциусом наследника древнейшего и благороднейшего семейства Блэков. Взирая на красавца Сириуса, похожего сейчас на помойную зверушку, Малфой пытался понять, какие же чувства он в данный момент испытывает. Превалировало, пожалуй, все-таки удивление. Причем не столько самой попыткой изнасилования подростка – это-то как раз было для Лютного переулка в порядке вещей, а сколько тем фактом, что потенциальной жертвой оказался именно Сириус Блэк. Вот уж кого Люциус меньше всего ожидал встретить в подобном месте, так это красу и гордость Гриффиндора, известного своей прямо-таки идиосинкразией на темную магию. Любого другого Блэка, даже малыша Регулуса – это пожалуйста. В конце концов, именно в Лютном переулке вопреки ежемесячным рейдам Аврората вот уже больше ста лет была сосредоточена основная торговля запрещенными книгами, артефактами и зельями, а известные своей эксцентричностью Блэки не только баловались теми сферами черной магии, на которые другие столь же древние кланы даже замахиваться боялись, но еще и практически не задавались трудом скрывать свои эксперименты от общественности, уже много лет балансируя на грани закона. Люциус, собиравшийся по окончании Хогвартса жениться на представительнице этой сумасшедшей семейки, был, как истинный Малфой, обо всех их заскоках прекрасно осведомлен, но встреть он в Лютном переулке даже свою собственную невесту, вряд ли бы так удивился, как в тот момент, когда, возвращаясь на Косую Аллею из «Горбин и Бэркес», узрел Сириуса Блэка, выскочившего из дверей дешевого паба с совершенно непередаваемым выражением на лице. Если бы Малфой хоть чуть-чуть хуже знал этого безбашенного гриффиндорского красавчика, то решил бы, пожалуй, что это самый обыкновенный страх. Впрочем, когда из той же забегаловки вывалился гориллоподобный урод явно великанских кровей, еще более кошмарный на вид, чем прикормленный Дамблдором хогвартский лесничий, и с весьма целеустремленным и недвусмысленным видом «сел на хвост» уже откровенно драпавшему мальчишке, ситуация несколько прояснилась. Но не до конца. Удирать, словно какой-нибудь первоклашка, вместо того, чтобы встретить полувеликана Проклятьем в лоб, было явно не в стиле Сириуса Блэка, тем более, что закон, ограничивающий использование магии несовершеннолетними, делал исключение для ситуаций угрожающих жизни и здоровью. Хотя не то, чтобы синеглазого Мародера когда-нибудь волновали подобные мелочи – кажется, одно взыскание за несанкционированное колдовство у него уже имелось. Может, этот гриффиндорский придурок просто прикидывается? Затеял очередную, мать его, шалость, и теперь заманивает чем-то не угодившего ему полувеликана в ближайшую подворотню, где ждет с палочкой наготове его дружок Поттер? А впрочем, этой семейки магглолюбов сейчас в Англии, кажется, нет… Движимый то ли любопытством, то ли сформировавшейся еще в детстве привычкой не спускать с Сириуса Блэка глаз, едва тот появлялся в поле его зрения, Малфой докурил сигарету и, поглубже натянув на голову капюшон мантии, двинулся следом за странной парочкой. И, как оказалось, не зря! То ли Блэк настолько перебрал в том пабе, что просто забыл, как пользоваться волшебной палочкой, то ли сам Люциус умудрился прохлопать тот факт, что ему ее просто сломали за повторное нарушение, но, как бы там ни было, возжелавший гриффиндорского тела полувеликан и не думал валяться заступефайенный под забором, а наоборот вжимал в этот самый забор отчаянно сопротивлявшегося юношу, жадно лапая его под трещавшими по швам брюками. Люциус помедлил секунду, не будучи уверенным, стоит ли вмешиваться – по маленькому пустырю, где они оказались, уже по всю гулял невесть откуда взявшийся ветер, керосиновая лампа под крышей заполошно мигала, реагируя на вырвавшуюся из-под контроля стихийную магию Блэка, так что у парня был определенный шанс выпутаться из этой, казалось бы, безнадежной ситуации самому. Но тут явно распаленный несговорчивостью жертвы насильник недовольно взрыкнул и резко заломил юноше руку. Хруст сломанной кости был слышен даже стоявшему в десяти шагах Малфою. Сириус отчаянно вскрикнул и обмяк, сломанной куклой повиснув в волосатых лапищах довольно заворчавшего полувеликана. Но радоваться этой ошибке природы пришлось недолго… - Петрификус Тоталус! Ступефай… Вырубив и сразу же отшвырнув уродца в сторону, дабы при падении случайно не раздавил свою несостоявшуюся жертву, и без того балансирующую на грани отключки, Люциус опустил волшебную палочку и подошел к сползшему вдоль стеночки Блэку. Сам облик утратившего вдруг все свое хваленое бесстрашие гриффиндорца несказанно радовал глаз, но вот внешний вид его физиономии, буквально вспаханной о забор, с которым заставлял его целоваться полувеликан, почему-то страшно оскорблял эстетические чувства Малфоя. Да и правая рука, которую Сириус машинально баюкал на груди, с видимым усилием борясь с подступающим обмороком, странным образом манила опробовать на ней усовершенствованное заклинание по сращиванию костей. Мда, это уже даже не альтруизм… Хотя, с другой стороны, вейлы, как и все фейри, тяготеют к прекрасному, а мордашка Блэка в своем первозданном, так сказать, виде стоит того, чтобы на нее лишний раз полюбоваться. Между тем, Сириус, наконец, совладал с собой и, проморгавшись, в полнейшем шоке уставился на неожиданного спасителя. Очевидно, мальчишка ожидал увидеть на этом месте кого угодно, но только не ненавистного слизеринца. И уж тем более не Ледяного принца собственной персоной! -Малфой?! Какого тролля ты тут делаешь?.. Ничего не скажешь, удивительно красноречие! И это наследник одного из самых родовитых (САМОГО родовитого, чего уж там – не у кого больше в предках Фея Моргана ходит) магического семейства Европы. Благородное воспитание так прет… Впрочем, чего еще ожидать от чокнутого гриффиндорца? Люциус чуть заметно поджал губы. Не то, чтобы он рассчитывал на пламенные объятия в благодарность за спасение, но уж хотя бы памятуя о некоторых… последствиях инцидента, этот беспомощный идиот мог бы и не провоцировать темного мага, стоявшего над ним с палочкой в руках. Вообще-то, Малфой не афишировал ни своих занятий черной магией, ни уж тем более некоторых связей, грозивших пожизненным заключением в Азкабане, но репутация его семьи была известна всем, а в Слизирине, как полагали выкормыши Гриффиндора, по умолчанию учились исключительно будущие Пожиратели Смерти… Впрочем, так оно и было, если подумать. Решив не разочаровывать нахохлившегося, точно совенок, Блэка, Люциус с усмешкой наставил на него волшебную палочку. Реакция Сириуса была… странной. Вместо того, чтобы выхватить собственную палочку или хотя бы подобраться, готовясь в любой момент увернуться от возможного Проклятия, он лишь поморщился с выражением крайнего раздражения на лице и бесцеремонно, будто указку профессора Вектор, оттолкнул от себя палочку Люциуса. Словно от досадной помехи отмахнулся. -Ты что, Малфой, травой обкурился? – гриффиндорец как-то по-собачьи повел носом и в совершенно неподражаемой манере изогнул правую бровь, - На будущих родственников кидаешься… - на пухлых, как у девушки губах, мелькнула странная, полная горечи полуулыбка, - Или ты хотел не проклясть меня, а просто глаз палочкой выткнуть? Но это же так… по-маггловски! Мимоходом подивившись на редкость острому обонянию Блэка, умудрившегося учуять запашок дурман-травы, приставший к его мантии, пока он сидел в опиумокурильне, поджидая одного из многочисленных шпионов Темного Лорда, Люциус не без усилия подавил желание заавадить мерзавца на месте и ехидно парировал: -Как оригинально ты благодаришь людей, Сириус! Это настолько… по-блэковски. Невинная фраза прозвучала, словно утонченное оскорбление. Как, впрочем, и задумывалось. Гриффиндорца снова перекосило, на это раз уже всерьез. Чего он не выносил, так это любых сравнений с представителями своего одиозного семейства. -А я, между прочим, тебе жизнь спас! – продолжал насмехаться Малфой, - Мог бы хоть «спасибо» сказать. -Не думаю, что моей жизни что-то угрожало, - чуть более миролюбиво откликнулся Сириус, с болезненной гримасой поудобнее устраивая на коленях сломанную руку, - Но ты прав, с моей стороны это было верхом невежливости. -Ну, не жизнь, так честь, - фыркнул Люциус, лениво поигрывая волшебной палочкой, - ведь для вас, гриффиндорцев - это святое. Хотя я отнюдь не уверен, что ты выжил бы после столь близкого знакомства с этой ошибкой природы. Своим… хмм… хоботом он бы просто порвал тебя, как грелку. -Хоботом?.. – взгляд Блэка метнулся к коматозному полувеликану, расцарапанное, но все равно неправдоподобно красивое лицо странно сморщилось, а губы предательски задрожали, - Ты сказал – хоботом?!!! На мгновение Люциус всерьез испугался, что мальчишка сейчас разревется. Шутки шутками, а шок он, должно быть, пережил немалый. Но Сириус лишь зажал рот здоровой рукой и затрясся от еле сдерживаемого хохота, то и дело поглядывая на своего несостоявшегося насильника. Малфой невольно вздохнул с облегчением – все лучше, чем слезы, хотя смех у парня явно истерический. -Эээ… Блэк, может, тебя водичкой побрызгать? – конечно, идеальным решением было бы вместо Акваментиа залепить гриффиндорцу пару пощечин, но его физиономия итак выглядела как у жертвы режущего заклятия. -Это не истерика, – продолжая всхлипывать от смеха, помотал головой Сириус, - Просто… посмотри на него! Люциус чуть не поперхнулся, услышав столь шокирующее предложение. Действительно, не истерика – здесь уже белой горячкой попахивает. Раньше за мальчишкой нездоровых наклонностей вроде не наблюдалось. -Спасибо, я предпочитаю более компактные размеры, - буркнул слицеринец, размышляя, как его угораздило влипнуть в эту доходящую до абсурда ситуацию, - И уж точно не интересуюсь полукровками. -Что? – синие глаза Сириуса непонимающе распахнулись, - В каком смысле… - потом его скулы вдруг залил очаровательный румянец, а в следующую секунду гриффиндорец окончательно сполз на землю, задыхаясь в новом приступе хохота, - О Мерлин, я и не знал, что ты такой извращенец, Малфой! Я совсем не это имел ввиду… Посмотри на его ЛИЦО! Нет, определенно, по кому-то здесь плачет Святого Мунго… И ведь как заливается – даже про руку сломанную забыл! Истерика, и к гадалке не ходи. Нахмурившись, Люциус шепнул заклинание и взмахнул палочкой. Лежавшая на животе туша плавно взмыла в воздух и, перевернувшись на сто восемьдесят градусов, с куда меньшей грацией шмякнулась обратно. Один взгляд на физиономию полувеликана, и Малфой едва не присоединился к катавшемуся по земле Сириусу. Лишь ставшая второй натурой привычка при любых обстоятельствах держать на лице ледяную маску, в лучшем случае разбавленную фирменной змеиной усмешкой, помогла ему удержаться от неприличного хохота. Трансфигурировать противника – вполне в духе Блэка, тем более, как Люциус успел заметить, пока парочка проносилась мимо него по Лютному переулку, этот урод действительно походил на слона. Так что уши-лопухи, выглядывающие из-под пакли волос и солидных размеров хобот на месте носа вполне удачно вписались в его образ. А главное, собственное замечание Малфоя по поводу хобота оказалось… вполне в духе ситуации! Интересно, а хвост у него тоже вырос? Превращение-то было неполным… Внезапно нахмурившись, Люциус оглянулся на все еще хихикающего гриффиндорца. Частичная трансфигурация… Как попытка остановить насильника. Глупость несусветная в его положении, если только не предположить, что заклинание Блэку просто-напросто не удалось. Ну да, это любимому ученику гриффиндорской кошки! Как же. Говорят, он уже на первом уроке спички превращал не в обычные иголки, а в медицинские. Разве что… Неожиданная догадка казалась до абсурда неправдоподобной, но зато многое объясняла. Например, почему Сириус улепетывал от этого ничтожества, как первокурсник, встретивший в Запретном лесу акромантула. Но что он тогда вообще делал в Лютном переулке? По мнению Малфоя, даже хаффлпаффцы на такой идиотизм были не способны, а уж представители «львиного» факультета и подавно – начисто лишенные инстинкта самосохранения, без унции-другой серого вещества они все давно сыграли бы в ящик. Хотя если вспомнить все эскапады четверки Мародеров за эти пять лет… Одна попытка вывести под кроватью василиска чего стоит! А простофиля Хагрид еще удивлялся, куда это яйца из курятника пропадают… (прим.автора: согласно легенде, василиск вылупляется из куриного яйца, высиженного жабой) -Блэ-э-эк, а скажи-ка мне какой у тебя балл за СОВ по трансфигурации? – лениво протянул Малфой, наблюдая, как отсмеявшийся, наконец, Сириус, морщась от боли, вдоль по стеночке утверждается в вертикальном положении. -«Превосходно», а что? – не подозревая подвоха, сквозь зубы откликнулся гриффиндорец, - То есть, я так думаю, ведь результаты еще не пришли. -Тогда, будь любезен, объясни мне, - тем же до приторности безмятежным тоном продолжил Люциус, - как ты умудрился настолько лажануться с элементарным заклинанием? Или так оно было и задумано, и ты понадеялся, что этот извращенец до такой степени взбесится, что его от злости паралик на месте разобьет? Растерянность, мелькнувшая на лице Сириуса, была слишком явной, чтобы списать ее на слэнговые словечки, в устах Малфоя прозвучавшее столь же неожиданно, как, скажем, звуки серпентарго. -Эээ… я вообще-то в шоке был, - попытался вывернуться мальчишка, - Испугался там, ну, ты понимаешь… -Неа, не понимаю! Вы с Поттером уже к третьему курсу излазили вдоль и поперек весь Запретный лес, и жаждущие вашей кровушки создания, что там живут, вряд ли выглядели менее устрашающе, чем ухудшенная версия твоего дружка Хагрида. -Попридержи язык, Малфой! – огрызнулся Сириус, в порыве праведного гнева даже отлепившись от стены, хотя это и стоило ему новой страдальческой гримасы, - И вообще, если у тебя так плохо с памятью, то могу напомнить – трансфигурацию человека и других разумных созданий проходят на шестом курсе, который ты, в отличие от меня, как раз закончил! -О да, закончил, - позволив голосу пропитаться привычным ядом, ухмыльнулся Люциус, - Вот только ваша драгоценная МакГонагал весь год твердила половине моих однокурсников, какие же они бездари, если не могут выполнить заклинание, доступное студентам, куда их моложе. Напомни мне, что эта была за история полтора года назад, когда Нарциссу превратили в полярную лису – аккурат после того, как она передала тебе очередное послание от мадам Вальбурги? -Скажи спасибо, что не в хорька… Хотя тогда Цисса, кажется еще не была твоей невестой! Малфой только скрипнул зубами, считая ниже своего достоинства реагировать на знакомую с детства подначку. Поле его фамильного герба было усыпано горностаевыми хвостиками, символизирующими власть и чистоту – в данном случае, чистоту крови, о чем Люциус со свойственным ему уже тогда высокомерием и сообщил Сириусу чуть ли ни при первой встрече, двенадцать лет назад, когда своими глазами увидел на гобелене с семейным древом Блэков знаменитый во всем волшебном мире девиз: «Чистота крови на век». Однако мальчишка с упрямством, достойным твердолобого хаффлпаффца, до сих пор продолжал утверждать, что это вовсе не горностай, а хорек... Однажды Барти Крауч, долгое время пытавшийся оспорить лидерство Малфоя среди слицеринцев, тоже ляпнул нечто подобное, и в скором времени лишь связи Крауча-старшего в Совете Попечителей спасли его сына от обвинения в занятиях Темной магией и исключения из Хогвартса… Но не то, чтобы доказательства, анонимно организованные Люциусом, были недостаточно вескими! -Короче, Блэк, это все лирика… Лучше объясни мне, наконец, как ты оказался в Лютном переулке, ночью, да еще без волшебной палочки? И не лги мне, а то я сейчас нашлю на тебя Таранталлегра для проверки, и посмотрим, как ты будешь выплясывать здесь со сломанной рукой! -Отвали, Малфой, ты мне не отец, - немедленно окрысился Блэк, даже не пытаясь отрицать очевидное, и тут же попытался перевести стрелки: - Я же не спрашиваю, что здесь делаешь ТЫ? -Разумеется, потому что я тебе все равно не отвечу, тем более, что мне давно исполнилось семнадцать, и это мое личное дело, где проводить свободное время, будь это хоть Лютный переулок, хоть сама Салазарова Пустошь. А вот что здесь забыло твое несовершеннолетнее высочество, я, на правах будущего родственника, вполне имею право тебя спросить! -Это мы еще посмотрим! По поводу родственников… – Сириус типично блэковским манером вскинул подбородок и, забывшись, хотел по привычке убрать с лица волосы, но сломанная рука мгновенно дала о себе знать, заставив гриффиндорца зашипеть от боли и откинуться обратно на столь неосмотрительно покинутый им забор. Мученически вздохнув, Люциус снова наставил на него палочку. На этот раз глаза Блэка полыхнули, словно огни Святого Эльма. Яростно. Испепеляюще. Завораживая своей запредельной синью. Только пухлые губы кривились в улыбке, достойной самого Малфоя: -Все-таки Таранталлегра? Или что-нибудь покруче? – Сириус издал неприятный, совсем не идущий ему лающий смешок и с каким-то нездоровым интересом уставился на собеседника: - Уверен, для тебя даже Непростительные теперь не в новинку! -Однажды твой длинный язык, Блэк, сведет тебя если не в могилу, то в Азкабан или какое-нибудь не менее «уютное» местечко! Признаться, я еще ни разу не использовал Круциатус, но вот как раз сейчас искушение поупражняться в нем становится просто непреодолимым… Руку давай! -Что?!.. -Руку, говорю, давай! Или у тебя есть желание кувыркаться по каминной сети до Святого Мунго? Выражение лица Сириус в этот момент было просто бесценным. Пожалуй, настолько ошеломленным он не выглядел даже в тот день, когда Распределительная Шляпа отправила его в Гриффиндор. -Ты умеешь сращивать кости?! -Не тупи, Блэк, разве стал бы я иначе предлагать свою помощь? -Да кто вас, слизеринцев, знает… -Надеюсь, что никто… Так ты вытянешь руку или нет?.. Хорошо, теперь терпи! - палочка заскользила вдоль лучевой кости, сначала сканируя перелом, потом начиная сращивать. Сириус хрипло дышал сквозь зубы, но не издавал ни звука, хотя боль, должно быть, была адская, - Хорошо, можешь опускать. Все в порядке, только рекомендую пару дней не напрягать руку… Теперь давай займемся твоей физиономией, а то смотреть страшно. Все еще пребывающий в шоке Блэк без возражений подставил Люциусу лицо и закрыл глаза. Шепнув «Епискей», слизеринец стал осторожно водить кончиком волшебной палочки по его изуродованной щеке, почти с благоговением наблюдая, как глубокие, сочащиеся кровью ссадины одна за другой исчезают, уступая место гладкой бархатистой коже. Впрочем, Люциус не торопился. В кои-то веки у него появилась возможность, как следует рассмотреть это безупречное, пугающе красивое лицо, не опасаясь быть застигнутым за столь неподобающим Малфою занятием, и он не собирался упускать своего шанса. Похоже, за это лето черты Сириуса утратили последние признаки «детскости», став еще совершеннее, хотя это казалось уже невозможным. Красивый подросток превратился в прекрасного юношу, а чтобы представить, каким потрясающим мужчиной он станет, достаточно было взглянуть на портреты его предков на стенах Блэк-Мэнор. Четко, почти болезненно очерченные скулы и подбородок, точеный нос, невероятный разрез глаз, кричащий о нечеловеческой крови. И - неожиданно мягкие, совершенно не свойственные аристократам пухлые губы. Как, между прочим, и смуглая кожа, казавшаяся почти бронзовой на фоне бледных пальцев самого Малфоя, порхавших сейчас над щекой Сириуса. И все-таки, прежде всего, в этом лице ощущалась порода, почти утраченная последними поколениями семейства Блэков. Те совершенно особые красота и харизматичность, что могла дать лишь кровь сильнейших чистокровных магов, смешанная с магией самых могущественных из фейри. Когда-то потомки Морганы по праву были почти королями волшебного мира. Теперь, к вящему удовольствию Малфоев, эти времена миновали. Внутриродовые браки привели к явному вырождению той самой породы, богатому, вдобавок, на психические отклонения. Вальбурга и Беллатрикс были откровенно безумны, да и Андромеда с Сириусом в рамки нормальности тоже откровенно не вписывались – одна, представить противно, легла под маггла, а второй умудрился попасть в Гриффиндор. Но он хотя бы красив и талантлив… Опустив палочку, Люциус нехотя отступил от распахнувшего глаза Блэка. Исцеление слегка затянулось, хотя пациент явно не возражал. Наоборот, выглядел словно кот, объевшийся сметаны. Первый раз за долгие годы открыто улыбнувшись Малфою, Сириус осторожно коснулся пальцами свежевылеченной щеки: -Никогда бы не подумал, что ты скрываешь дар целителя… Люциус только пожал плечами, задумчиво наблюдая, как тонкие пальцы гриффиндорца скользят по скуле, привычным движением отбрасывая с лица волосы. Темный Лорд требовал от своих сторонников полной отдачи, в том числе и развития скрытых и порой весьма неожиданных талантов, а за три года чему только не научишься… Внезапно, нечто очень странное привлекло к себе внимание обычно холодных серебристо-серых глаз. Тонкая белая полоска на указательном пальце правой руки Сириуса, особенно заметная на фоне его смуглой, будто светящейся в темноте кожи. Что еще за?.. -Блэк, - не предвещавшим ничего хорошего тоном начал Люциус, - объясни-ка мне, будь любезен, куда подевалось твое фамильное кольцо?!
Lazurit:
wd: ваа! еще продолжение =) приятно вернуться из отпуска и почитать на ночь глядя вкуснятинки -) с нетерпением жду развития событий ^^
Фелиша: Глава 3 In vino veritas* Приятная, на грани истомы, расслабленность, охватившая Сириуса, пока Малфой лечил его лицо, исчезла, словно по взмаху волшебной палочки. Мерлин знает почему, но на несколько мгновений он почти забыл обо всех перипетиях сегодняшнего вечера, просто наслаждаясь ласковым теплом исцеляющей магии и чуть дразнящим обоняние ароматом парфюма, исходившего от оказавшегося почти вплотную к нему слизеринца. Чудом неудавшееся изнасилование, обжигающие не хуже плетки слова матери и даже собственное будущее, оказавшееся теперь под большим вопросом – все это на какой-то сладостный миг отступило на второй план, заставив Сириуса в кои-то веки почувствовать себя… в безопасности. Почти забытое ощущение, из тех далеких времен, когда еще не родились на свет ни Мародер Сириус Блэк, ни Ледяной Принц Люциус Малфой, а были лишь товарищи по детским играм, друзья-соперники Сиро и Люк. Когда наследник Блэков, еще не стал парией в собственном семействе и не ощутил на языке горький привкус ненависти, а будущий Лорд Малфой считал магглов чем-то вроде экзотических зверюшек, неизбежным злом, с которым нужно мириться, и даже не помышлял об их истреблении, не говоря уж о войне за чистоту крови. Эпоха невинности, на короткий миг вернувшаяся из небытия, когда взгляды синих и серых глаз впервые за долгое время не скрестились, словно клинки, а встретились почти с нежностью, как у добрых друзей после многолетней разлуки… Конечно, это было глупостью несусветной! Всего лишь иллюзией, которой Сириус малодушно поддался… И тем болезненней оказалось возвращение в реальный мир. Резкие слова Люциуса оказали на него эффект ледяного душа. -Какое тебе дело до моих семейных реликвий, Малфой? – поморщился юноша, инстинктивно пряча правую руку в карман куртки. -Такое, что я прекрасно осведомлен о свойствах фамильных колец и всех особенностях ритуала Наследия, и, откровенно говоря, мне с трудом представляется ситуация, в которой ты мог бы расстаться со своим перстнем. Мой я так ни разу и не снимал до того дня, когда официально принял титул Лорда. Ну, разумеется, вряд ли Малфой кому-то настолько доверял в этой жизни, чтобы добровольно отдать гербовое кольцо, своими руками сняв его с пальца, а другого способа забрать фамильный перстень не существовало – разве что отрезать его вместе с этим самым пальцем. Насколько Сириусу было известно, кольца Наследников, также как и кольца Лордов являлись по своей сути мощнейшими артефактами, хотя реальными волшебными свойствами были наделены только последние. Однако, именно серебряный перстень преемника главы рода, полученный им по исполнении трех лет, в день, когда в старину мальчикам нарекали взрослое имя, «рос» вместе с ребенком и исчезал, сменившись золотым, во время обряда, знаменующего принятие титула. Снять кольцо Наследника можно было лишь в двух случаях – либо передать в руки доверенного лица, высочайшей волей подтверждая переданное с ним сообщение… либо, уходя из дома, эффектно швырнуть родным под ноги, как поступил сам Сириус. Сжигая мосты. Отрекаясь от права наследования. А Малфой, змея слизеринская, похоже, сразу же догадался что к чему. И откуда он только выискался на мою голову такой умный?!.. -Блэк, твое молчание подталкивает меня к очень неутешительным выводам, - тонкие пальцы блондина провокационно играли на волшебной палочке, нарочито поблескивая золотой печаткой с выгравированным на ней василиском, - Предположение, что ты отправил кольцо с совой, скажем, в Гринготтс, дабы подтвердить снятие денег с личного счета, кажется мне до крайности абсурдным. Все прочие варианты выглядят еще более нелепо, - бархатистый голос Люциуса звучал привычно-насмешливо, но прищур серебристых глаз, сверливших гриффиндорца, почему-то вызывал внутри неприятный холодок, - А если учесть, что твои напряженные отношения с родителями – притча во языцах, в свете этих неожиданных сомнений в нашем будущем родстве, я даже представить боюсь, куда ты на самом деле мог подевать свой перстень! Если Сириус, чего и не выносил, так это когда его заставляли чувствовать себя не в своей тарелке. Великосветское воспитание и одиннадцать лет в обществе милой матушки наделили его вполне слизеринскими чертами характера, и временами он мог быть очень рассудительным и невозмутимым, как статуя, в отличие, к примеру, от малость инфантильного Поттера. Но числился за наследником Блэков один недостаток, который тот прекрасно осознавал, но преодолеть не мог, да и не особо пытался – чтобы взять его «на слабО» не нужно было долгих речей или хитрых психологических приемов. Стоило Сириусу осознать, что он чего-то боится или просто испытывает дискомфорт при мысли об этом, как некто внутри него (Бродяга, не иначе) мгновенно делал стойку и пер напролом, не заботясь ни о собственной безопасности, ни о последствиях, которые его безрассудство могло иметь для него и окружающих. Вот и сейчас, едва ощутив, что малфоевские приемчики по невербальному прессингу, позволявшие блондину рано или поздно прижимать к ногтю практически любого, кто оказывался в поле его зрения, начинают действовать и на него самого, Сириус моментально вскинулся, чувствуя, что еще немного, и его просто понесет. Хотя бодаться с Люциусом сейчас было, по меньшей мере, глупо – слово за слово, знаете ли… а палочка-то есть у одного слизеринца. И все равно не огрызнуться было просто выше его сил: -Отвали, Малфой! Что тебе до моего фамильного кольца? Какого тролля тебя вообще колышут мои проблемы?! -А такого, что я тебя спас! – безупречная ледяная маска на миг дала трещину, и выражение бледного лица стало откровенно свирепым, - Это, может, и не Долг Жизни, но право получить ответы на свои вопросы у меня никто не отнимет. -В гробу я видал такие права… - скорее по инерции буркнул Сириус, слишком удивленный этой пусть и мимолетной потерей самоконтроля, чтобы всерьез разозлиться на попытку что-то ему диктовать. На этот раз на лице Малфоя не дрогнул и мускул, но изящная рука, внезапно опустившаяся на плечо гриффиндорца, сжала его с такой силой, что юноша всерьез испугался, как бы пальцы, впившиеся в плоть, словно клыки вампира, не перекрыли туда доступ крови. -Сириус, не играй со мной! Не хочешь отвечать по-хорошему, будет по-плохому… - слизеринцец многозначительно повел у парня перед носом волшебной палочкой, - Преимущество, если помнишь, в моих руках. -Ну, я всегда могу попробовать дать тебе в морду, - хмыкнул брюнет, внезапно расслабившись и отпихнув палочку все тем же небрежным движением, что так взбесило Малфоя в прошлый раз, - Тебе не кажется, что это мы с тобой уже проходили? -Блэ-э-эк… - таким голосом только Непростительные Проклятия насылать. -Что – наложишь на меня Империус? -Нет, пожалуй, Круциатус! И подожду, пока ты не начнешь скулить и ползать на брюхе, как последняя шавка. -Люциус, ты не оригинален. Насчет собаки. И вообще – повторяешься. Что за прискорбное отсутствие воображения?! -Зато у тебя – просто катастрофический избыток. Горе от ума называется… Так ты ответишь на мой вопрос, или мне браться за палочку? Сириус мученически возвел очи горе. Эта игра в «кто кого переупрямит» была, конечно, забавной, но только не в состоянии зыбкого равновесия между бодуном и похмельем, да еще и в трех шагах от потихоньку приходящего в себя полувеликана. -Слушай, на кой боггарт тебе сдался мой ответ, если ты и сам все прекрасно знаешь? – почти умоляюще: - Может, пойдем отсюда куда-нибудь, а?.. – и когда платиновые брови слизеринца красноречиво взлетели вверх в немом изумлении, совсем уж тихо: - Выпьем, что ли… -По-моему, ты уже и так изрядно перебрал, Блэк, - знакомая усмешка, появившаяся на лице Малфоя, показалась Сириусу почти родной, - Ты соображаешь, в ЧЬЕЙ компании собираешься снимать стресс? Кстати, по какому поводу вообще был этот праздник? -Да вот по этому самому, - юноша помахал перед лицом Люциуса «неокольцованной» правой рукой, - Хотя я еще не решил праздник у меня или наоборот траур… А что до компании, то сейчас же каникулы! Так почему бы нам не сделать вид, что мы не гриффиндорец и слизеринец, враги до гробовой доски и прочее, и прочее, а просто два хороших парня, которым приятно выпить в обществе друг друга? Я угощаю! Малфой несколько секунд созерцал Сириуса с таким странным видом, что у того возникло ощущение, будто он снова находится под сканирующим заклятьем. Люциус не смотрел на него так с тех пор как… Да что там, ТАК он вообще никогда не смотрел. Оценивающе. С интересом. Словно впервые увидев. -Quid pro quod**, Блэк! – наконец, произнес блондин и слегка откинул голову, позволив капюшону соскользнуть с мерцающих в лунном свете волос, - Равноценный обмен. Я соглашаюсь на твое безумное предложение, а ты расскажешь мне, как умудрился дойти в своей ненависти к мадам Вальбурге до такой степени, чтобы швыряться направо и налево гербовыми кольцами. Несмотря на буквально зудящее желание поскорее покинуть этот проклятый пустырь, Сириус отвесил собеседнику шутовской поклон, сделав вид, что подметает землю несуществующей шляпой: -Заметано! -Клоун! – демонстративно поморщился слизеринец, первым направляясь к выходу из тупика, - Но должен отдать должное твоей фантазии. Представить меня в роли «хорошего парня»… На такое не способен, наверно, даже маггловский писатель-фантаст! -Какие познания о мире магглов! – почти искренне удивился устремившийся следом Сириус, и в тот же миг пожалел о своих словах. Ответ Малфоя напоминал удар кинжала, брошенного с плеча. Направленный лишь чуть-чуть в сторону – как предупреждение: -Врага надо знать в лицо. Вот оно как… Да уж, хороший парень, ничего не скажешь! А как мило начинаются их «дружеские» посиделки. Душевно так. Вполне в духе обычных отношений «Гриффиндор vs Слизерин». Остается лишь надеяться, что эта его гениальная идея не закончится пьяной дракой, а то день сегодня с утра явно не задался… Все в той же милой, непринужденной атмосфере они добрались до паба, где Сириус начал свое знакомство с прелестями Лютного переулка. -Сюда! – решительно произнес гриффиндорец, толкая тяжелую дубовую дверь, и, сделав «морду кирпичом» приглашающе махнул Малфою рукой. Как это не парадоксально, но в присутствии Люциуса он сейчас чувствовал себя также уверенно, как будто рядом с ним стоял старина Джеймс. Уголки тонких губ дрогнули в намеке на улыбку: -Дело принципа, Блэк? А если эта пародия на человека прочухается и надумает закончить вечер там же, где он был начат? -Значит, ты снова меня спасешь… Что-о-о?! Откуда ты знаешь, что мы именно здесь столкнулись? – уже шагнувший в зал Сириус остановился на полдороги и резко обернулся к Малфою, чувствуя совершенно иррациональную обиду и горечь, - Или ты… был тут с самого начала и просто наблюдал за происходящим, забавляясь от души? -Нет, я всего лишь проходил мимо и видел, как ты вылетел отсюда, словно пробка из бутылки, - Люциус невозмутимо подтолкнул юношу к ближайшему столику и чуть не силой усадил на деревянную скамью, - А следом вылетело это животное, впечатлившееся то ли твоей неземной красотой, то ли запредельной наглостью. Мне стало просто любопытно, чем же закончится эта мизансцена. Признаться, я ожидал, что ты подкараулишь его за углом и проклянешь чем-нибудь особенно экзотическим из вашего арсенала а-ля «смешаем с грязью Северуса Снэйпа»… Но кто же знал, что тебе хватит ума оставить дома волшебную палочку? -Почему ты меня спас? Вопрос, который Сириус хотел задать с того самого момента, как узрел сквозь предобморочную дурноту знакомый вейлоподобный лик, сорвался таки с губ, заставив его смутиться куда надежнее, чем не попавший в цель малфоевский выпад по поводу Снэйпа. В конце концов, Сопливус и сам был хорош, а все эти высокопарные «четверо на одного» ничего, кроме закономерного негодования не вызывали – Ремус и Питер вообще никогда не поднимали палочки на этого сальноволосого урода, а они с Джеймсом ни разу не атаковали его сразу вдвоем. Это исключительно слизеринская прерогатива – нападать стаей… Сириус машинально потер чуть заметный шрам на виске, не поддавшийся в свое время даже заклинаниям и зельям мадам Помфри – память о его первой, но далеко не последней потасовке с представителями Дома Змеи. Но вот что интересно, за все пять лет в Хогвартсе они с Малфоем так всерьез и не оказались по разные стороны волшебной палочки. Словесные дуэли, оскорбления, угрозы – да, были, но до поединка дело так ни разу и не доходило. И вот теперь слизеринец его спас… -Так почему, Люциус? Блондин не ответил, сосредоточенно диктуя заказ лично хозяину паба, взиравшему на него с подобострастностью домового эльфа. Да уж, с ним, Сириусом, так не носились, но оно и понятно – не слишком следивший за своими манерами, в маггловском прикиде он не вызывал здесь особого доверия, в то время как по Малфою, одетому даже в простую бархатную мантию, буквально плакала обложка «Ведьмополитена» с номинацией «Аристократ года». И, разумеется, заказанное им спиртное было никак не банальным огневиски! Прикинув цену принесенной бутылки, Сириус невольно задумался, а не придется ли ему дожидаться возвращения Поттеров, ночуя на улице в облике Мягколапа. Личного счета в Гринготтсе, вопреки мнению Малфоя, у него никогда не было, хотя деньги на карманные расходы матушка все-таки выдавала - ради поддержания семейной репутации, само собой, а значит, ни одного лишнего сикеля ему никогда не перепадало, только необходимый для соблюдения приличий минимум. Между тем, ни на секунду не забывавший об их сделке слизеринец в упор посмотрел на Сириуса и непререкаемым тоном велел: -А теперь выкладывай! Решив, что после дуэли палочками не машут, гриффиндорец в скупых фразах обрисовал Люциусу ситуацию, по мере рассказа чувствуя, как внутри вновь поднимается волна обиды и боли, задавленных сначала алкоголем, потом убойной дозой стрессовых ситуаций (явление Малфоя в роли «рыцаря на белом коне» было, как ни странно, одной из них). Облегчение, что он разрубил, наконец, этот гордиев узел тоже присутствовало, но оно как-то терялось на фоне понимания, что родная мать не просто не любит и презирает его – она готова выбросить его на улицу, как последний мусор. Ну да, конечно, позор рода, предатель крови, «бракованный щенок»… Может и так, если взглянуть на ситуацию глазами представителей древнейшего и благороднейшего семейства Блэков. Но почему-то родители Ремуса не отказались от него, когда того укусил оборотень, а Бартемиус Крауч, не раздумывая, рискнул репутаций, лишь бы спасти сына от обвинений в незаконном колдовстве. И только он, Сириус, никому не нужен… не достоин любви и заботы. -Ну, ты и влип, парень! – резюмировал Люциус, когда окончательно погрузившийся в депрессию гриффиндорец закончил свой невеселый рассказ. -Да ерунда! – храбрясь, с наигранным легкомыслием отмахнулся Сириус, совершенно не желавший, чтобы блондин заметил его уныние, - До конца каникул я поживу у Поттеров, они уже давно приглашали меня к себе на лето. А в декабре мне стукнет семнадцать, и я получу наследство дядюшки Альфарада. -Сириус, - необычайно мягко начал Малфой, переплетая пальцы на запотевшей поверхности бокала, - я говорю вовсе не проблемах материального характера, хотя на какие шиши ты будешь жить еще полгода – тоже вопрос. Твой уход из семьи очень и очень плохая идея! По многим причинам, но, прежде всего, сам факт отречения от титула Наследника… - слизеринец, о чудо, на мгновение замялся, - Послушай, может, ты все-таки передумаешь? -Ни в этой жизни! – вскинулся Сириус, лихо тяпнув коньяку из своего собственного стакана, - Теперь, когда мне удалось, наконец, вырваться из клетки, по своей воле я туда не вернусь, и не надейся, - на самом деле юноша был уверен, что его просто не пустят на порог, даже вздумай он покаяться и приползти обратно, но Малфою знать об этом было совершенно не обязательно, - К тому же, что такого особенного в том, что я ухожу из рода? Дядю Альфарада и Андромеду вон тоже выжгли из Семейного Древа, так они оба, по-моему, только с облегчением вздохнули. -Но ни тот, ни другая не были Наследниками клана, Сириус! Ты хоть представляешь себе, что это за Узы? Ты связан с Блэками не только кровью, но и магией, и эту связь так просто не разорвать. Ты помнишь ритуал вступления в права приемника? -Смутно, если честно. -Я тоже, но три года назад мне волей-неволей пришлось почитать кое-какую литературу на эту тему, - Люциус болезненно поморщился, видимо, вспомнив о трагической гибели отца, - Конечно, меня в первую очередь интересовал обряд получения титула, но принципы здесь похожие. Среди прочего в той книге упоминался ритуал Отречения, проводимый для разрыва связи ушедшего из семьи Наследника с Силой клана… Магия крови, Блэк, вообще паршивая штука, хотя далеко не все ее проявления являются незаконными, но Магия Уз… - на лице слизеринца мелькнуло откровенное отвращение, - Рвать кровную связь такого уровня весьма чревато. Не скажу, что это опасно для жизни, но последствия могут быть самые непредсказуемые. Вплоть до утери волшебного Дара! Сириус нервно сглотнул, чувствуя, как по спине начинают маршировать мурашки размером с хорошего акромантула. Умереть он не боялся, ведь смерть – это конец всему, а страх – он всегда перед чем-то, что еще будет. Но вот утратить магические способности, превратиться в сквиба… такого и врагу не пожелаешь. Внезапно перспектива возвращения в Блэк-Мэнор перестала казаться юноше такой уж отвратительной… Как будто уловив его настроение, Малфой пригубил, наконец, свой коньяк и вопросительно изогнул тонкие брови: -Ну, так что – ты еще не передумал? Непривычно доброжелательный голос слизеринца разорвал наваждение, заставив что-то согнувшееся было внутри с щелчком распрямиться. Упрямство? Гордость? Или просто здравый смысл?.. -Нет! -Что ж, дело твое. Некоторое время оба просто молча пили, думая каждый о своем. Сочетание огневиски с коньяком вполне предсказуемо ударило в и так уже не слишком трезвую голову Сириуса, на его счастье оказав при этом желанный эффект – все мысли и неожиданно болезненном разрыве с семьей и ритуале Отречения, столь красноречиво расписанном Малфоем, благополучно отдрейфовали куда-то не периферию сознания, а тянущее нервы напряжение ушло, сменившись приятной пустотой в голове и расслабленностью в теле. Обычно в таком состоянии душа Блэка начинала требовать песни, но сегодня на него напало какое-то созерцательно настроение. Продолжая лениво потягивать коньяк, гриффиндорец исподтишка наблюдал за своим собутыльником, машинально отмечая, что и его не обошла стороной обычная алкогольная расторможенность. Черная мантия была уже наполовину расстегнута, открывая шелковый жилет того же цвета и серую со стальным отливом сорочку, алебастрово-белое лицо чуть заметно раскраснелось, а взгляд серебристых глаз стал каким-то не по-малфоевски мечтательным. Даже поза выражала совершенно непривычные для Ледяного Принца спокойствие и безмятежность, лишь тонкие пальцы, унизанные перстнями, машинально теребили сережку в правом ухе, выдавая, что его думы не так уж и безоблачны, как казалось на первый взгляд… Минуточку! Едва не выронив из рук бокал, Сириус в полнейшем шоке уставился на грезящего Малфоя. Серьга в правом ухе? Крупная грушевидная жемчужина под цвет глаз… Но в правом? Внезапно в памяти всплыла странная реплика, брошенная слизеринцем после двусмысленного предложения полюбоваться на хобот полувеликана. Что-то там о предпочтениях и стандартных размерах… -Люциус, ты что… эээ… гей? – ляпнул гриффиндорец, прежде чем мозг поспел за языком, осененный вполне закономерной мыслью, что за подобный вопрос можно и Ступефай схлопотать. Вопреки ожиданиям блондин не стал бросаться Проклятьями и даже не выплеснул в лицо Блэку содержимое своего стакана. Наоборот, чудное дело, дымчатые глаза замерцали еле сдерживаемым весельем: -С чего ты взял? -Ну, серьга… в правом ухе… - так Сириус не смущался с третьего курса, когда они с Джеймсом оказались под мантией-невидимкой в женской раздевалке. Случайно! По кошачьи фыркнув, Люциус откинул назад светлые пряди, шелковистой волной спадающие на левую щеку – во втором ухе тоже была сережка! Гриффиндорец мысленно отвесил себе затрещину. За ненаблюдательность и катастрофическую тупость. Не то чтобы современные волшебники часто прокалывали себе оба уха, но в старину такое являлось в порядке вещей, и Малфой с его страстью к красоте был просто обязан последовать столь очаровательной традиции. Пока Сириус соображал, что бы ему такое сказать, дабы избежать извинений, приносить которые он не любил и не умел, слизеринец в очередной раз выбил у него почву из-под ног, легкомысленно заявив: -Но вообще-то ты прав, мне нравятся мужчины. Гриффиндорец едва не поперхнулся коньяком. На этот раз его подвел даже богатейший словарный запас, каждое лето неуклонно пополняемый в процессе общения с любимой матушкой. -Ооо… - только и сумел выдавить он, соображая, как же в свете вышесказанного интерпретировать недавнее заявление Малфоя о его, Сириуса, «неземной красоте» и этот очень странный взгляд из-под ресниц, которым блондин сейчас будто бы очерчивал его фигуру. -Но женщины меня привлекают в точно такой же степени, - продолжал Люциус вечер откровений. Красноречие Сириуса за последние десять секунд особых изменений не претерпело, поэтому единственное, что он сумел выдавить в ответ на еще одно шокирующее заявление, было: -Ааа… Коктейль из огневиски с коньяком здесь, надо думать, тоже сказывался. Люциус же, казалось, искренне забавляется смущением гриффиндорца. Алкоголь был тому причиной или его собственное общество, но ледяная маска в кои-то веки спала с лица Малфоя, явив миру нормального семнадцатилетнего парня, способного на нечто большее, чем прожигать собеседника взглядом василиска и кривить губы в ехидной улыбочке. Например, шутить, эпатируя собеседника, как любил делать сам Сириус. И, Мерлин сохрани, этот Малфой начинал ему нравится! -То есть ты бисексуал, - наконец, выдавил юноша, не без труда заставив себя отвести глаза от непривычно веселого и милого Люциуса. -Только не говори, что это для тебя проблема, Блэк, - насмешливо протянул слизеринец, доставая из кармана серебряный портсигар с символикой родного факультета на крышке, - Нет, я, конечно, понимаю, ты учишься в Гриффиндоре, где полно этих ханжей-грязнокровок, но ты же чистокровный волшебник с соответствующим воспитанием. Как будто, не знаешь, что магическое сообщество не только не порицает однополые отношения, но и даже в некотором роде поощряет их. Учитывая прискорбно малое число истинных волшебников, а как следствие – заключение династических браков с их неизбежными супружескими изменами, романы между мужчинами – меньшее зло, поскольку институту семьи они никоим образом не угрожают. Не говоря уж о том, что такие вещи были в порядке вещей еще в Спарте и Древней Греции, причем… -Фата Моргана! Вот только Аристотеля мне цитировать не надо, - пьяно отмахнулся Сириус, снова ловя на себе непонятный (ой ли, Бродяга?!) взгляд Малфоя и чуть не потерял равновесие, когда зал паба перед глазами на пару секунд вышел из фокуса, превратившись в одно сплошное размытое пятно, - Я все это прекрасно знаю. Просто мне и в голову не приходило, что ты… А впрочем, я ведь ни разу не видел тебя с девушкой, кроме как на Святочном Балу! И то это чуть ли не с первого курса была Нарцисса. -Просто в отличие от некоторых я не афиширую свои связи, - вставив сигарету в изящный витой мундштук в форме змеи (ну, разумеется!!!) и прикурив от волшебной палочки, Люциус с видимым наслаждение затянулся, - И, раз уж о том зашла речь, мой дорогой юбочник… Сам-то ты не пробовал играть на другом поле? -Нет! – поспешно ответил Сириус. Слишком поспешно. Как отвечают лишь те, у кого совесть нечиста и рыльце в пушку. Что и говорить, реакция совершенно не присталая Мародеру, но если вспомнить, сколько он уже выпил, то некоторая заторможенность была вполне простительна и даже предсказуема. -Брось, Блэк, это просто не по-гриффиндорски! – засмеялся Малфой, как известно, еще с детства умевший читать людей, словно раскрытую книгу, - Ладно, учитывая какую известность приобретает каждая твоя интрижка, даже если это просто быстрый перепих в пустом классе, непосредственно о сексе речь здесь не идет. Но я никогда не поверю, что ты со своим темпераментом и жаждой новых ощущений ни разу не целовался с парнями. Да любой натурал хоть раз это пробует – любопытства ради! То ли спиртное отъело Сириусу последние мозги, то ли он в очередной раз повелся на изящно замаскированное «не слабО», но Люциус, судя по довольной и совершенно неподражаемой улыбке, получил именно тот ответ, на который рассчитывал: -Ну, допустим… -Эврика! И кто же это был? Твой ненаглядный любитель грязнокровок? -Джеймс? Да ты спятил, Малфой! – язык ощутимо заплетался, координация подводила, но гриффиндорец еще нашел в себе силы выразительно покрутить пальцем у виска, - Во-первых, он мне все равно, что брат, во-вторых, гетеросексуален, как маггл… хотя нет, кажется, среди них тоже геи попадаются… а, не важно… и в третьих, ты сам сказал, у Поттера один свет в окошке – Лили Эванс. -Но это наверняка был кто-то из твоих дружков… Петтигрю? -Я столько не выпью! Люциус снова засмеялся, и Сириус внезапно пришел к выводу, что это выглядит очень… сексуально. Особенно, когда слизеринец вот так откидывает назад голову с роскошной платиновой гривой – расковано, провоцирующее, словно подставляя молочно-белую шею под поцелуй. Или укус… Твою мать, Бродяга, что за мысли?! И кто здесь из вас двоих рехнулся?! Ох, говорил же тебе Ремус – пить надо меньше. Лунатик, он умный, его надо слушаться… хотя бы иногда. Алкоголь – это зло! Гормоны – тоже зло. Не говоря уж о похожих на вейл сероглазых слизеринцах. -А кто у нас там остается кроме Поттера и Петтигрю? – между тем никак не унимался Малфой, - Люпин! Нет, ну так и я знал, что этот тихоня «гуляет по голубой стороне улицы». Так и норовит все время тебя потискать. -Это не то, что ты думаешь, - нехотя ответил Сириус, пытаясь хоть как-то собрать мысли в кучку. Он понимал, что подобные заявления обычно производят прямо противоположный эффект, но объяснять же Малфою, что Ремус – кинестетик, как и все оборотни, для него просто важны прикосновения, а тот эпохальный поцелуй приключился на Полнолуние, когда впервые принявший свой анимагический облик Бродяга на радостях кинулся вылизывать смеющемуся другу лицо, а превратившись обратно, не сразу сообразил отстраниться от перепачканных в шоколаде настойчивых и горячих губ. Но заподозрить Лунатика, всю жизнь старавшегося быть как можно нормальнее, в интересе к мальчикам, и тогда и сейчас казалось Сириусу полной дикостью. А что до поцелуя, то инициатива-то, по сути, исходила от него самого, а Ремус перед обращением просто не контролирует свои первобытные инстинкты. Всего на всего. Малфой, кстати говоря, их тоже не слишком хорошо контролировал! Взгляд чуть затуманенных алкоголем дымчатых глаз стал совсем уж откровенным, заставляя гриффиндорца малодушно жалеть, что он вообще завел разговор на эту тему. Нет, ну, какая ему, на самом деле, разница в котором ухе Люциус носит сережку?.. Благословенны счастливчики, умеющие даже под градусом держать язык за зубами! Или все дело в самом собутыльнике?! -Не суть важно, что об этом думаю я, - манерно растягивая слова, мурлыкнул не сдающийся слизеринец, - Гораздо важнее, как к этому относишься ты. Судя по тому, что ты не плюешься при воспоминании о поцелуе с Люпином, а почти мечтательно поводишь своими сапфировыми очами, тебе понравилось. А чего-то большего тебе бы хотелось? -С Ремусом? Мерлин, нет! Нельзя смешивать дружбу и постель, - скрестив руки на крышке стола, Сириус опустил на них внезапно потяжелевшую голову. Ощущение, что Малфой подлил ему в коньяк Веритасерум, с каждой минутой становилось все более навязчивым, - И потом… Рем, конечно, красивый, но если я решусь на эксперимент с парнем, это должен быть кто-нибудь, от кого у меня напрочь снесет крышу. -И есть ли у кого-то в Хогвартсе такой шанс?.. Бархатистый, немного хриплый голос Люциуса прозвучал, казалось, над самым ухом, но когда юноша взглянул на него, с трудом приподняв со стола по истине чугунную голову, слизеринец обнаружился невозмутимо сидящим на прежнем месте, и лишь румянец на скулах и почти затопившие радужку зрачки выдавали, что это спокойствие напускное. Интересно, а он вообще физически способен потерять самообладание, подумал Сириус, чувствуя, как непреодолимо смыкаются налившиеся свинцом веки. -В Хогвартсе – нет, здесь – да… - сонно пробормотал гриффиндорец, погружаясь в объятия Морфея и уже не слыша сорвавшийся с губ Люциуса судорожный вздох. ______________________________________ * In vino veritas (лат.) – истина в вине ** Quid pro quod (лат.) – одна вместо другого
Проездом: Ай да Люцик! Подпоил, разговорил, и уже вовсю облизывается на гриффиндорского красавчика! Молодец! Что-то будет, когда Сири проспится...
Ament: На самом интересном месте! Вот теперь ждать проды... Фик итересен хотя бы тем, что я впервые вижу подобное повествование с этим пейрингом, за что огромное спасибо... Хотя, возможно, я что-то пропустила... В любом случае ждемс...
Алиса: Очень интересное начало. Заинтригована. Ждем...
wd: Многообещающий конец Ваш Люциус просто бесподобен, в общем.. Сириус тоже *усаживается ждать*
Фелиша: Проездом пишет: Ай да Люцик! Подпоил, разговорил, и уже вовсю облизывается на гриффиндорского красавчика! Молодец! Что-то будет, когда Сири проспится... Биение головой о стену и посыпаний оной (головы, не стены) пеплом... А вообще - ему не до того будет! Ament пишет: Фик итересен хотя бы тем, что я впервые вижу подобное повествование с этим пейрингом, за что огромное спасибо... Хотя, возможно, я что-то пропустила... Честно? Сама вспоминаю только 5 приличных фанфиков про эту пару, причем 4 их них - постхогвартские. Мои любимые "Субмлимация" и "Memories.Мерзавец" (этот как раз про школьные времена). Алиса, wd, спасибо, постараюсь не разочаровать!
Фелиша: Глава 4 Искушение Судорожно втянув носом воздух, Люциус уставился на засыпающего гриффиндорца, не зная, то ли рассмеяться ему в лицо, то ли, наоборот, подхватить под белы рученьки и отвести наверх, в номера, как того настойчиво требовало разгоряченное коньяком тело. И если первое имело эффект весьма сомнительный, поскольку Блэк уже во всю посапывал в две дырочки, не слыша никого и ничего, то второе… Поистине сегодня вечер сюрпризов! Минуту-другую Малфой поиграл с мыслью отдаться на волю инстинктов и действительно уложить синеглазого красавчика в постель. Сириус сам признал, что воспринимает его в качестве потенциального любовника. Гипотетически, конечно, но сейчас мальчишка настолько пьян, что способен переспать даже с Темным Лордом, не к ночи будет помянут… Мда, оказывается, в том, что это недоразумение не попало в Слизерин есть свои плюсы! Учись Наследник Блэков на «змеином факультете», ему была бы прямая дорога в Пожиратели Смерти, а Господин, хоть и предпочитает женщин мужчинам, ни за что не обошел бы потомка фейри вниманием определенного рода. Как когда-то самого Люциуса… Нет, разумеется, он не сожалел о бурном, но коротком романе с Темным Лордом, тем более, что юный слизеринец уже в тринадцать лет вполне определился со своими предпочтениями, а его будущий Господин, несмотря на оставшиеся на теле следы злоупотреблений черной магией, был дьявольски привлекателен и харизматичен. Более того, именно статус экс-фаворита наряду с унаследованными от отца знаниями, богатством и влиянием Малфоев ставил юношу, все еще не принявшего Метку, на одну ступень с остальными Пожирателями. А может быть, и выше… Но, увы, как и в любой бочке с медом здесь тоже была своя ложка дегтя. Проблема заключалась в том, что Люциуса до сих пор бесил тот факт, что Лорд взял его в свою постель, не пленившись неземной красотой и уж тем более не покоренный личными качествами, а ради банального эксперимента в области сексуальной магии. Сила вейл, спавшая в крови Малфоев, теоретически позволяла во время занятий любовью делиться с партнером своей энергией, временно увеличивая его магический потенциал и даже исцеляя от ран и последствий разного рода Проклятий. Увы, в их случае это не прокатило – то ли кровь волшебников в Люциусе просто задавила способности фейри, то ли из-за того, что никакими чувствами, кроме банальной похоти, в этой связи даже и не пахло. Убедившись в неэффективности «постельных упражнений» с юным Малфоев, Лорд быстренько выставил его из своей спальни, впрочем, не обделив его расположением за порогом оной. Вот только неприятный осадок все равно остался. До сих пор. Люциус не выносил, когда его используют, даже если это делает человек подобный Темному Лорду. Тем более, что, как подозревал слизеринец, не ляг он в постель Салазарова Наследника по доброй воле, дело вполне могло бы закончиться насилием, не физическим, так ментальным – Империус еще никто не отменял, а методы Господина ему были отлично известны. Разумеется, мелкие обиды не играли особой роли на фоне преимуществ служения такой личности, как Темный Лорд, по крайней мере, до тех пор, пока оно не превратилось в рабство. И все же кому-то действительно ему небезразличному Люциус ни за что не пожелал бы такой судьбы. Он знал, что костьми ляжет, но не позволит Нарциссе последовать примеру старшей сестры и присоединиться к Пожирателям Смерти... А в данный конкретный момент, к собственному изумлению, испытывал искреннее облегчение при мысли, что гордый, как гиппогриф Сириус никогда не окажется постельной игрушкой Темного Лорда! Внезапное осознание того факта, что столь неожиданные эмоции в каком-то смысле возводят синеглазого гриффиндорца в ранг дорогих ему людей, обрушилось на Малфоя подобно грому небесному. Как говорит в таких случаях блэковский приятель Поттер: убиться метлой! Что вообще за неподобающие мысли бродят в твоей голове, а, Люциус? Не иначе алкоголь действует! Да, тебе нравится Сириус… А кому он, Мерлина ради, НЕ нравится? Истинный потомок сидхе, что тут скажешь. К нему просто невозможно оставаться равнодушным. Его или любят, или ненавидят, а чаще – то и другое одновременно, потому что в случае с Блэком ненависть - это тоже любовь. Как у Северуса… Как у тебя самого… Бред! Малфой резко поднялся из-за стола и, забыв, что платить по идее должен был пригласивший его Сириус, бросил на стол несколько монет. Банкет окончен, а то так и до белой горячки допиться недолго. Полузабытая детская привязанность, и уж тем более внезапно проснувшаяся жажда обладания – это не любовь, а пьяные бредни выбитого из равновесия гриффиндорца – не повод идти на поводу у своих страстей, словно какой-нибудь полукровка. Секс ради секса, пусть даже всего на одну ночь, уже давно не вписывался в жизненную позицию Люциуса, считавшего подобное потакание собственным слабостям недопустимым для потомка древнего рода. Разумеется, к визитам в бордели Лютного переулка или довольно жестоким забавам с магглами, к которым он пристрастился за последние три года, это не относилось. Но вот что касается отношений с равными… Их молодой Лорд Малфой, прекрасно знавший цену своим красоте и харизме, предпочитал строить, исходя из принципа целесообразности, тем более, что нехватки в желающих забраться к нему в постель никогда не было. И пусть желание заполучить в нее первого гриффиндоского красавчика Сириуса Блэка в настоящий момент зашкаливает все разумные пределы. Это отнюдь не означает, что вечер они закончат в объятиях друг друга! Даже если забыть о том, что не в правилах Малфоев поддаваться искушениям плоти, овчинка банально не стоит выделки. В том смысле, что не известно еще, как этот герой-любовник со смелыми фантазиями в действительности поведет себя утром, узнав, что переспал с парнем, да еще и в роли эромена (прим.автора: древнегреческое определение пассивного партнера в гомосексуальных отношениях). Не говоря уж о том, что и сам Люциус, если на то пошло, не находил особой приятности в дефлорации девственников… Хотя для Сириуса он, наверно, мог бы сделать исключение. Проклятье, ему срочно нужен холодный душ! Или еще лучше – профессиональный хаслер. В любой другой раз сошла бы и шлюха, но только не сейчас, когда все тело сжигают вполне определенные желания – плавящиеся под его ладонями напряженные мускулы, жар возбужденной плоти, трущейся о его собственную, и, наконец, восхитительная, горячая, сводящая с ума теснота медленного проникновения, нирвана на грани боли, которую не способна подарить ни одна женщина… Нет, определенно, все-таки душ! Но, увы, с водными процедурами, хочешь не хочешь, придется ждать до возвращения в Малфой-Мэнор, а прежде нужно доставить по адресу эту ходячую проблему по имени Сириус Блэк. Как же некстати, что его, Люциуса, совесть решила выйти из многолетней спячки именно сегодня! Но оставлять пьяного мальчишку в этом притоне, где его один раз и так чуть было не изнасиловали, казалось Малфою… неразумным. Да, именно так. Неразумно и не практично, особенно после того, как он сначала спас гриффиндорца, а потом учил под шофэ правде жизни. Люциус не любил, чтобы его усилия пропадали втуне. -Эй, Блэк, просыпайся! – помедлив, Малфой бесцеремонно потряс дремлющего брюнета за плечо, - Подъем! Вечеринка окончена, пора по домам… Или, в твоем случае, по гостям. Где ты собираешься ночевать? Поттеры ведь в отъезде, кажется. -Что? – взгляд приподнявшего голову Сириуса был столь же осмысленным, как и новорожденного низзла -Куда тебя доставить, спрашиваю, к Андромеде или, может быть, к Люпинам? -Ммм… нет, камин в доме Тонксов не подключен к сети, а к Ремусу… - на мгновение выражение сонного лица стало на удивление сосредоточенным, - …в общем, к нему тоже не стоит… -Ясно. А Пруденс Петтигрю, если мне не изменяет память, считает всех Блэков нечистью почище вампиров, - Люциус озадаченно нахмурился, - Так ты что же, под мостом спать собрался? -Почему ты считаешь, что мне некуда больше податься, если станет совсем худо? – чуть более трезвым голосом проворчал Сириус, - И потом, я же пока не на мели, снять комнату в гостинице вполне хватит… Даже здесь, кажется, есть номера, - он покосился в сторону лестницу, ведущей на второй этаж. Заскрипевший зубами Малфой чуть не подавился следующей репликой. Номера, значит! Салазар Великий, за что мне все это? Спустя пару минут он уже тащил засыпающего на ходу гриффиндорца наверх, искренне недоумевая, какая же нелегкая дернула его делать это лично, вместо того, чтобы поручить свежеиспеченного постояльца заботам обслуживающего персонала. Может, желание хоть немного, пусть даже совершенно целомудренно, подержать в объятиях это прекрасное гибкое тело? Или почти непреодолимый порыв наслать на хозяина паба Круциатус, пока тот, принимая деньги за комнату, жадно ощупывал взглядом Сириуса, сонно прильнувшего к малфоевскому плечу. -Шевели копытами, Блэк! – вздохнул Люциус и, припустив в голос яду, ехидно добавил: - Тот факт, что я спас твою… хмм… невинность, еще не означает, что я буду таскать тебя на руках, словно девицу. -Копытами? Нее… копыта – это у Джейми, - мурлыкнул перепившийся гриффиндорец, благополучно пропустив мимо ушей вторую часть фразы, - И рога… А у меня только лапы. Мягкие! – и вытянув вперед правую руку, лениво пошевелил в воздухе аристократически тонкими, потрясающе изящными пальцами. Случайно или нет, но это движение вышло таким соблазнительным, таким нарочито сексуальным, что Люциус вынужден был остановиться и перевести дыхание, чувствуя, как внизу живота опять расползается хорошо знакомое жгучее напряжение. Собственная рука на тонкой талии Блэка и шелковистые черные локоны, щекотавшие шею, когда болтавшаяся из стороны в сторону голова мальчишки почти касалась его плеча, ситуацию тоже не упрощали. Да еще это странное упоминание о Поттере! Какое-то заговорческое… почти интимное. Неужели Сириус слукавил, и между неразлучной парочкой с «львиного» факультета все-таки что-то есть, как шепчутся за их спинами злопыхатели? Конечно, очкарик еще с начала пятого курса сохнет по грязнокровке Эванс, но при всем при том только слепой не заметит, как они с Блэком буквально наглядеться друг на друга не могут. Двум оставшимся Мародерам и вполовину столько внимания не достается, хотя с Люпином Сириус, по его собственным словам, даже целовался… А гриффиндорский староста и «ботаник», оказывается, тот еще фрукт! Вот уж, поистине, в тихом омуте… Как он прижимается к своим приятелям, когда думает, что никто этого не видит, как то и дело норовит коснуться их рук… совершенно не по-дружески, между прочим, что бы там Сириус не говорил. И пусть даже сами Блэк и Поттер обнимают друг руга за плечи и хлопают по спине на первый взгляд абсолютно невинно. Что-то там все-таки есть! Наверняка… Впрочем, а ему-то какое дело?!!! Затащив с трудом перебирающего ногами гриффиндорца на следующий пролет, Малфой с досадой поджал губы. Он что, ревнует? Что еще за дичь такая, а Люциус?! Во-первых, с какого вообще перепугу ТЕБЕ ревновать Блэка, а, во-вторых, если подумать, и повода-то здесь никакого нет – мальчишка сам заявил, что «крышу у него сносит» именно от тебя, а Поттеру с Люпином по определению ничего не светит… Да что ж такое? О чем он опять думает?! Что б тебя дементор поцеловал, Блэк! Влечение влечением, но нельзя же так виснуть на постороннем парне, даже если набрался в его компании до состояния нестояния. Да что там парне – заклятом враге, ненавистном слизеринце… Или после того, как они сегодня вечером пили почти на брудершафт, приоритеты двух извечных соперников несколько изменились? Но это еще не повод дремать у меня на плече, загадочным образом продолжая перебирать ступенькам… хмм… лапами. И так жарко дышать мне в шею, заставляя снова чувствовать себя одуревшим от гормонов подростком… Проклятье, Блэк, еще немного и я, плюнув на все свои принципы, навроде того полувеликана просто припечатаю тебя к стенке и отымею так, что ты завтра ходить не сможешь! Выругавшись в полголоса, хотя гриффиндорец сейчас вряд ли был способен оценить потерю хваленого малфоевского самоконтроля, Люциус пинком распахнул дверь в выделенный им (ИМ!!!) номер и, из последних сил сделав еще пару шагов, со вздохом величайшего облегчения сгрузил свою ношу на широкую двуспальную кровать. Хотя «облегчение» было не совсем верным словом. На самом деле у него аж руки заныли, когда он выпустил из объятий тонкое и гибкое тело Блэка. Да и не только руки, если уж на то пошло. Но теснота в брюках и волны жара, то и дело прокатывающиеся из области паха к кончикам пальцев и внезапно пересохшим губам, ясно свидетельствовали, что самообладание и здравый смысл Люциуса Малфоя вот-вот пойдут лесом. Запретным. Тем более, что сонный Блэк, тут же раскинувшийся на постели в совершенно естественной, но при это невыносимо соблазнительной позе, мог бы, наверно, сбить с пути истинного даже маггловского монаха. Люциус никогда бы не подумал, что такое возможно, но в полумраке комнаты без того инфернальная красота гриффиндорца казалась еще ярче, еще ослепительнее. Словно он и впрямь был звездой, в честь которой его назвали. Почти нестерпимо сияющей во мраке ночных небес Альфа Большого Пса, имя которой – Сириус. Следовало как можно скорее уйти, но Люциус продолжал стоять в изножье кровати, не в силах оторвать глаз от разметавшегося поверх покрывала юноши. Упав на постель, он, даже не просыпаясь, каким-то образом умудрился сбросить обувь, и теперь его узкие босые ступни, свесившиеся с края кровати, почти касались коленей замершего, словно кролик в свете фар, Малфоя. Оказывается, дошедший до него однажды пикантный слушок, что первый красавец Гриффиндора (и по совместительству главная заноза заднице даже для родного факультета) обожает по поводу и без повода ходить босиком, был правдивым. И, похоже, Блэк действительно покидал отчий дом в страшной спешке – если даже одеться толком не удосужился, не говоря уж о забытой волшебной палочке. А ботинки на босу ногу – это вам не шуточки, тем более для истинного аристократа, сколько бы этот упрямый мальчишка не открещивался от своего происхождения. Смуглые изящные ступни Сириуса были местами стерты в кровь… но это странным образом возбуждало. Хотелось коснуться этих отметин, унять боль, прижаться губами… Однако Люциус позволили себе лишь пройтись по ним жадным взглядом. Потом скользнул глазами выше, по тонким икрам и узким бедрам, обтянутым сочно-синими маглловскими штанами, кажется, джинсами. Замер, наткнувшись на неожиданный всплеск матово-золотистой кожи чуть выше пояса, там, где слегка распахнулась одетая навыпуск белая рубаха, проследил взглядом волнующе-тонкую полоску черных волосков, скрывающуюся под ремнем с тяжелой пряжкой. Наконец поднял глаза выше, к безупречной линии ключиц, сильной, но изящной шее, полускрытой чуть спутанными иссиня-черными прядками… и, конечно, лицу, совершенством черт готовому поспорить даже с ним самим, потомком вейлы. И вдруг понял, что уже несколько секунд неотрывно смотрит в глаза Сириуса. Сидхейского разреза озера синего пламени. Внезапно Блэк резко дернул ногой, практически ударив нависшего над ним Малфоя под колено, и Люциус, слишком наклонившийся, чтобы получше рассмотреть лицо, спящего, как он думал, гриффиндорца, потерял равновесие и рухнул на кровать. Вернее – на Блэка, и только вовремя выставленные вперед руки помогли ему самортизировать падение и не свалиться прямо на довольнехонького своей выходкой юношу. И все равно их глаза оказались всего в нескольких дюймах друг от друга, а чуть приоткрывшиеся навстречу капризные губы Сириуса манили Люциуса, как огонек мотылька. Наваждение становилось нестерпимым, желание – разрушительным, но Малфой продолжал отчаянно взывать к гласу рассудка. Поддаться слабости легко, но что будет завтра? Блэк явно не в том состоянии, чтобы отвечать за свои поступки, и даже если сейчас он не оттолкнет Люциуса, по-прежнему, если подумать, врага и, что самое главное, тоже мужчину, то представить, какова будет его реакция с утра и на трезвую голову, было не сложно. Каким бы восхитительным любовником не оказался этот синеглазый красавец, нарываться из-за него на Аваду Кедавра молодому слизеринцу совсем не хотелось. К тому же… чего уж там, секса на одну ночь ему будет явно недостаточно. Сейчас Малфой осознавал это как никогда ясно. Заполучив Сириуса в свою постель, он уже просто не сможет отпустить его, но для этого гриффиндорец должен желать его, Люциуса, так же сильно и всепоглощающе, как он сам, сходя с ума от страсти, но при этом будучи самим собой, а вовсе не в пьяном похотливом угаре, когда все равно с кем, что и где. Проклятье, а это мальчишка вполне способен превратиться в настоящий наркотик… До хруста сжав зубы, Люциус попытался приподняться с кровати, опираясь на сжатые кулаки, но не тут-то было – Сириус, все эти несколько секунд, растянувшиеся для Малфоя в бесконечность, лежавший совершенно неподвижно и лишь лениво щуривший синие глазищи, внезапно подался вперед, оплетая Люциуса руками и ногами, не хуже заклятья Инкарцеро. Обжигающие, как огневиски губы (и куда только делся выпитый коньяк?) коснулись его рта, электрической дугой пронзив тело и нервы. Безуспешно подавляемое желание, словно сжатая, а теперь распрямившаяся вдруг пружина, снесло его со скоростью Хогвартс-экспресса. Все благие намерения в одно мгновение полетели в тар-тарары. Со стоном подмяв юношу под себя, теперь уже Люциус впился в его рот в похожем на укус поцелуе, жадно раздвигая языком и без того податливые губы, мешая дыхание, впитывая собственный вкус Сириуса, оказавшийся неожиданно терпким, словно черемуха. Его руки, казалось, жили уже собственной жизнью, словно величайшую драгоценность пропуская между пальцами шелк черных волос, рисуя на шее и груди Блэка неведомые узоры, не иначе магические, потому что тело гриффиндорца отзывалось на них нетерпеливой дрожью, а с губ срывались приглушенные поцелуями сладостные стоны. Кожаная куртка Сириуса почти сползла с плеч, рубашка окончательно расстегнулась, обнажая грудь, гладкую смуглую, с темными окружностями затвердевших сосков – ни единого волоска, что, впрочем, неудивительно, если вспомнить, кто его предки. Ладони Люциуса почти с благоговением прошлись по нежной, бархатистой коже, потом коснулись увереннее, с более свойственной ему властностью и, наконец, прижались, горячо, отчаянно, почти вплавляясь в тело Сириуса. От груди к бокам, по трепещущим мышцам живота… ниже, под неизвестно когда расстегнувшийся ремень на джинсах, туда, где, яростно прильнув к юноше бедрами, Малфой, отчетливо ощущал ответное возбуждение. Сириус ахнул, судорожно дернулся навстречу и глухо простонал, как будто сквозь стиснутые зубы: -Люк… ну что же ты… тянешь?… Это имя – родом из детства, из тех безоблачных и счастливых времен, когда двое шаловливых мальчишек бесшабашно носились по парку Малфой-Мэнор и забирались в самые темные и опасные уголки поместья Блэков – внезапно отрезвило почти потерявшего голову слизеринца. Разумеется, нестерпимое желание никуда не делось, если не сказать наоборот. Стоило лишь слегка оторваться от пылающего, словно в лихорадке, тела Сириуса, уже почти задыхающегося под его ласками, как и без того с трудом сдерживаемая страсть превратилась в болезненное – почти до крика – напряжение. Зато рассудок, едва позорно не откинувший лапки, уступив место древнейшему из инстинктов, как ни странно, немного просветлел… Во всякому случае, достаточно, чтобы уловить в голосе хватающего ртом воздух юноши очень странные, почти безумные нотки. Какой-то непонятный, отдающий сумасшедшинкой кураж, пробивающийся сквозь вполне очевидное ответное желание… Быть может, страх перед неведомым? У Блэка?! Нее… Чуть приподнявшись на локтях, Малфой пристально вгляделся в запрокинутое лицо Сириуса. И закусил губу, понимая, что не ошибся. О, это была вовсе не внезапная страсть, хотя молодое, сжигаемое подростковыми гормонами тело гриффиндорца предательски отзывалось на ласки извечного соперника, наверно, заставляя своего хозяина позабыть, ради чего он вообще все это затеял. Сириус хотел его, это не вызывало сомнений и было, в общем, не удивительно – даже без приворотных чар, унаследованных от прабабки-вейлы, Малфой был способен вызвать желание в любой женщине и половине мужчин, случившихся с ним рядом. Да, Блэк хотел его… теперь – пальцы Люциуса, как оказалось, по-прежнему играли с шелковистыми волосками под поясом сириусовых джинсов, медленно, но верно подбираясь к пылающей плоти юноши, заставляя того стонать почти в голос. Но вот лицо… И пусть полузакрытые глаза уже подернуты поволокой желания, а губа напряженно закушена. Вот только не от страсти эти идеально ровные зубы почти до крови впились в нежную кожу! И уж точно не вожделение заставляет Блэка почти страдальчески сводить на переносице тонкие брови. Да и любовный хмель, туманящий обычно безупречно-ясную синь под пушистыми, как у девушки, ресницами не может скрыть совершенно шалого выражения на дне диковатого разреза глаз. Лицо… как у безумца. Берсерка. С таким бросаются грудью на волшебные палочки или идут на личную встречу с Темным Лордом. Снэйп почти также выглядел, когда Люциус словил его месяц назад с адской смесью из огневиски и какого-то наркотического зелья - после той безобразной сцены, что устроили Блэк со товарищи на берегу озера... Снэйп, который принципиально не брал в рот ничего крепче сливочного пива. И казался в тот вечер напившимся до зеленых дементорчиков, хотя еще ни разу не успел приложиться к своей кошмарной настойке. Совсем как его заклятый враг сейчас. Что же ты творишь, Сириус?! Решил забыться? Бросившись в омут с головой, пуститься во все тяжкие? Отомстить таким нелепым образом отвергнувшей тебя ненавистной семейке? Так ведь им-то глубоко плевать на то, что ты можешь с собой сотворить… А вот мне почему-то нет. И уж кому, как не мне знать, до чего может довести человека сделанная в таком вот невменяемом состоянии фатальная глупость. Насколько любая ошибка, так или иначе завязанная на сексуальных отношениях, способна исковеркать душу… Даже такую как у тебя. Особенно, когда сердце и так уже безнадежно кровоточит. А мне совсем не хочется, чтобы ты менялся – горячий, неудержимый, безрассудно смелый гриффиндорец. Друг детства. Непримиримый соперник. Уже давно сводящий меня одним только взглядом из-под изогнутых длинных ресниц… Мир, медленно, но верно катится в пропасть, привычному образу жизни раз и навсегда приходит конец, и только слепец может этого не замечать, но ведь хоть что-то же должно остаться в нем неизменным. Что-то… прекрасное. Совершенное. Такое, как твоя безупречная красота, пылающее сердце и несгибаемая воля, которую так и не смогли сломать шестнадцать лет в обществе сумасшедшей Вальбурги Блэк. Ты тот, кем я стать никогда не смогу, да и не хочу, если уж на то пошло. Но это не мешает мне тобой восхищаться, Сиро. Однажды ты сказал, что никогда не жалеешь о принятых решениях. Может и так, но утром об этом точно пожалею я – потому что одно дело смиряться с последствиями своих поступков, и совсем другое их принимать. Я не хочу, чтобы ты ломал свою гордость, даже если сам при этом получу все, о чем только можно мечтать. Ведь это только на одну ночь, а завтра ты меня возненавидишь… Уж лучше видеть в твоих глазах привычную насмешку, чем отвращение и ледяной гнев… Лучше никогда не иметь, чем обрести на краткий миг и навсегда потерять! Приняв решение, Люциус подавил вибрирующий в груди глухой стон. Легко сказать, трудно сделать. Мало того, что оторваться от Сириуса сейчас казалось ему смерти подобным, так еще ведь и одуревшему вконец мальчишке надо мозги на место вправить. Двойной стресс, спиртное и взбесившиеся гормоны – тот еще коктейль! Похоже, Блэка сейчас от него и манящими чарами не оттащишь, а ведь он сам тоже не железный. Нужна встряска. Хорошая, приличествующая ситуации встряска – как тогда, со Снэйпом, которого он, отобрав зелье, лично напоил огневиски до поросячьего визга, а утром, на фоне жесточайшего похмелья, подверг драконовскому разбору полетов. Но вот беда, гриффиндорцам мозги промывать бесполезно, их упрямство еще большее притча во языцах, чем пресловутая «львиная» храбрость, а зверская головная боль Сириусу и без того завтра обеспечена. Значит, нужен еще один хороший шок… вроде того, что мальчишка уже пережил сегодня в той подворотне. Память у него, может, и короткая, хотя бутылка огневиски кого хочешь от последствий стресса избавит, а вот тело пережитые страх, боль и бессилие наверняка еще не забыло. Снова нависнув над льнущим к нему, совсем потерявшим голову юношей, Люциус почувствовал, как губы сами собой кривятся в привычной змеиной усмешке, на которую тот же Сириус еще в нежном возрасте реагировал, словно бык на красную тряпку. Внутри все снова скрутило от нетерпения, но теперь это была жажда иного рода. Он буквально чувствовал, как по жилам вместо крови начинает струиться яд, превращая его из ополоумевшего от похоти юнца в Ледяного Слизеринского Принца, способного уничтожить любого, кто посмеет бросить ему вызов, не сказав ни слова и даже не прикоснувшись к волшебной палочке. Решил поиграть в опасные игры, Блэк? Так научись сначала выбирать себе противников! Малфои не любят, когда их пытаются использовать… и еще они всегда получают желаемое. А те, кто заставляет нас отказываться от своих принципов, как правило, горько потом об этом жалеют… В конце концов, чужой страх порой бывает прекраснее самого сладкого поцелуя! Почти грубо вцепившись в волосы Сириуса, Люциус рванул его к себе и снова впился в припухшие губы, на этот раз не просто не сдерживаясь, а наоборот, выплескивая в поцелуй все свое неудовлетворенное желание, разочарование и закипающий в душе глухой гнев. Впрочем, это уже и поцелуем-то назвать было нельзя - из прокушенной губы гриффиндорца мигом потекла кровь, еще сильнее распаляя и без того накрутившего себя Малфоя, а дернувшегося от острой боли Сириуса впервые заставляя взглянуть на происходящее с осмысленным выражением на лице. Но Люциус не дал ему опомниться – это было только началом урока. Проникшие под одежду Блэка пыльцы, наконец, сжались, но не ласково, даря наслаждение, а почти яростно, уже причиняя откровенную боль, и затем с такой силой рванули застежку джинсов, что удачно заменяющие молнию пуговицы с громким стуком разлетелись в стороны, словно шрапнель. Широко распахнув почерневшие вдруг глаза, Сириус испуганно дернулся, но Малфою это было только на руку – воспользовавшись инерцией, он словно пушинку развернул юношу лицом вниз, постаравшись как можно сильнее впечатать его носом в не такую уж и мягкую поверхность кровати. Конечно, рубчатое покрывало и в сравнение не шло с каменным забором, да и сам Люциус при всем желании не смог бы сойти за возжелавшего красу Гриффиндора пьяного полувеликана. Но память тела – великая вещь! Подмятый Малфоем юноша на миг окаменел, будто словив Петрификус Тоталус, и тут же дико забился, тщетно пытаясь высвободиться. Хмыкнув, Люциус подождал секунд пять, почти забавляясь скрутившим Блэка животным ужасом, но когда тот что-то невнятно, но вряд ли цензурно заорал и чуть не заехал ему локтем в подбородок, все-таки соизволил разжать руки и откатиться на край постели. Сириус шарахнулся в сторону с ловкостью и быстротой вполне достойной своего дружка Поттера, лучшего хогвартского Ловца за последние пятнадцать лет. Хотя изящество исполнения почти акробатического номера, которым он кувыркнулся с кровати, явно прихрамывало – слишком беднягу трясло и плющило. Впрочем, это не помешало ему замереть в изголовье, словно изготовившийся к прыжку дикий зверь, и окатить Люциуса такой волной ярости, ультрамарином всколыхнувшийся в превратившихся в щелки полубезумных глазах, что тот, вопреки всему малфоевскому самообладанию, чуть сам не свалился с края кровати. Но зато недавней отчаянной дури в этих синих высверках уже и в помине не было. Перед Люциусом был почти прежний Блэк, хорошо знакомый ему по многочисленным стычкам Мародеров со Снэйпом и его собственными одноклассниками. Хотя кое-что новенькое в этом все же было! Сам Малфой до препирательств с гриффиндорцами не опускался еще с четвертого курса, так что внезапно оказаться объектом такой вот восхитительной, всепоглощающей ярости на этом преступно красивом лице – к его удивлению, это оказалось не многим хуже, чем видеть на нем отражение собственного сумасшедшего желания. Однако, представления пора было заканчивать. Изящным движением поднявшись на ноги, Люциус нарочито медленно расправил одежду, не сводя при этом насмешливого взгляда с натянутого, как струна, Сириуса и, наконец, нарочито тягучим, сладким, словно яд голосом пропел: -Не стоит начинать игру, правил которой не знаешь, Блэк… В следующий раз я не буду столь… благороден! -Ты?! Благороден?!!! – почти выплюнул вскинувшийся гриффиндорец, но Малфой уже отвернулся, скользящей походкой направляясь к выходу. -Au revoir*, Сириус… Да, я заплатил за этот клоповник на неделю вперед, так что можешь никуда не торопиться. Только веди себя поскромнее, когда будешь шататься по Лютному переулку. А то, не дай Мерлин, поразишь воображение еще какого-нибудь урода, а меня рядом уже не будет! Дверь захлопнулась за спиной, возведя, наконец, хоть какую-то преграду между ним и этим ходячим искушением. Судорожно выдохнув (а он и не заметил, когда задержал дыхание), Люциус развернулся и на миг прижался пылающий лбом к некрашеному дереву косяка. Сердце колотилось так, словно он полдня упражнялся в беспалочковой магии. Проклятье, это что же творится-то, а? Ну, красивый, ну сексуальный… Ладно, ладно, САМЫЙ красивый и сексуальный из всех, кто привлекал внимание молодого Лорда Малфоя! Но не до такой же степени, что бы у него напрочь сносило крышу от одной только мысли, что он мог овладеть этим синеглазым совершенством… Издав глухой стон, больше похожий рычание, Люциус чуть не кубарем скатился по лестнице и, ...
Фелиша: ... не обращая внимания на взбесившие бы его в любой другой раз насмешливо-понимающие взгляды бармена и посетителей, пулей вылетел на улицу – в ласковые и прохладные объятия летней ночи, способные остудить если не пылающую плоть, то хотя бы вновь утратившую всякое подобие мыслей голову. Впрочем, как снять уже буквально разрывающее его на части напряжение, Малфой тоже знал. В Лютном переулке за деньги можно было купить что угодно и КОГО угодно – в местных борделях давно уже баловались Оборотным зельем. Засунув чуть подрагивающие руки в карманы мантии, Люциус решительным шагом направился в хорошо известный в определенных кругах «Поцелуй Хамелеона». __________________________________________ * Au revoir (фр.) – до свидания
Solerno: Фелиша Большое спасибо за продолжение! Да, чем дольше откладывается НЦ, тем интереснее фикшн и напряженнее атмосфера. Представить не могу, чтобы Сириус согласился принять подачку Малфоя и остался жить в этом трактире.
wd: Ух! Мне прям даже не вериться, что Люциус сможет заполучить Сириуса, при чем по обоюдному желанию. Гадаю..что же такое должно произойти... Сцена в номерах обалденная вышла у вас, спасибо -) Чем дальше я вас читаю, тем больше нравится. А что-нибудь еще вы писали/пишете?
Фелиша: Solerno пишет: Представить не могу, чтобы Сириус согласился принять подачку Малфоя и остался жить в этом трактире. Я еще сама не решила съедет он оттуда или нет, но деньги Малфою точно отошлет. Solerno пишет: А что-нибудь еще вы писали/пишете? Я довольно много писала не слэша - по "Зачарованным", лет пять назад, когда начинала, по Сейлор Мун, еще есть ориджиналовый роман на Самиздате, но он довольно простоватый по моим нынешним позициям...
wd: Фелиша о! Вот ориджинал от вас я бы почитала -) Надеюсь, вас посетит вдохновение на его написание!
полная версия страницы