Форум » Общий раздел » ГП: Цена милосердия (Quality of Mercy), автор Maya, перевод, ГП/ДМ?, обн. от 19.05.07 » Ответить
ГП: Цена милосердия (Quality of Mercy), автор Maya, перевод, ГП/ДМ?, обн. от 19.05.07
DThorne: Оригинал: Quality of Mercy http://mistful.livejournal.com/tag/quality+of+mercy Автор: Maya Перевод: dthorne (разрешение на перевод получено) Beta: marvelgirl Фандом: Гарри Поттер Перинг и рейтинг: не ясны, но пока весь канонический гет и чуть-чуть туманного слеша Что хочу сказать: Фик начинается сразу перед свадьбой Билла и Флер, то есть упоминаются все события шестой книги. А вообще, Майя, как обычно создает свой мир в рамках канонического. Сейчас написана 21 глава. кроме этого форума будет лежать еще на жж http://q-of-m.livejournal.com/ обновеление от 19.05.07
Ответов - 48, стр:
1 2 All
Azura: DThorne Потрясающий перевод великолепного фика. Язык настолько плавный и образный, что читается на одном дыхании, невозможно оторваться. Как будто находишься "в картинке" и наблюдаешь все собственными глазами. Спасибо огромное за это чудо:)
не_настя: DThorne Майа, да еще с учетом шестой книги?! Потрясающе! Спасибо, что разыскали и взялись за такую вещь!
Дэй: DThorne Спасибо за продолжение :) Хоть и читала в оригинале, на русском вдвойне приятно перечитать. Чудный фик и хороший перевод.
foina_cale: DThorne Тоже говорю спасибо. Отличный перевод!
DThorne: всем спасибо:) третья глава на подходе...
DThorne: Третья глава Проснулся Гарри рано. Он всю ночь ворочался на раскладушке – его по–прежнему терзало желание расправиться со Снейпом, и не давал покоя Хорукс, который был совсем близко, в комнате Фреда и Джорджа, и сводил с ума. А едва выйдя из комнаты, он столкнулся с Джинни, что тоже не помогло восстановлению душевного равновесия. – Ой, прости, – сказала она. Волосы, которые она пыталась убрать, обвивали ее пальцы, как тысячи золотых колечек. – Ты рано встала. Джинни горделиво задрала подбородок. – Не могу же я позволить Малфою увидеть меня в ночной рубашке! Видимо, она собиралась еще и сделать прическу, чтобы всем присутствующим стало ясно – она всегда спускается к завтраку, готовая начать день во все оружии. И на каких–то там затесавшихся Малфоев ей абсолютно плевать. Женская логика оставалась для Гарри абсолютно недоступной. Поэтому он просто смотрел, как Джинни мечется по дому в поисках расчески и рассказывает, что не сомкнула глаз этой ночью. – Гермиона решила, что должна прочесть все книги в доме на случай, если в одной из них сказано, как снять с Малфоя его игрушку. И, конечно, подождать до утра, или хотя бы пока я засну, она не могла. Но зато у меня появилась идея! – Серьезно? – с надеждой спросил Гарри. – Да, – просияла Джинни. – Мы можем попробовать на Малфое заклинание. Абсолютно любое. Даже если оно не поможет снять эту штуку с шеи, то, может, у него хотя бы вместо носа совершенно случайно вырастет леденец. Гарри усмехнулся. Ему вдруг показалось, что они все еще вместе, и он может обнять ее, поцеловать в губы и почувствовать себя обычным парнем, вернувшимся домой к девушке, которая его любит. Но Нора не была для него домом, а просто местом, где он сейчас жил. Пока шла война, Гарри имел право только на штаб. Он заглянул в комнату Джинни, чтобы узнать не нашла ли Гермиона чего-нибудь. – Пока нет, Гарри, – вокруг ее глаз залегли темные круги. – Но я уверена, что… Он присел рядом с ней на кушетку. – Я уверен, что тебе надо поспать. Ты мне Добби напоминаешь, он тоже пытался спрыгнуть с башни, если не успевал во время закончить работу. – Не понимаю, о чем ты говоришь, – зевнула Гермиона. Она была похожа на собственную мутную фотографию с запавшими глазами и всклокоченными волосами. – Но систематическое угнетение домовых эльфов, принятое в волшебном сообществе – не повод для шуток: жертвы всегда обвиняют себя в преступлениях угнетателей, тысячи домовых эльфов во всем мире страдают от стокгольмского синдрома… – Уверен, что так оно и есть, – заметил Гарри, отнимая у нее книгу; Гермиона сделала слабую попытку вернуть ее. – Поспи немного, – предложил он. – Или ты не сможешь пойти с нами в Лощину. – Но ответ может быть в этой книжке, – пробормотала Гермиона, сворачиваясь калачиком. Она так редко позволяла себе проявление человеческих слабостей, что Гарри с трудом подавил желание сделать что-нибудь трогательное – подоткнуть ей одеяло, например. Вместо этого он собрал в охапку все книги, что смог унести, и прикрыл за собой дверь. Но прежде чем спускаться к завтраку, Гарри собирался сделать кое-что еще – именно поэтому он не стал будить Рона. Он хотел объяснить Малфою элементарные правила поведения на территории Уизли, и что с ним будет, если он их не усвоит. В конце концов, это он приволок сюда слизеринца, и тот был на его ответственности. Самое меньшее, что он мог сделать для Уизли – превратить Малфоя в сносного гостя. Комната Фреда и Джорджа, не считая коробок с волшебными игрушками и аккуратно заправленных постели, была пуста. Почему-то именно нетронутая кровать поразила Гарри более всего. Малфой и не собирался задерживаться здесь, все это была часть их со Снейпом плана: он забрал Хорукс и теперь может быть где угодно… Гарри пулей сбежал по лестнице и замер как вкопанный на пороге кухни. Драко Малфой накрывал на стол и, как ни в чем не бывало, болтал с миссис Уизли. – Нет, я согласен, что у нее куда шире репертуар, чем у современных групп, типа «Диких сестренок». Они даже слова не пишут для своих песен. – Я всегда говорила, а меня никто не слушал! – воскликнула миссис Уизли. – Это же очевидно. Я обожаю Селестину Варбек, – раболепствовал Малфой. – Кто бы мог подумать! – встрял Гарри, чтобы прекратить этот цирк. Малфой уронил вилку. Впрочем, чему было удивляться, он вел себя, как обычно: добивался расположения власть имущего заискиванием и лестью. Гарри видел, как он проворачивал это со Снейпом, с Умбрич, а теперь его мишенью была миссис Уизли. И, конечно, он замолчал при виде Гарри – он знал, что на него его штучки не подействуют. – Гарри, дорогой, – засуетилась миссис Уизли. – Ты уже встал, ты должно быть голоден? Неизвестно, было ли это врожденным качеством миссис Уизли, или это вырабатывается у всех, вырастивших семерых детей, но как только она видела живое существо, она кидалась его кормить. Аппетит Гарри исчез в тот момент, когда он увидел, что Малфой инстинктивно подвинулся ближе к миссис Уизли и подальше от самого Гарри, как будто это он своим вторжением разрушил чудесную семейную идиллию. Миссис Уизли никогда не беседовала бы так мило с этим хорьком, если бы знала, какое конкретно участие он принял в судьбе ее старшего сына. Единственное, что радовало Гарри, это вид Малфоя – Рон был отомщен за все годы оскорблений. Слизеринец выглядел как бедный родственник, которого Уизли взяли на постой из жалости: одежда на нем была вытертая и явно с чужого плеча, а расческой, которую искала Джинни, в комнате Джорджа и Фреда точно не пахло. Миссис Уизли наградила Малфоя, прятавшегося у нее за спиной, рассеянной улыбкой. – Драко как раз рассказывал мне, как вы вместе играли в Квиддич. – Мы играли в Квиддич друг против друга. Миссис Уизли явно не видела большой разницы. Малфой приободрился, взглянув на возмущенное лицо Гарри. – Это было так здорово, – воскликнул он. Квиддич. Гарри так давно не играл. Он вдруг вспомнил и ветер в волосах, и аплодисменты стадиона, и трепетание крылышек Снича в руке, и восторг обладания Квидичным кубком на третьем курсе. В прошлом году у него были заботы поважнее квидичча. А сейчас квиддич, как и Джинни, был частью той жизни, на которую Гарри пока не имел права. – Ты ведь хорошо играешь, Гарри? – спросила миссис Уизли. – Сколько матчей против Драко ты выиграл? Гарри улыбнулся и посмотрел Малфою прямо в глаза. – Не помню. Сколько, Малфой? Слизеринец не отвел взгляда, но ничего не ответил. – Ну, приблизительно? – настаивал Гарри. Спасло Малфоя только вторжение Джинни и Билла. Последний испортил весь эффект от появления сестры, спросив куда это она так разоделась в такую рань. И полностью проигнорировав ее уничижительный взгляд, он начал разбирать новую порцию свадебных подарков, пришедших с утренней почтой. – А разве Флегма, то есть Флер, не обидится, если ты будешь открывать подарки без нее? – спросила Джинни. – Да не особенно, – ответил Билл. – Она заявила, что повесится, если увидит еще один волшебный тостер. Доброе утро, мама, доброе утро, Драко. Миссис Уизли улыбнулась ему в ответ, а Драко приветственно махнул чашкой с кофе. Он все-таки избежал признания того, что Гарри выиграл абсолютно все квидичные матчи и продолжал бы обыгрывать его, если бы Малфой не вышел из игры. – Так, опять тостер... И еще набор чайных чашек, поющих «приходите в гости к нам»… Гарри с тревогой взглянул на Джинни – это был тот самый сервиз, который ей так понравился в магазине, и от которого она снова не могла оторвать взгляда. Его не сильно удивило бы исчезновение некоторых подарков. – И письмо от Чарли! – вскричал Билл, триумфально размахивая конвертом. Он уже почти открыл его, но вошедший Рон выхватил конверт из его рук, и братья начали драку за право первым прочитать послание. Малфой еще ближе придвинулся к миссис Уизли. В конце концов, Билл вышел победителем и озвучил свою версию совы: – Бла, бла, бла, я – Чарли Уизли, я научил всех своих братьев играть в «Темницы и Драконы», но с тех пор никак не могу найти времени для своей семьи. Бла, бла, бла… драконы чудесны, а у меня нет никакой личной жизни, но я обещаю приехать на свадьбу… Надеюсь, что он приедет – я не знаю, будет ли Перси, а сама мысль о том, что близнецы… Фред и Джордж просто жаждали быть шаферами. Они постоянно повторяли, что «двое всегда лучше, чем один», и примеряли бутоньерки, чем пугали Билла до смерти. – Близнецы приедут? – громко спросил Малфой. Все обернулись на него. – Это вообще-то их дом, – сухо сообщил ему Рон. Билл почему-то внимательно посмотрел на Рона, Джинни и Гарри. – Иди, садись сюда, Драко, – сказал он. После сложного маневра, целью которого было пройти подальше от всех остальных, Малфой сел рядом с Биллом. Джинни тут же начала тихонько отодвигать все съедобное с их края стола. – Эй, я это ел! – запротестовал Билл и утащил к себе на тарелку сразу семь кусков тоста. – Чарли тоже приезжает, – объяснил он, размахивая пресловутым письмом. – Он следующий за мной по старшинству. – Я не знал, что есть еще Уизли, – сказал Малфой с некоторым ужасом. Потом задумчиво пожевал спасенный Биллом тост и спросил: – Он похож на тебя? Даже Билл не может купиться на такую наглую лесть. – Немного похож. Только не такой симпатичный. – А… – Малфой старался поддерживать разговор, как настоящий гость. – Почему все собираются? – Потому что…
DThorne: Объяснения Билла были прерваны внезапно распахнувшейся дверью. Гарри схватился за палочку, увидев застывшее выражение Малфоя, сидевшего лицом к двери. Впрочем, обернувшись, он понял его причину – в дверном проеме стояла девушка ослепительной красоты. Высокая, гибкая, с длинными светлыми волосами, она, казалось, излучала слабое серебристое сияние. – Билль, – воскликнула Флер, – меня пустили с работы пораньше! Она не вошла, а скорее влетела на крыльях любви в кухню, прямо с порога оказавшись у Билла на коленях. Гарри заворожено смотрел на очередные проявления магии виел, но когда дело дошло до поцелуев с языком, он благоразумно отвернулся. Малфой же, бесстыжий ублюдок, продолжал пялиться, будто так и надо. – Они сказали, что от меня нет никакого тольку. И что мне давно пора на медовый месяц, иначе я изрисую свадебными платьями все их щета. – Им просто придется дать тебе повышение, дорогая, – сказал Билл и снова поцеловал ее. А потом, прижав Флер покрепче к себе, объяснил Малфою: – Видишь ли, я женюсь через четыре дня. Флер вспомнила о своих обязанностях: поцеловала в щеку Рона и обняла Гарри в знак приветствия, и только потом, оглянувшись на Малфоя, заключила: – Ты не Уизли. – Нет, – улыбнулся Малфой. – Но меня тоже можно поцеловать. Мы знакомы еще с Тремудрого турнира, мы все искренне считали, что вы – лучшая… Он замолчал и покраснел до кончиков ушей. – Это Драко Малфой, – заявил Гарри. – Тот самый, что впустил Упивающихся в Хогвартс. Флер побледнела и крепко поцеловала Билла. «Какое Малфой имеет право изображать из себя друга семьи?» – подумал Гарри, глядя на опущенные глаза слизеринца. Миссис Уизли и Билл просто не знают, как все 6 лет Хогвартса он старательно вытирал о них ноги. Сейчас он должен ползать на коленях. После реплики Гарри остаток завтрака прошел в молчании. Малфой не поднимал глаз от тарелки, Флер и Билл тихо шептались о чем-то – последнее время они только этим и занимались, – а Рон и Джинни затеяли игру, кто уберет из поля досягаемости Малфоя больше еды. Миссис Уизли продолжала ставить на стол вафли и ячменные лепешки, но не спускала глаз с волшебных часов. У нее больше не было никакого желания болтать с Малфоем о квидиче или о достоинствах Селестины Варбек. Тишину, как ни странно, нарушил Малфой. – Ваши часы абсолютно идиотские. – Малфой, если ты только посмеешь… – зарычал Рон. – Я имею в виду… – слизеринец был еще очень бледен, но переводил взгляд с Рона на миссис Уизли, умудряясь при этом полностью игнорировать Гарри, сидевшего между ними. – Я имею в виду: какой смысл в том, что все стрелки показывают на смертельную опасность, не конкретизируя ее. Стрелка «бегите, у ваших ворот Упивающиеся» была бы куда полезней. – А точнее «бегите, Упивающийся на вашей кухне»? – предположил Гарри. Малфой поморщился, но не удостоил его взглядом. – Я умею обращаться с такими вещами, – продолжил он. – Думаю, я смог бы их немного переделать. – По-моему, это прекрасная идея, – громко сказал Билл и едва заметно толкнул локтем Флер. – Драко, – торжественно произнесла она. – Билль и я были бы счастливы, если бы ты пришель на нашу свадьбу. Выражение лица Малфоя стало мягче. – Спасибо, почту за честь. Ваши родственники приедут на свадьбу из Франции? Флер просияла. – Моя сестра Габриель приезжает завтра! Мы ведь собирались пожениться в начале лета, но сначала одно, потом другое… – она двумя взмахами руки обозначила ранение своего жениха и смерть Дамблдора. – Так что пришлось все поменять, и я так боялась, что Габриель не сможет выбраться. Вы, мальчики, ее обязательно полюбите. Она куда красивее меня. Билл снова поцеловал ее и погладил по волосам, она выглядела абсолютно счастливой и на Малфоя смотрела уже благосклонно. – Вряд ли это возможно, – перешел к своей обычной тактике Малфой. – Один мой друг посвятил вам любовные стихи на четвертом курсе. Гарри чуть не взорвался от желания узнать, Краб это был или Гойл, но для этого надо было вступить с Малфоем в цивилизованную беседу. – Да, Флер была красавицей, – вздохнул Билл. – Пока не растолстела. В ответ на это Флер довольно хихикнула и опять поцеловала Билла – Гарри точно никогда не понять женщин. – Я буду очень благодарна тебе, если ты поможешь с часами, – вдруг провозгласила миссис Уизли и всунула их Малфою с такой силой, что он их чуть не уронил. – Спасибо, Драко. Съешь лепешку. – Габриель сейчас 14, – щебетала Флер. – Бабушка говорит, что в нас очень сильна кровь виел, я думаю, наша маленькая девочка будет такой же красивой как Габриель. – Какая маленькая девочка? – испуганным голосом спросил Билл. – Которая у нас родится. Мы с Биллом хотим много-много детей, – продолжала Флер, не обращая внимание ни на засиявшее лицо миссис Уизли, ни на позеленевшее Билла. – Все девочки будут похожи на меня, а все мальчики… тоже будут похожи на меня. – Это просто праздник какой-то, – усмехнулся Малфой. И все они погрузились в обсуждение свадебной чепухи: Флер, Билл, миссис Уизли и… Драко Малфой. Как будто он имел хоть что-то общее с этими милыми людьми. – Я знаю, что ты пытаешь сделать, – подскочил к нему после завтрака Гарри. Малфой как раз наливал себе сотую чашку кофе, и Гарри припер его к столу. – Кофе налить. Сам догадался или кто подсказал? – Да заткнись ты. Я имею в виду, что ты пытаешься сделать с Уизли. Миссис Уизли и Билл слишком привыкли видеть в людях хорошее, но я не позволю втянуть их в твои скользкие игры. – Я их гость… – Нет, ты не гость! Я принес с собой ожерелье, а ты – просто неприятный довесок к нему. Им тебя просто жаль. – Пусть так, – Малфой сжал кулаки. – Думаешь, миссис Уизли так же привечала бы тебя, знай она, что ты говорил о ней Рону? Хочешь, я ей расскажу, что она – жирная корова, что в доме у нее воняет, и что все ее дети спят в одной кровати. Они хорошие люди, и ко всем относятся хорошо, но я знаю, что ты не такой. И ты что-то затеваешь. Как ни странно, Гарри все-таки не удалось вывести Малфоя из себя. Его лицо, где-то посреди страстной речи исказившееся гневом, вдруг сложилось в обычную насмешливую гримасу. – Гениально, Поттер! Ты обнаружил меня в доме человека, убившего Дамблдора, с куском души Темного лорда на шее, и ты допер до того, что я «что-то затеваю». Скажи мне, такая сообразительность выдается всем Избранным, или только тебе так повезло? – Малфой, я тебя… Тут на кухню вошла заспанная Гермиона, и Малфой воспользовался этим и побежал прятаться под крылышко миссис Уизли и Билла. Впрочем, раз Гермиона проснулась – пора было возвращаться в Лощину Годрика.
DThorne: *** Когда они впервые вернулись из Лощины Годрика, все были полны надежд, а Гермиона завалена книжками. Гарри плохо запомнил, как выглядит дом – так судорожно он пытался найти что-нибудь полезное, успеть прикоснуться к могиле родителей, почувствовать что-нибудь. В его голове стучало: «Здесь все начиналось». Сейчас иллюзии растаяли – дом не рассказал им ничего нового, только подбрасывал доказательства того, что они и так уже знали. Гермиона даже перестала брать с собой книжки. Руины были заброшены, волшебники обходили их стороной: то ли место приобрело дурную славу из-за страшной гибели родителей Гарри, то ли волшебный мир хотел сохранить его в память о, пусть даже и короткой, победе над Волдемортом. Желтые кирпичи фундамента поросли той же бледной травой, что и могилы Лили и Джеймса Поттеров. Глядя на развалины, Гарри пытался разбудить в себе какие-то подсознательные воспоминания, но не чувствовал абсолютно ничего. Совсем ничего. Залитая июльским солнцем долина, заброшенный, заросший травой дом… Если бы Хагрид не привел его сюда и не рассказал, что именно здесь началась его жизнь, и закончились жизни его родителей, он бы не выделил это место среди сотен других таких же. Невозможно было поверить, что здесь в небо взвивалась Метка смерти, и где-то неподалеку его мама кричала: «Не трогай его, убей лучше меня». Гарри облазил каждый сантиметр дома и был уверен, что побывал там, где это произошло. Но гром не ударил, небеса не разверзлись, и он не нашел то место, где стояли мама и папа. Поэтому он продолжал ходить и искать. Солнце зашло, и наступила теплая, летняя ночь. Рон и Гермиона не напоминали, что пора возвращаться. Как обычно. Гарри никогда не мог заснуть в Лощине, поэтому сидел на теплой траве, и смотрел, как Гермиона дремлет на плече у Рона, а его длинный нос утыкается в ее пушистые волосы. Его родители, должно быть, так же смотрели на него, когда он спал, и клялись сделать все, чтобы защитить его. – Может, нам стоит там все перерыть, – спросил Гарри следующим утром. – Что-нибудь может быть спрятано под фундаментом… – Гарри, когда Волдеморт мог успеть забраться под фундамент? Гермона смотрела на него, как на сумасшедшего. Она не понимала, что он ненавидел это место, мечтал стереть его с лица земли. Чтобы не осталось больше напоминаний о том, что Волдеморт мог выбрать Невилла, мог оставить Гарри в покое. Тогда бы у него было детство, родители и уверенность в том, что он доживет до завтрашнего дня. Он мог бы до сих пор просыпаться в этом доме и быть счастливым. Он на секунду задумался, почему Рон и Гермиона продолжают возвращаться сюда, хотя давно ясно, что это бесполезно. Впрочем, он точно знал почему. Они безропотно провели на траве и следующую ночь, хотя почти весь день Гарри просидел молча, уставившись в пространство. Нужно было поблагодарить друзей за все, что они делают, но он не мог заставить себя оторваться от поисков того, чего в Лощине точно не было. Рон обнимал Гермиону во сне, и когда она рыдала на похоронах, но Гарри не думал, что они встречаются. Он хотел сказать им, что это преступление – терять то короткое время, которое им отпущено. Но с другой стороны, его преследовало эгоистичное желание оставить все как есть: чтобы они втроем были просто друзьями. Время для душевных терзаний было неподходящее. Утром третьего дня он отправился на могилу родителей. Время не пожалело два камня, заросших травой: они так глубоко ушли в землю, что их легко было пропустить. «Джеймс Поттер» и «Лили Поттер» гласили надписи, но сами камни молчали. Гарри не понимал, почему само место их героической гибели не давало ему ничего – ведь они умерли, спасая его. О родителях ему больше поведали палочка Волдеморта и воспоминания Снейпа, чем их могила. Где они сейчас? И где то, ради чего он приходит сюда все лето, даже точно зная, что ничего не найдет и не почувствует? Он набрал пригоршню земли и бросил ее на камни. В Лощине Годрика ответов не было. Вернувшись, он обнаружил Рона и Гермиону, дремавших в объятиях друг друга. – Гарри, – осторожно начала Гермиона, которую разбудили его шаги, – завтра свадьба Билла и Флер. – Да, надо возвращаться. Больше мы сюда не пойдем. Она начала было протестовать, но, увидев выражение его лица, замолчала, затем разбудила Рона и стала преувеличенно долго собираться в обратный путь. Гарри был благодарен за несколько минут отсрочки. Он в последний раз оглядел Лощину – тихое, уютное местечко, подходящее для пикника. Но никаких ответов, никаких Хоруксов, никакой надежды… здесь больше не было. Последняя надежда болталась на шее Драко Малфоя, а Гарри гонялся за мечтой. Надо было возвращаться, применить к хорьку Империус, или просто сломать шею – сделать все, что потребуется, чтобы добраться до Хорукса и выпытать их со Снейпом план. Как он вообще рискнул оставить Малфоя в Норе одного – Бог знает, что он там вытворяет. – Почему?! – Гарри с удивлением обнаружил, что кричит. – Почему здесь ничего не осталось? – Не правда, – начал было Рон, но запнулся и покраснел. – Я знаю, как это звучит, но… – Осталось, – сказала твердо Гермиона, сжимая его руку. – Ты остался, Гарри. Гарри не был уверен, что этого достаточно для победы, но Лощину Годрика они покинули, крепко держась за руки.
DThorne: *** За время их отсутствия Нора сильно преобразилась. Миссис Уизли и Флер наряжали в белый тюль деревья перед домом. Гарри готов был поклясться, что еще пару дней назад этих деревьев здесь вообще не было, а теперь они выглядели как молодожены. – Арри, – воскликнула Флер, вынырнув из листвы, словно дриада. – Рон, Эрмиона, слава Богу, вы здесь – мы так волновались! – Не стоило, – покраснев, сказал Рон. – Что бы мы делали, если бы вы пропали? Вся рассадка по столам пошла бы насмарку. Габриэль и мама нашли прекрасный отель неподалеку, только теперь все гости пытаются вписаться к ним в комнату. Мама уверяет, что каждую ночь обнаруживает у себя в постели каких-то посторонних людей – у нее такое чувство юмора! Гарри не интересовало чувство юмора миссис Делакур. – Где Малфой? – Кто? А, Драко? Я думаю, он пытается успокоить Билля. Билль сказал, что если Чарли не приедет, то нам придется бежать от близнецов в какое-то маглское место под названием Лас-Вегас. Я не очень внимательно слушала. Джинни и Габриэль на заднем дворе. Габриэль будет счастлива видеть тебя, она только и говорит про великого Арри Поттера. – Чарли приедет только завтра, – раздался вопль Билла из глубины сада. – Я убью себя! Ведь я его единственный старший брат, как он может так со мной поступать?! Ведь он точно знает, что близнецы что-то задумали. Они всегда что-то задумывают, они родились с планом вместо соски! – По-моему, он нервничает, – заметила Флер. – Малфой не с тобой? – спросил Гарри у подошедшего Билла. – Я его где-то потерял. Рад вас всех видеть, но Гарри, ты не мог бы… – Прости, я очень устал, хочу пораньше лечь спать, чтобы завтра быть в полной боевой готовности, – быстро вставил Гарри. – Это было бы очень мило, Гарри, – сказала Флер его удаляющейся спине. Всю кухню занимал невероятных размеров пирог, а холл был завален мишурой, которая воплощала понятие Джинни о праздничной декорации. Гарри быстро взбежал по лестнице, молясь не встретить по дороге Габриэль Делакур. Дверь комнаты Джорджа и Фреда была заперта. Гарри чуть было не распахнул ее ударом ноги, но потом все же остановился и постучал. – Входите, – почти пропел Малфой. Похоже, он не дурно проводил время, пока Гарри скорбел над могилой своих родителей. Малфой стоял против света у стола, перед ним лежали разобранные часы миссис Уизли, он даже не повернул голову в сторону двери. – Я уверен, что Чарльз приедет завтра рано утром, – беззаботно сказал он – его как обычно не волновало ничего, что не касалось его лично. – Слушай, посмотри, мне кажется, я их окончательно сломал. В полуденном солнце его волосы почти сияли, а на губах застыла улыбка. – Я вернулся, – сказал Гарри. – Я в восторге, – мрачно ответил Малфой. Застенчивая улыбка сменилась обычным презрительным выражением. – Что ты делал, пока меня не было? – Страшные вещи. Мучил щенят, крал леденцы, даже сбегал к Темному лорду, сообщить, что Джинни Уизли умрет, но не вставит в волосы золотой цветок. Малфою явно было скучно, он снова обратился к часам. Они выглядели не лучшим образом, как и сам Малфой. Дешевая мятая рубашка с закатанными рукавами делала его похожим на автомеханика. – Эй! – окликнул его Гарри. – Знаешь, Поттер, если тебе позарез требуется внимание, то там внизу полно юных леди, которые с ума сойдут от счастья при виде тебя. А я занят. – Ну, конечно, занят, – Гарри вдруг оказался рядом с Малфоем и схватил его за запястье. Слизеринец выпустил из руки шестеренку, над которой раздумывал о чем-то, и поднял на Гарри глаза. – Что ты там прячешь? Малфой попытался вырвать руку, но силы, казалось, покинули его, и Гарри с легкостью повернул ее ладонью вверх. На бледной коже Малфоя красовалась Черная метка. Малфой теперь не мог ни оторвать взгляда от Гарри, ни освободить руку, он тяжело дышал, и губы у него дрожали. Старательно подбирая слова, Гарри произнес: – Я знал. Я догадался, когда ты не дал Мадам Малкин прикоснуться к руке. Но все убеждали меня, что шестнадцатилетнего никто не возьмет в ближний круг. Когда ты не смог… убить, я решил, что ошибаюсь. Ты принес ему клятву. Ты – Упивающийся, ничто на свете уже не изменит этого факта. – Отпусти меня, – прошептал Малфой. Но Гарри не мог. Он уже видел Черную метку раньше – у Снейпа, буквально секунду – но не так близко. Он смотрел на нее с отвращением и восхищением. Как можно было согласиться принять ее и носить с гордостью? Огромный череп выглядел комично, как на пиратском флаге, но змея с хищно разверзнутым ртом – совсем нет. На руке Малфоя метка смотрелась как черно-белая переводная картинка. – Зачем ты сделал это? – Прекрати, – вдруг закричал Малфой, и Гарри понял, что говорил на парселтонге – то ли для того, чтобы получить ответ, то ли – чтобы напугать слизеринца еще больше. Гарри откашлялся и произнес уже по-английски: – Что такое, Малфой? Кого-то напоминает? – Малфой продолжал пялиться на него. – Ты хоть понимаешь, что это клеймо означает? Ты принадлежишь Волдеморту, тебя пометили, как овцу… – Это и имелось в виду. – Тобой? – Нет, – выдавил Малфой, – им. Я раньше думал так же, как и ты. Я думал, что это знак принадлежности к внутреннему кругу. Высшая честь. Но на самом деле все не так. Метка не дает мне забыть, что я в его власти, что за любой неверный шаг заплачу я и вся моя семья. Что он может позвать меня в любой момент, и я все брошу. Это просто месть моему отцу и больше ничего. Гарри внезапно вспомнил, как Снейп описывал Черную метку. «Каждый пожиратель носит на себе знак Темного Лорда – это наше приношение ему». Он говорил о ней как о цепи, а не как о награде. Вся кожа вокруг метки выглядела воспаленной, хотя Малфой получил ее почти год назад. – Он все еще вызывает тебя, правда? Даже зная, что ты не придешь. Это больно? Малфой нервно сглотнул. – А ты как думаешь? – Я думаю, ты это заслужил, – задыхаясь, сказал Гарри. – Ты поклялся, что будешь мучить и убивать людей. Ты согласился стать цепной собакой Волдеморта. Что ты теперь думаешь? Он должен бы признать правоту Гарри, должен был покаяться, но слизеринец только прищурился. – Даже и не знаю, Поттер. Может, если бы не метка, у меня не оказалось бы этой прекрасной штучки. Он распахнул пошире воротник, чтобы у Гарри не возникло сомнений о том, что он имеет в виду. Медальон поблескивал на фоне тонкой кожи. Гарри захотелось снова заговорить на парселтонге, заставить Малфоя дрожать от страха. – Отдай мне его. – Даже если бы я мог, Поттер, я бы никогда этого не сделал. Ты думаешь, я идиот? Гарри отпустил его руку, с удовольствием отметив, что его пальцы оставили следы на бледной коже. Потом, выразительно взглянув на воспаленную метку, ответил: – Честно говоря, я думаю – абсолютный.
KoSHka: Ой, продка! прелестно, прелестно))) Чудный текст. Только прошерстить его еще разок надо бы: есть опечатки и знаки препинания не везде стоят. В остальном же все прекрасно. Спасиб))
Jojo: DThorne если вам не трудно, поставьте в темке дату обновления, иначе так легко проскочить. За продолжение спасибо :))
Avalanche: Какой приятный сюрприз! Только недавно я прыгала от восторга, когда Майя одарила нас новой главой этого замечательного произведения, а теперь и тут прода подоспела! Большое спасибо за эту главу и за то, что вообще взялись переводить Майю, она того стоит!
Arv: DThorne Я уже подсела на этот фик. Скорость перевода очень нравится, как и сам перевод, об авторе и говорить нечего - нравится безумно. Спасибо.
lilith20godrich: Поднимаю тему - вдруг кто-то пропустил мимо внимания этот потрясающий текст.
Swallow: А дальше?...
Снарк: Майя великолепна великолепна!!! Переводчику низкий поклон! DThorne, простите, пожалуйста, но почему вы не используете устоявшиеся уже в фандоме написания? Умбридж /Амбридж (у вас Умбрич), и обычно пишут "вейла".
Clumsy: DThorne спасибо огромное за перевод. Майя - единственный автор, которого я не ленюсь читать в оригинале, но читать на русском в вашем переводе гораздо приятней :)
Зашла на огонек: Arv пишет: Скорость перевода очень нравится Сглазили...
полная версия страницы