Форум » Общий раздел » Underwater light, автор Maya, ГП/ДМ, глава 19 от 12 октября » Ответить
Underwater light, автор Maya, ГП/ДМ, глава 19 от 12 октября
Hime: Название: Underwater light Автор: Maya Переводчик: Hime Бета: Капитошка Фандом: ГП Пэйринг: ГП/ДМ Рейтинг: R Жанр: драма Оригинал здесь: click Ссылки на переведенные главы: 14-16 глава click; 10-13 глава click; 9 глава click; 7-8 глава click; 6 глава click; 1-5 глава click Дисклеймер: все права принадлежат Д.К. Роулинг
S-Sa: Вверх!
Avalanche: Эх, уже май... а проды пока нет... но мы не отчаиваемся и ждем.
liolya: Davno menya tyta nebilo...Dymala yj tochno proda est'...y-y-y
foina_cale: Я, пока ждала, прочитала оригинал... в меру своих скромных возможностей. Очень уж было интересно, чем все закончится. В итоге, все равно каждый день проверяю, не появилось ли продолжение перевода. Потому что сама я, по-моему, неправильно поняла кто там преступник. Да еще и удовольствия от такого чтения не получила.
outside flo: foina_cale могу рассказать ;) мне почему-то больше оригинал понравился. должно быть, текст просто такой - труднопереводимый.
Avalanche: outside flo , а мне кажется очень хороший перевод. близкий к майе. Хотя... наверное все равно оригинал всегда будет лучше любого, даже самого качественного перевода просто по определению... я иногда, читая любимые фики на русском, прикидываю, как та или иная фраза/конструкция звучала бы в переводе... и частенько думаю, блин, а так красиво и не скажешь, что-то все равно потеряется и исчезнет. Но перевод Hime я обожаю *везёт всё же майе с переводчиками*
outside flo: Avalanche ни в коем случае не умаляю труда Hime! ведь если бы не она, я бы никогда не прочитала этот фанфик, т.к. с начала и до конца на английском - для меня все-таки тяжеловато. я вначале врубаюсь в ситуацию, а потом уже могу продолжать и на английском. тем не менее, некоторые моменты даже и не знаю, как возможно перевести. особенно связанные с поцелуями и прочими нежностями...
KoSHka: outside flo пишет: некоторые моменты даже и не знаю, как возможно перевести. особенно связанные с поцелуями и прочими нежностями... Я тоже сначала врубаюсь в ситуацию, а потом уж лезу в оригинал. Начать сразу с оригинала - это жесть. А уж особенно Майи!! Всем авторам, переводящим ее, бааальшой респект=) И Hime в частности. Чтобы переводить Майю, нужно мужество иметь. А вообще, (для тех, кто любит залезать-таки в оригинал) есть чудная программка TranslateIt. Ничего общего с этим злом под названием ПРОМТ она не имеет. Это прога - палочка-выручалочка! достаточно всего лишь навести курсор на неизвестное слово, и она выдает его перевод в узкой полоске. Не нужно ничего копировать, вставлять в другие окна, а главное - лезть в словарь!! Она удивительно экономит время)) И моменты с поцелуями и прочими нежностями с ней читаются удивительно легко)) Это не реклама!!Ее можно халявно скачать в нете.))
outside flo: KoSHka у меня похожая штука есть - встроенный переводчик от google bar =) только он мало слов знает, иногда уточняю у Яндекса. и тем не менее, с начала - не рискую.
Avalanche: outside flo пишет: ведь если бы не она, я бы никогда не прочитала этот фанфик У меня похожая ситуация, правда я начала читать этот фик, когда переводчиком была еще Солнечный котенок. И настолько влюбилась в него, что сразу полезла в оригинал и прочитала за один присест, очнулась только в 4 утра. С тех пор уже несколько раз перечитывала в оригинале, но и перевода каждый раз жду как манны небесной.
Jons: Не люблю незаконченные вещи, но здесь не могла удержаться и начала читать. ВЛЮБИЛАСЬ СРАЗУ! Легкий слог, изящные обороты, незабываемые ощущения и искорки радости от всего происходящего. Сразу веришь героям, их стремлениям и попыткам найти свою половинку. Радуешься и горюешь вместе с ними. Большое (огромное) спасибо переводчику за его титанический труд. Только возникает вопрос. Когда? Неужели забросили? И дождемся ли мы продолжения этого чуда? Так хочется крикнуть Hime: "Не покидайте нас! Пусть Муза, Мельпомена и др. не оставят вас в эти жаркие дни". Мы надеемся и ждем!!!!!!!!
Корю: Нет, ну где же прода?! Неужели проклятье, которым отмечен этот фик, добралось и до нашеё уважаемой переводчицы? Нет, не верю и надеюсь на скорое продолжение!
Tor: Корю пишет: Нет, ну где же прода?! Этот фик по моему начиная с 10 главы переводит еще один человек. У себя в дневнике он(она) пишет „Все, глава у беты Насчет понедельника – это, конечно, вряд ли, но на неделе должна появиться”. А еще, что „развязка уже близко, осталось всего пять глав. Кстати, у 18 главы рейтинг будет выше”.
Hime: Спокойствие, только спокойствие :) Муза меня не покидала, проклятие не настигало, просто не вовремя вмешался реал и сгубил мои наполеоновские планы. Tor Спасибо, что любезно процитировали строчки из моего дневника. Смею вас заверить, что Nelwin и я – это один и тот же человек, и он – женского пола) В принципе добавить нечего, глава появится в самое ближайшее время, так что ждать осталось недолго.
S-Sa: Hime , мы очень, очень, очень ждем! Лично я по-прежнему соблюдаю свой обет: не идти дочитывать оригинал. Жду вашего перевода.
liolya: Proda...A-Y!!! ti gde???
Avalanche: Hime пишет: глава появится в самое ближайшее время, так что ждать осталось недолго. Вы даже не представляете, как это греет душу! Ждем с нетерпением!!!
Jons: Очень трудно ждать. Тепрежу уже почти не осталось. Может порадуете?
Hime: JonsМожет порадуете? Я бы с радостью, но, увы, у Капитошки сейчас сессия, и на редактирование у нее пока нет времени Выходит на связь она редко, поэтому когда появится глава, сказать не могу: может, сегодня, а может – через неделю. Почту я проверяю регулярно, так что если там что-нибудь обнаружится, то за мной не заржавеет)
ежоввика: Hime Верим и надеемся)
Jons: Ждем, верим и помним! Удачи Капитошке и скорой встрече.
Реник: Да! Еще как ждем! Лично я умираю от нетерпения!
Lady_Rona : Реник пишет: Лично я умираю от нетерпения! Я тоже! Где Вы, наша самая лучшая реанимационная бригада, Hime и Капитошка?!
Avalanche: Lady_Rona пишет: Где Вы, наша самая лучшая реанимационная бригада, Hime и Капитошка?! Тихо напеваю всем известную песенку на новый лад... Слишком часто беда стучится в двери, Но не трудно в Спасателей поверить, Лишь стоит только их позвать, Друзей не надо долго ждать. Капитошка и Hime к вам спешат Капитошка и Hime лучше всех. Они всегда спешат туда где ждёт беда, Там где они всегда успех.
Hime: Итак, пришло время стряхнуть пыль с этой темки.
Hime: Глава 18 Condemned Смертники Выплывая из сна, Джинни оторвала голову от подушки, пытаясь что-нибудь разглядеть заспанными глазами сквозь спутанные пряди волос. Кто-то кричал, да это же Гермиона кричала, и тут она поняла, что все происходит наяву. Джинни вскочила с постели, спросонок не вполне соображая, что делает, и опомнилась только ворвавшись в спальню семикурсниц. Кровати пустовали – лишь скомканные одеяла валялись как попало – все, кроме одной, где сидела сжавшаяся в комочек Гермиона, у которой крик ужаса будто застыл на губах. Гермиона относилась к тем людям, на чью помощь Джинни твердо могла рассчитывать в трудную минуту, а сейчас она просто потеряла голову от страха. Так не может продолжаться. Джинни кинулась к кровати и схватила Гермиону за руки. Та моргнула и судорожно обняла ее – так, что Джинни оказалась в кольце дрожащих рук, окутанная вьющимися волосами. Гермиона, крепко сжимая плечи Джинни и постепенно успокаиваясь, прошептала сквозь стиснутые зубы: – Ох, Джинни, Джинни… я думала… я думала, что осталась в замке совсем одна… Ничто не могло напугать Гермиону больше. – Я здесь, – срывающимся голосом решительно заверила ее Джинни. – Ты в безопасности. Дверная ручка повернулась, и на одно страшное мгновение девушки придвинулись друг к другу. Затем Джинни отстранилась от Гермионы и направилась к двери. Только преодолев половину пути, она обнаружила, что все это время в ее руке была зажата палочка, и ее мыслью лишь было: «Отлично. Мне это пригодится». Когда дверь отворилась, и темная фигура двинулась Джинни навстречу, она не могла припомнить ни одного заклинания, но ярость по-прежнему придавала ей сил. Джинни вскинула палочку и ткнула ею в лицо незнакомцу. Тот отшатнулся назад. – Какого черта… Джинни, ты чего? Джинни уже приготовилась атаковать, но услышав этот обиженный возглас, присмотрелась и чуть не выронила палочку. – Рон?! – Да, – укоризненно произнес ее брат. – О господи, мне так жаль… – начала было Джинни, но поняла, что Рон увидел Гермиону, одиноко сидевшую на кровати, и весь остальной мир перестал для него существовать. – Рон, – у Гермионы сорвался голос, хоть она и надеялась, что ее слова прозвучат нормально и сдержанно. – Рон, слава Богу! Сорвавшись с постели, она подбежала к нему, и Рон немедля заключил девушку в крепкие объятия. Они оба застыли, прижавшись друг к другу, пока Гермиона не нашла в себе силы отстраниться и неуверенно произнесла: – Кого еще?.. – Многих, – отозвался Рон, крепко прижимая ее к себе за спину, будто он мог окончательно убедиться в присутствии Гермионы лишь только ощущая позвонки между ее лопатками. – Когда мы услышали крики, то оглядели комнату и… – Только не Дин! – вскрикнула Джинни, снова чувствуя надвигающийся приступ паники. – Дин?.. Рон непонимающе моргнул. – Нет, он здесь, но Невилл… – Рон сглотнул. – Невилла нет. Гарри и Дин проверяют остальные спальни мальчиков, Гарри сказал, что поднимется вслед за мной… Джинни дико захотелось очутиться в обычном безопасном мире, том самом, в котором она была рождена. Она хотела подойти к Рону и спросить, все ли в порядке с его покрасневшим носом, рассчитывая, что сможет по меньшей мере остановить кровотечение, но учитывая обстоятельства… – Как ты сюда попал? – беспомощно спросила она. – Это же спальня девочек. Рон стиснул зубы и обнял Гермиону за плечи. Взгляд Джинни упал на его обломанные ногти и стертые в кровь кончики пальцев. – Я цеплялся за трещины в камне, когда лестница провалилась, – пояснил он. – Я слышал, как ты кричала. Я не мог не прийти. Гермиона, пытаясь взять себя в руки, пригладила волосы. – Очень мило с твоей стороны, Рон, но что нам сейчас действительно нужно, так это организоваться, – сказала она, и Джинни заметила, как переменилась Гермиона в лице, заставив себя воспрянуть духом. – Правильно, – подтвердила Джинни. – Чем я могу помочь? Снова донесся шум, а вслед за тем дверь распахнулась, и Джинни увидела, как кто-то, бросив на пол «Всполох», направился в ее сторону. – Гермиона? Ты в порядке? У Джинни словно гора с плеч свалилась, когда она увидела Гарри. Ей следовало знать, что он придет спасти Гермиону. Гермиона немедля пустилась в объяснения. Рон сверлил взглядом лежащий на полу «Всполох» и бормотал себе под нос: «Почему мне это не пришло в голову? Надо было всего-навсего захватить метлу». Может, Гарри и догадался принести метлу, но он не взял с собой ничего другого. Этой летней ночью на нем не было ни очков, ни верха от пижамы, и когда Джинни подошла и прикоснулась к Гарри, ощутив обнаженным запястьем тепло его кожи, оно подействовало на нее успокаивающе. – Гарри, мы до смерти перепугались, – пожаловалась она. – Джинни, да ты мне чуть нос не сломала! – воскликнул Рон. Джинни даже ухом не повела, упиваясь этим чувством безопасности. Сейчас Гарри выглядел самим воплощением героизма: темные пряди в беспорядке падали на лицо, широкие оголенные плечи напряглись, а дико блуждающий взгляд прищуренных глаз был преисполнен решимости. Джинни собрала всю свою волю в кулак. – Что теперь будем делать? * * * Гарри был в ударе, когда наступал критический момент, мимоходом заметила Гермиона, делая перекличку и стараясь не думать об ужасающих человеческих потерях. Это только от вынужденного бездействия он делался сам не свой. Cейчас он был разозлен и занят делом. Сириус не мог сдержать некой ярости на судьбу даже когда пытался приободрить рыдающего второкурсника. Гарри же сновал туда-сюда и, казалось, контролировал ситуацию, что успокаивало гораздо больше. – Возьмите свои палочки, – донесся до Гермионы его резкий, хриплый со сна голос. – Если там снаружи что-то происходит, нам всем необходимо вооружиться. Мы должны быть готовы принять бой – это самое главное. – Когда мы пойдем в Большой зал? – нервно спросил Деннис Криви. Он был сильно встревожен: его брата нигде не было видно, к тому же подружка Денниса училась в Хаффлпаффе. – Можно я только схожу проверю… Гарри повернулся к нему. – У всех нас найдутся люди с другого факультета, о которых мы беспокоимся, – отрезал он. – Мы пойдем, когда закончится перекличка. Палочки у всех при себе? Гермиона закончила перекличку, пытаясь не показать паники, рвущейся наружу. Из всех тех, кто должен был быть здесь, осталось меньше половины. Она старалась не думать о точных цифрах, но память, которую она так старательно тренировала, не подвела ее и теперь. В начале осени в школе было семьдесят восемь гриффиндорцев, и на протяжении учебного года их количество постепенно сократилось до шестидесяти четырех человек. А теперь осталось… Гермиона пыталась подавить глупый страх, делавший ее такой беспомощной, как недавно, пробовала отогнать зловещие мысли прочь, но ничего не могла с собой поделать. Осталось тридцать студентов. Тридцать. Рон с сокрушительной силой стиснул кисть ее руки. Гермиона мягко отняла у него свои пальцы. – Со мной все хорошо, честное слово, – со слабой улыбкой заверила она. Сейчас ей нужно было оставаться спокойной, сохранять выдержку и думать головой. Перед тем как двинуться в Большой Зал, Гарри и Сириус отправились еще раз напоследок проверить спальни. Гермиона вместе с Роном обходила комнату и старалась ободрительно улыбаться младшим студентам, как и положено было Главному префекту. Они с Роном как раз проходили мимо Полной Дамы, когда снаружи раздался чей-то голос, и портрет на их глазах начал медленно отодвигаться в сторону. «Я не паникую!» – мысленно приказала себе Гермиона, и когда Рон шагнул в проем и вскинул палочку, она немедля последовала за ним. – Кто здесь? – Ох, да убери ты свою волшебную тыкалку, Уизли, пока не выколол себе глаз, – насмешливо протянул до боли знакомый голос. Малфой был одет во все тот же нелепый, уже изрядно помятый белоснежный наряд, на его щеках и лбу поблескивали капельки пота, заметные даже при таком тусклом свете. – Чего тебе надо, Малфой? – потребовал Рон, глядя на него с крайней неприязнью. Гермионе подумалось, что Малфой, пожалуй, еще никогда не выглядел настолько омерзительным, когда он будто выплюнул свой вопрос так, чтобы это прозвучало как оскорбление: – Гарри был среди исчезнувших? – Как будто тебе есть до этого дело! – вскинулся Рон, но Гермиона предупреждающе прикоснулась к нему. – Нет, – медленно произнесла она. – Нет, он в порядке. Даже в полумраке от ее глаз не укрылось, что напряжение, явно сквозившее в позе Малфоя, постепенно сходит на нет. Его кривая ухмылка перестала казаться такой противной. – Хорошо, – в тон ей ответил он. – Ладно. Я… это здорово. Думаю… – он вздернул подбородок и заговорил еще медленнее, одновременно пятясь назад. – Пожалуй, мне пора. Не говорите ему, что я приходил. Но не успел Малфой удрать, а Гермиона – разобраться в своих мыслях, как мимо них протиснулся Гарри. «Ну вот, теперь пиши пропало», – раздраженно подумала Гермиона. Гарри близоруко щурился без очков, его лицо казалось уязвимее и, как ни странно, старше, и он приблизился к Малфою почти вплотную, даже несмотря на то, что слизеринец поначалу отступил на шаг. Как будто он был вправе хватать Малфоя за руку и стоять так близко – буквально в нескольких сантиметрах от него, хотя слизеринец был напряжен, как натянутая тетива. Гермиона крепче прижалась к Рону, уже не в силах переживать оттого, что Гарри, стало быть, все понял. Это всего лишь очередная неурядица, и если Малфой собирается морочить Гарри голову в такое тяжелое время, она вырвет ему язык, а потом заставит проглотить его. – Драко, – негромко констатировал Гарри. – Слава богу, я с ума сходил от беспокойства. Что ты здесь делаешь? Гермиона увидела, что Малфой опять скривил губы, и, опережая его, быстро произнесла: – Он хотел выяснить, все ли с тобой в порядке. О последствиях она подумает позже, если у нее вообще когда-нибудь будет на это время. Малфой посмотрел на Гермиону так, будто она прямо на его глазах убила и сожрала его филина. – Правда? – неверяще переспросил Гарри, хлопая глазами. Малфой молчал и с вызовом глядел на него. Гермиона видела, как напряглись мышцы рук и спины Гарри, и одно страшное мгновение почти не сомневалась, что сейчас на ее глазах произойдет нечто ужасное, что Гарри обнимет Малфоя обеими руками, прижимая к себе и убеждаясь, что он на самом деле здесь, или… «Господи, – подумала она, ощущая внезапное идиотское желание расхохотаться. – Рон от такого зрелища ослепнет». Малфой по-прежнему был напряжен и сверкал глазами, пытаясь сбросить с плеча руку Гарри и – с невысказанным протестом – не дать ему приблизиться ни на сантиметр ближе. – Спасибо, – выдохнул Гарри почти шепотом. – Катись к черту, – огрызнулся Малфой, взглядом посылая Рона и Гермиону туда же. – Мы сделали перекличку, и сейчас остальные слизеринцы находятся в Большом зале под присмотром Блейза. Я не оставил бы их ради… – Я знаю. Так же, как и я, – сказал Гарри. – Сколько человек у вас забрали? – У нас осталось двадцать семь, – хмуро ответил Малфой. – Из семикурсников – только я, Блейз и Мораг. Наступила тишина. – Но не Панси, – понял Гарри. Малфой хранил молчание. – Драко, мне жаль. Гермиона начинала чувствовать себя здесь явно лишней, с порога наблюдая за их очерченными светом силуэтами – как будто перед ней разворачивалась драма в театре теней, на которую она явилась без приглашения. Но как бы то ни было, Гермиона не собиралась позволять Малфою отвлекать Гарри надолго. – У нас нет времени на сожаления, – оборвал тему Малфой. Какое-то время Гарри колебался, а затем коротко кивнул. – У нас остался тридцать один человек, – сказал он к вящему удивлению Гермионы. Она не знала, что Гарри считал… Малфой посмотрел на Гарри и устало потер глаза тыльной стороной ладони. – Тогда мы можем предположить, что во всей школе примерно такая же ситуация, – заметил он. – Никому нельзя оставаться в спальнях. – Разумеется, нет, – мотнул головой Гарри. – Я подумал: что если всем нам заночевать в Большом зале с охранниками?.. – Это мысль, – откликнулся Драко. – Слушай… мне пора возвращаться. – Мне тоже, – сказал Гарри. – Мы скоро спустимся. Он выпустил руку Малфоя, и прежде чем тот отнял ее, Гермиона успела разглядеть на его бледной коже красные отметины от пальцев выше локтя. Гарри медлил. – Драко. Я рад, что ты цел. Малфой смотрел на него прищурясь. Гермионе подумалось, что это очень показательная черта его характера – напускать на лицо слегка недоброжелательный вид, когда нет причин для выражения других эмоций. Наконец, слизеринец кивнул. – Иди оденься, Гарри. Иначе хаффлпаффцы тебе проходу не дадут. Как это по-малфоевски – отпускать плоские шуточки в такое время. Гарри усмехнулся и, когда Малфой повернулся в обратную сторону, тоже направился к своим. Гермиона с облегчением смотрела, как Гарри приближается к ним, а Малфой уходит прочь. Гарри по-прежнему выглядел мрачным и уставшим, но его лицо чуточку смягчилось. – Ну же, идем, – сказал он.
Hime: * * * Даже звездный потолок в Большом зале затянуло тучами. Студенты тихонько плакали в полумраке, сбившись в одну плотную группу, как будто все они принадлежали к одному Дому. На самом деле учеников осталось так мало, что из них мог бы получиться всего один факультет, мелькнула беспощадная мысль у Гарри. Единственным светлым моментом за всю ночь стало появление Панси и Захарии Смита – спотыкающихся, до смерти напуганных и в неглиже – прибывших прямо после того, как все собрались. Панси разглядывала остатки своего факультета с выражением какого-то беспросветного отчаяния на изможденном лице. Она приблизилась к Драко, и даже в такой момент Гарри с острой болью заметил, как естественно они смотрятся вместе. Панси стояла босиком, со спущенными до локтей бретельками платья – так, что был виден краешек ее бюстгальтера, и глядела на Драко, не решаясь обнять его на глазах у всех. Она протянула руку, и Драко рывком прижал Панси к груди. Гарри смотрел, как он слишком сильно обнимает ее рукой за шею, а на лице Панси отражается изумление пополам с болью. – Никогда больше так не поступай со мной, – отрывисто произнес Драко, после чего оттолкнул Панси и повернулся к остальным слизеринцам. Панси скрестила руки на груди, пытаясь отдышаться. Забини подошел к ней и заключил в объятия, прикоснувшись лбом к ее лбу, и она улыбнулась. Все-таки, несмотря на недостойную и бессмысленную ревность, Гарри был рад, что с Панси ничего не случилось. А вот многих постигла совсем иная участь. Белый как мел Деннис Криви никак не мог отыскать свою подружку, и эта двойная утрата буквально подкосила его. Он почти вцепился в Гарри – почти так же, как Джинни с другой стороны, и Гарри опустил руку ему на плечо. – Что с ними случилось? – прошептал Деннис. Гарри не желал быть бесполезным идиотом, способным сказать в ответ только: «Не знаю». – Они живы, – горячо произнес он. – И мы собираемся вернуть их обратно. – Я знаю, ты сможешь, – отозвалась Джинни, которая уже совсем упала духом. Гарри хотелось бы, чтобы она сохраняла самообладание: когда он вошел в спальню девочек, Джинни замерла в воинственной позе с палочкой наготове, и в его душе вспыхнула надежда, что она станет еще одним союзником, на которого можно будет рассчитывать в случае чего. Должно быть, ее сил хватило только на то, чтобы справиться с первым приступом страха. Гарри чувствовал неловкость, будто бы он внушил Джинни ложные надежды, позволяя цепляться за себя, но едва ли мог ее оттолкнуть. Он стоял, неуклюже обнимая ее рукой, и смотрел на Гермиону умоляющим взглядом. – Бедный Дин, – осторожным шепотом проговорила Гермиона, обращаясь к Рону. – Все-таки они были хорошими друзьями с… – она сглотнула и продолжила: – с Парвати. На нем лица нет. Джинни оторвала голову от плеча Гарри и поглядела в сторону Дина. Гарри проследил за ее взглядом. Гермиона была права: Дин выглядел одиноким и напуганным. Гарри даже не представлял, что ему сказать. – Извини, Гарри, – произнесла Джинни крайне решительным тоном и направилась к Дину. Гарри увидел, как на лице Дина проступила улыбка, когда она подошла. Он пододвинулся ближе к Гермионе и шепнул ей на ухо: «Ты гений», – гадая, откуда она могла знать, что взывание к жалости Джинни сработает. На губах девушки мелькнула улыбка. – Только по сравнению с вами двоими, – сказала она, стискивая руку Рона. Они дружно ткнули ее с двух сторон локтями в бок. Сейчас люди понемногу успокаивались, и, несмотря на испуг, уже были готовы здраво рассуждать. Люпин сидел на полу в окружении пяти первоклассников с разных факультетов, которые старались залезть к нему на колени, и раздавал шоколад, устроив импровизированную лавку со сладостями. Он одергивал Сириуса до тех пор, пока тот не поостыл и перестал говорить вещи типа: «Выдайте детям ножи». Сириус подошел к Гарри и неловко обнял его, развернувшись к нему вполоборота, так что они оба могли сделать вид, что привыкли к проявлению привязанности. И все-таки Сириус держал его крепко, и Гарри опустил голову ему на плечо и мог притвориться, что не был с Сириусом одного роста, что он по-прежнему тринадцатилетний мальчишка и крестный будет его спасителем. – Я уже говорил «Слава Богу, ты в порядке?» – отрывисто спросил Сириус. – Ха. Думаю, это могло бы выражаться во фразе «эй, Гарри, хоть ты возьми нож», – сказал Гарри с кривой усмешкой. – Слава Богу, ты в порядке, – произнес Сириус, взъерошив ему волосы и разжимая объятия. Вихры на голове Гарри напоминали волны океана в миниатюре, но все же он оценил этот жест. Он начал объяснять крестному свой замысел насчет ночевки в Большом Зале под присмотром охраны, и Сириус тотчас же пришел в бурный восторг. И когда появился Дамблдор – в шляпе с обвислыми полями и кисточкой на конце, которая от этого не переставала быть шляпой волшебника – Гарри подумал, что теперь все они пришли в подходящее настроение для того, чтобы слушать и строить планы. Он запретил себе впадать в панику. Они собирались это преодолеть. Морщинистое лицо Дамблдора, затененное полями шляпы, было хмурым. Гарри никогда раньше не видел директора таким удрученным и не замечал, что тот так постарел. – Я любил эту школу и верил в каждого ее студента, – произнес Дамблдор. Гарри почти улыбнулся, когда замерла стоявшая рядом Гермиона, когда Драко в толпе слизеринцев резко вскинул голову, а потом до него дошло, что Дамблдор говорил в прошедшем времени. – Так продолжалось сотни лет, и я глубоко опечален тем, что застал нынешние времена. Однако мы должны смотреть в лицо фактам. Хогвартс больше не безопасен. Мы понятия не имеем, что подрывает нашу защиту, и несем тяжелые потери. Девочка-первокурсница тихо заплакала у Люпина на груди. Гарри похолодел, не веря своим ушам. – Студентам из колдовских семей будет разрешено вернуться домой, если только им не угрожает особая опасность. В конце концов, у родных столько же шансов защитить их, как и у нас, и они больше не могут жить в замке, который, похоже, является главной мишенью Вольдеморта. Ученики из маггловских семей, сироты и те, кто подвергается крайнему риску, отправятся под присмотром преподавателей или членов Ордена, и будут приложены все усилия, чтобы обеспечить их безопасность… Как только Дамблдор начал говорить, все сразу поняли, что он настроен серьезно. Но лишь когда он продолжил свою речь, уточняя детали плана непривычным, унылым голосом, они начали осознавать, что все происходит на самом деле. Хогвартс, дорога в мир волшебства и оплот магии, своего рода единственное пристанище Гарри, рушился на глазах. Гарри заозирался по сторонам в надежде услышать недовольный ропот, но остальные испытывали перед Дамблдором слишком благоговейный трепет, чтобы подвергать сомнению его слова. Они, казалось, просто еще больше испугались оттого, что директор счел эту меру необходимой, и даже слизеринцы, которые нимало не испытывали восхищения перед Дамблдором, лишь только казались способными на мятеж. Сириус пребывал в нерешительности, так же как и другие учителя. Люпин ни за что бы не стал выказывать неповиновение в открытую. Никто не проронил ни звука. Никто не собирался протестовать. – Вы не можете так поступить! – выкрикнул Гарри, и все лица повернулись к нему. Стараясь не обращать ни на кого внимания, Гарри выступил вперед, сосредоточившись на Дамблдоре и только на нем. – Мы что, просто сдадимся? – возмутился он. – Вы хотите, чтобы я отступил? – Мой дорогой Гарри, – глаза Дамблдора поблескивали – он и не удивлялся, – если у тебя есть иные предложения, уверен, мы с удовольствием их выслушаем. С нарастающей паникой Гарри видел, что люди смотрят на него с ожиданием и мольбой – так, словно у него и вправду могли быть другие идеи. Это только больше его разозлило. – Нет, но мы не может допустить этого! – почти прокричал он. – Если мы не будем едины, нас всех уничтожат! Потребовалось столько времени, чтобы мы начали работать вместе… как вы хотите сделать из нас армию, если все, чему вы нас учите – это бегство?! Голубые глаза Дамблдора потускнели. – Я не намерен делать из вас армию, – сказал он наконец. – Вы все еще дети. Я хочу, чтобы вы выжили. – Я не хочу быть ребенком! Я не ребенок! – огрызнулся Гарри. – Я хочу сражаться. – Я хочу сражаться вместе с ним, – преданно вставил Рон, но когда Дамблдор взглянул на него, потупился. – Думаю, Гарри прав, – вмешался Драко. – Показывать врагу нашу слабость – сомнительная тактика. Сердце Гарри забилось чаще со вспыхнувшей надеждой, хотя он видел, что выражение тихой грусти на лице Дамблдора осталось прежним. – Никто из вас не вправе решать судьбу Хогвартса. Эта ответственность лежит на мне, – произнес директор. – Я не позволю своим студентам подвергаться опасности, которую не один из нас не в силах распознать, не говоря уже о том, чтобы ее устранить. Руки Гарри непроизвольно сжались в кулаки. У него было такое ощущение, что ему бросили личный вызов. – Люди пропадают и за пределами Хогвартса, – громко сказал он. – Мы по-прежнему будем… – Но не в таких количествах! – возразил Дамблдор, повелительно повышая голос. – Я полагаю, это лучшее, что можно сделать для вашей защиты. Меня огорчает, что некоторые со мной не согласны, и должен со всеми вами попрощаться, но это никак не повлияет на решение, которое я принял ради вашего же блага. Послезавтра вас всех отправят по домам. Хогвартс будет закрыт. * * * Гарри сидел с Роном и Гермионой до поздней ночи в маленьком уголке Большого зала. Рон, так же как и Гарри, был расстроен и хотел драться, но Гермиона неловко потирала локти, словно ей хотелось скрестить на груди руки. – Младшим ученикам здесь не место, – проговорила она. – Наверное, Дамблдор прав… – Однако мы можем остаться, – запальчиво произнес Рон. – Мы со многим сталкивались, когда были в таком же возрасте, – заметил Гарри. – Мне бы не хотелось сбегать. Лицо Гермионы вытянулось, когда они оба выжидающе посмотрели на нее. – Я никак не могу избавиться от мысли, что так и не сдам ТРИТОНы, – призналась она со слезами в голосе. – Знаю, после всего случившегося это такая глупость, но… я бы хотела сдать их. В конце концов Рон задремал, привалившись к стене, и Гермиона, бросив на Гарри извиняющийся взгляд, свернулась калачиком рядом с ним. Гарри взглянул на ее голову, покоящуюся у Рона на груди, и понял, что ненавидит такой мир, в котором Гермиона даже не могла сдать свои ТРИТОНы. Гарри точно знал, что заснуть ему не удастся. Его просто переполнял гнев. Он приподнялся на локте и оглядел Большой зал. Джинни спала, Дин примостил голову у нее на коленях. Деннис Криви из последних сил пытался заставить себя уснуть. Люпин, который одним из первых отправился на боковую, свернулся на полу с непринужденностью человека, привыкшего выматываться до такой степени, когда уже все равно, где спать. Лежащий на спине Сириус храпел. Драко, Панси, Забини и – обратил внимание Гарри – еще пара слизеринцев-шестикурсников куда-то подевались. Внезапно Гарри охватил страх, и он схватился за карман рубашки, натянутой поверх пижамных брюк, и вытащил Карту Мародеров. Глупо, но Гарри никак не мог до конца простить Карте те четыре ночи, что они с Роном провели, дежуря возле нее и засыпая по очереди, а она так и не показала им ничего подозрительного в ту ночь, когда исчезли трое хаффлпаффцев. В последние дни он редко ею пользовался. Но сейчас помощь Карты пришлась весьма кстати – он убедился, что слизеринцы по-прежнему в замке и, скорее всего, в безопасности в классе Рун, куда они зачем-то удрали. Гарри был уверен, что это не его дело. Его чуть удар не хватил, когда он понял, что самого Драко там не было. Он судорожно вглядывался в Карту, пока не обнаружил одинокую точку с его именем в коридоре со статуей Одноглазой ведьмы. В коридоре со статуей Одноглазой ведьмы, за которой скрывался ход в Хогсмид. Какого дьявола Драко там забыл? Чертыхаясь, Гарри выбрался из наколдованного Дамблдором спального мешка. Что если у Драко созрел план, который он наивно мог вообразить коварным - например, убежать и основать подпольную партизанскую группировку? Что если он собрался жить в потайном коридоре на запасах усладэля, выжидая, когда хогвартский шпион выдаст себя? Он испытал явное разочарование, когда нашел Драко вовсе не у статуи. Слизеринец сидел у стены и мрачно опорожнял бутылку текилы, чересчур громоздкую для его изящной руки. – Какого черта ты здесь делаешь? – раздраженно спросил Гарри, с подозрением косясь на него. Он почесал шею, ощутил неприятное покалывание щетины, и ему захотелось проснуться и обнаружить, что Невилл с Шеймусом вернулись, и все наладилось, и впереди его ожидает только бритье и завтрак в компании друзей. Драко приподнял брови. – Вообще-то я искал некоторого уединения, – невозмутимо ответил он. – Но, увы, этой мечте не суждено сбыться, – он взмахнул бутылкой, которая чудом не выскальзывала из его тонких пальцев. – Присядешь? Гарри устало опустился на пол и прислонился к стене, благоразумно держась поодаль от Драко. Ему не хотелось разрушить хрупкое перемирие, которое, похоже, установилось между ними – единственная светлая сторона этого нападения. – Ты собираешься выпить всю бутылку? – А что? – осведомился Драко. – Хочешь глотнуть? Гарри едва не сказал Драко, чтобы он не валял дурака. – Да, пожалуй, – утомленным голосом отозвался он. Что тут такого? Что за беда еще может случиться, когда Хогвартс на грани закрытия, и их отсылают прочь как малых детей? Драко приглушенно хихикнул и передал ему текилу. Гарри припал к бутылке, наблюдая, как плещется за стеклом янтарная жидкость, а потом его горло будто обожгло огнем. Он ненадолго закашлялся, а затем вернул бутылку. – Где ты ее достал? – поинтересовался он. – Из личных запасов профессора Блэка, – не задумываясь, ответил Драко. – Ты как-то скажи ему, что опасно держать бар незапертым, когда вокруг полно впечатлительной молодежи. Остальные вот запирают. Слушай, а ты вступишься за меня, когда он придет меня убивать? Если дело дойдет до такого, кого ты выберешь? Гарри с каменным выражением лица уставился в стену. – Я постараюсь вклиниться между вами. – Как в анекдоте про пацифиста, когда того спросили, как он поступит, если солдат будет насиловать его сестру, – заметил Драко насмешливым тоном. Гарри продолжал пялиться в стену, стараясь не думать о крушении Хогвартса. Нельзя жертвовать этим бастионом против Вольдеморта, особенно из-за прихоти одного человека. Он был готов противостоять Дамблдору, если бы только знал – как. Гнев и паника руководили им этой ночью, а сейчас, смешавшись воедино, переросли в бьющую через край энергию. Он жаждал борьбы, он жаждал… чего-то. И злился на Дамблдора и весь остальной мир. Драко кашлянул, ухмыльнулся, переложил бутылку в другую руку и, запрокинув ее, отхлебнул еще. Гарри наблюдал за плавными движениями его горла в такт глоткам. На Драко он тоже злился – за то, что тот только усложнял ситуацию. Мысли о том, что ему было бы легче, знай он, что они с Драко вместе, что он может наклониться и накрыть его губы поцелуем, лишь сбивали с толку. – Я слабак, вот в чем проблема, – произнес Драко так, будто они продолжили начатую беседу. Гарри нахмурился. – Что? – Я слабак, – повторил Драко, горько усмехнувшись. – Я всегда это знал. Я долгое время мог делать вид, что в состоянии оправдать ожидания отца. Мне удается проявить смекалку в каких-то мелочах, которые ничего не решают. Я могу объединить людей, но не в состоянии защитить их. Я пробовал изучать стратегию, старался убедить каждого, но что толку? Злость его была направлена против себя, и на себе он отыгрывался за свое разочарование. – Многие слизеринцы не были бы с нами, если бы не ты, – заметил Гарри, слишком растерянный, чтобы проявить участие. – Что толку, все равно теперь всех отправят по домам, – черты лица Драко заострились от ярости, дрожью отозвавшейся в Гарри, словно они с Драко были двумя струнами, настроенными на один лад. – Мне было нужно это место! Все напрасно. Я ничем не похож на тебя, Гарри-герой… Он словно выплюнул это слово, вкладывая в него ту старую ненависть, и нервы Гарри, и без того натянутые, не выдержали. – Я не герой, – сердито отрезал он. – Ты видел, чтобы я чего-нибудь добился в последнее время? – Ты не боишься, – огрызнулся Драко в ответ. – Я видел тебя там. Ты не боишься, ты сохраняешь самообладание без всяких усилий, потому что у тебя мозги так устроены. Герой Гарри, драгоценный святой Поттер… – Заткнись, Драко! – рявкнул Гарри. – Я не такой. Мой отец всегда это знал. Ты это знал, тогда в поезде… – Тогда нам было одиннадцать… – Мой отец не нуждался в чьем-либо одобрении. Мой отец вообще ни в ком не нуждался, – Драко метнул в стену разъяренный взгляд, и только лишь из-за того, что Гарри понимал его ярость, он удержался от резкого высказывания насчет Люциуса Малфоя. С желанием иметь идеального отца он был знаком не понаслышке. – Сколько ты выпил, Драко? – спросил он. – Гораздо больше, чем следовало, – мрачно произнес слизеринец, показывая бутылкой. Гарри подался вперед и заглянул Драко в глаза. Зрачки были расширены, и радужка вокруг них была настолько тонкой, что казалось невозможным разобрать, какого она цвета, если не знать заранее. Это было очень в стиле Драко – нести пьяный бред и горячо настаивать на своем, ревностно цепляясь за собственную гордость. – Ну… что ты вообще пытаешься сказать? – рассеянно спросил он, вытягивая руку и осторожно пытаясь высвободить из пальцев Драко бутылку. Драко не менее осторожно, но вместе с тем достаточно решительно отвергал его попытки. – Я говорю, что ты ведешь себя как идиот, – объявил он. – Тоже мне новость, – заметил Гарри. – Ты ведешь себя как идиот или даже хуже, и я пытаюсь быть сильным, но у меня постоянно ничего не выходит, я смехотворен в своей слабости, но что тут поделаешь? Тебе даже не нужно… я даже не хочу, чтобы ты давал мне возможность попытаться, – Драко в упор смотрел на каменную стену, его голос надломился от ярости, когда он продолжил: – Горькая правда заключается в том, что я… плохо справляюсь без тебя. Лицо и голос Драко были преисполнены таким возмущением, что до Гарри даже не сразу дошел смысл его слов. – О, – проговорил он. Драко сердито посмотрел на него. – Я же говорил тебе, я слабак. И чтоб ты знал, скорее всего это во мне страх говорит. – Или текила, – напомнил ему Гарри. – Ох, не пытайся утешить меня. Гарри раздумывал, действительно ли Драко считал, что для него лучше иметь проблемы с алкоголем, чем способность чувствовать привязанность к людям, а затем сказал себе, что пора бы уже прекращать ломать голову над дурацкими вопросами. А еще он заметил, что у Драко начинает заплетаться язык. Драко искоса посмотрел на него. – И не думай ни на миг, Поттер, что… что… – Не думать чего? – спросил Гарри после паузы. Он снова взглянул на Драко и увидел, что слизеринец сполз по стене. Его голова наклонилась в сторону Гарри, веки были сомкнуты, а губы приоткрыты. Гарри обхватил Драко рукой, чтобы тот не завалился набок. Его сердитый вздох так и не был услышан в пустынном коридоре. – Тупой придурок, – взволнованно сказал он, чувствуя себя приободренным после разговора, но не отойдя от неуемного гнева, все еще клокотавшего в нем. – Я тоже не могу без тебя обойтись.
Hime: * * * Гарри проспал у стены несколько часов, а затем, когда небо начало сереть, пошел избавиться от бутылки из-под текилы. Сириус застукал его как раз в тот момент, когда он крался по лестнице. – Гарри! – тут он заметил бутылку. Гарри проследил за его взглядом. – Э-э, – выговорил он. – Я могу объяснить… – Не надо, – прервал его Сириус. – Понимаю, ночка выдалась не из легких, но, Гарри, тебе стоило лишь попросить. Мой бар – твой бар, иначе зачем еще нужны крестные отцы? «Не для этого», – вот и все, что Гарри был в состоянии придумать. Он уставился на Сириуса, беззвучно открывая и закрывая рот, как рыба, и крестный окинул его критическим взглядом. – Должен отметить, – одобрительно произнес он, – для человека, который выхлебал столько текилы, ты очень твердо стоишь на ногах. Весь в отца, – Сириус моргнул. – То есть, это не значит, что кто-либо из нас пил спиртное до восемнадцати. Не говори Ремусу, что я это сказал. – Ладно, – неуверенно ответил Гарри. Сириус вытянул руку и, заговорщицки подмигнув, забрал у него бутылку. – Пусть это будет нашим маленьким секретом. Оба с явным облегчением разошлись в разные стороны. Вернувшись, Гарри обнаружил, что остальные претворяют в жизнь план, который он разработал, пока пялился в стену. – Я хочу видеть членов Молодежной лиги, тех, кто присутствовал на собраниях в комнате Драко – кто из них остался, и тех, кто, по-твоему, может оказаться полезен из остальных, – сообщил он Гермионе, занимавшейся делом, а не «претворяющей в жизнь план», в отличие от храпящего и ворочающегося во сне Рона. – Раз мы разъезжаемся, то нам необходимо поделиться друг с другом всей имеющейся у нас информацией. – Правильно, – оживленно сказала Гермиона. – Где встречаемся? – Снова в комнате Драко, – ответил Гарри. – Кстати, пойду-ка я лучше предупрежу его. Гарри вернулся в коридор и увидел, что Драко по-прежнему спит. Когда он потряс слизеринца за плечо, тот попытался приоткрыть глаза, обнаружил, что веки склеились, и попробовал разлепить их, а затем сдался и начал недостойно молить о смерти. – Некогда тебя убивать, дел по горло, – откликнулся Гарри. – В твоей комнате состоится собрание. Идем. – И меня не предупредили?! – возмутился Драко. – Я даже не одет подобающим образом! – Вот видишь, тебе уже лучше, – подбодрил его Гарри. – Мне паршиво, – заявил Драко. – И я отрицаю все, что бы я не наговорил прошлой ночью, всему виной коварные текильные дýхи. – Ну да… так значит, мы не разговариваем?.. Драко нетерпеливо отмахнулся от него. – У нас все в порядке, – уступил он. – Я готов нести ответственность за все свои слова, в каком бы состоянии они ни были сказаны. Принимая во внимание, что я ничего не помню, и ничего не случилось. Гарри смирился со своей судьбой. – С таким подходом будь готов к последствиям, Драко. – И даже, вполне возможно, большим, чем от Ежедневного Пророка. Это что – важно? – Драко пронзил его надменным взглядом. – Нет, – ответил Гарри. – Помоги мне перетащить Омут снов к тебе в комнату. Драко задумался. – Сперва мне нужно переодеться. – Только не убивай три часа на прическу. * * * Каменная чаша с трудом поддавалась переноске, но у Гарри не было желания приводить и без того уже перепуганных студентов в кабинет покойного преподавателя. Он сжал покрепче зубы и продолжал толкать чашу, в то время как Драко пытался тянуть ее на себя. Слизеринец всю дорогу ныл из-за того, что нельзя использовать левитирующие чары, но Гарри опасался, что они могут пролить часть драгоценной серебристой субстанции в чаше. – Я не создан для тяжелого физического труда, – высказался Драко после того, как они миновали один коридор. – Может, привлечем Уизли? Его проверенное временем крестьянское происхождение сослужило бы сейчас добрую службу. – Лучше помалкивай о Роне, прирожденный слабак, – парировал Гарри. – И это все, на что ты способен? Я разочарован, – ответил Драко. – После месяцев, проведенных под моей профессиональной опекой, ты называешь это достойной шуткой… Гарри изо всех сил навалился плечом на чашу, чуть не застав Драко врасплох. Тот ухмыльнулся и принялся ему помогать. – Кто бы говорил, – задыхаясь, произнес Гарри. – Когда ты злишься, ты ведешь себя как восьмилетний ребенок. «Не разговаривай со мной, ты плохой, и от твоей мамаши несет как от больной козы». – Теперь ты ставишь под сомнение мое остроумие, – пожаловался Драко, пока они волокли Омут снов через безлюдную слизеринскую гостиную. Он старательно не смотрел по сторонам, не допуская мысли о том, что, может быть, он здесь в последний раз. – Так ты меня вообще ни с чем не оставишь? Как только они установили Омут снов в центре малфоевской комнаты, Гарри в изнеможении привалился к стене. Драко, самолюбие которого перевешивало даже усталость, подошел к зеркалу проверить свое отражение. – Я думал, есть вещи поважнее прически, – сделал замечание Гарри. Драко уложил отдельные пряди, создав художественный беспорядок, и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. – Полагаю, ты прав, – отозвался он с ноткой сомнения в голосе. – Но сейчас не время опускать руки. Сейчас нам крайне тяжело, но я не собираюсь показывать, что это может согнуть меня. Гарри кивнул, соглашаясь с таким взглядом – если не перебарщивать с уходом за своей внешностью. – Не будь мы по уши в неприятностях, я бы продолжал тебя изводить, – предупредил Драко. Гарри сложил руки на груди. – Да ну? – Эй, Поттер! Что от меня отскочит – к тебе прилипнет, – Драко пожал плечами. – Разумеется, ведь я исчадие ада. Дверь отворилась, и вошла Панси, одетая в необычайно яркую розовую кофту поверх черного платья. – А еще ты вполне взрослый человек, как я погляжу, – заметила она. – Эта шутка понятна только узкому кругу лиц, – пояснил Драко раздраженным тоном. – Это оскорбления на уровне песочницы, – хмыкнула Панси и вдруг широко всплеснула руками, так что Гарри аж вздрогнул от неожиданности – она стала похожа на огромную разъяренную птицу. – Гляди! Он здесь! Гарри Поттер, в твоей собственной комнате. Теперь тебе не нужно писать свои кровожадные сочинения. Драко с видом смертельно оскорбленного человека оперся о комод. – Мои дышащие ненавистью записки были гениальными произведениями. – Эй, здесь присутствуют не только слизеринцы, – подал голос Гарри. – Я не в курсе, о каких кровожадных записках идет речь. Драко удивленно посмотрел на него. – Мои записки, – произнес он. – Местами длинные, местами невероятно лаконичные по своей злобности. Подробно описывающие все, что я думаю по поводу твоей внешности, поведения, популярности, происхождения и дальнейшей судьбы. Записки, в совершенстве выражавшие всю мою к тебе ненависть, ну же, Гарри, неужели ты правда не помнишь? Он, похоже, возмутился до глубины души. Гарри взъерошил волосы и смущенно поглядел на него. – Это довольно-таки странно, Драко. И что-то не припомню, чтобы я получил хоть одну. Драко повернул голову и молча уставился на Панси обвиняющим взглядом. Она, защищаясь, подняла руки. – Драко, нам пришлось. Ты был одержим, у тебя ехала крыша. Некоторые из этих записок действительно наводили ужас, мы должны были думать о баллах… – Панси, что вы с ними делали? – тон Драко стал опасным. – Ну… – слабым голосом произнесла Панси. – В общем, мы… выкидывали их в мусор. – Мои записки, написанные кровью и потом, – причитал Драко. – Мои маленькие произведения искусства. Некоторые из них создавались часами. Ты заплатишь за это, бессовестная любительница хаффлпаффцев. Панси усмехнулась. Гарри был слегка уязвлен. – Ты настолько сильно меня ненавидел? Драко, перестав подпирать комод, приблизился к Гарри и ободряюще потрепал его по руке. – Что было, то прошло, Гарри, – заверил он. – С тех пор, как ты мудро перешел под мое покровительство, твои акции резко пошли вверх. Сейчас я отношусь к тебе вполне терпимо. – Благодарю, – сухо произнес Гарри и покосился на Драко. – Попади они мне в руки, я бы этого так не оставил, сам знаешь, – он задумался. – Ну, я бы опрокинул зелье на твою голову или что-то вроде того. Драко снисходительно фыркнул. – Приятно ощущать свою значимость. Панси, одергивая рукава своей ядовито-розовой кофты куда сильнее, чем подол неприлично короткого платья, подошла к кровати Драко и плюхнулась на нее. – Сдается мне, вы двое опять помирились, – сказала она. – Когда только вчера ты сказал… – Перестань ворошить прошлое, женщина, – велел Драко. Панси закатила глаза. – По крайней мере, в твоих кровожадных записках была последовательность. Между прочим, симпатичная чаша. Очень в стиле ретро. В этот момент дверь снова распахнулась, впуская Блейза Забини, одетого в черное с ног до головы и явно страдающего от похмелья больше, чем два других пропойцы в комнате. Забини метнул на Гарри негодующий взгляд. – О нет, опять, – еле слышно простонал он и опустился на кровать рядом с Панси. После чего поглядел на чашу. – Я так понимаю, мы собрались здесь для просмотра… Его мысль прервало появление Рона, осторожно ступающего едва ли не на цыпочках, чтобы невзначай не подцепить слизеринских микробов. Заметив Гарри, он слегка расслабился. – Гермиона с остальными будет с минуты на минуту, – сказал он. – Вижу, некоторые уже… Тут Рон огляделся вокруг и увидел, что этими «некоторыми» были сплошь слизеринцы, да и комната определенно была слизеринской. Его взгляд заметался из угла в угол, красноречиво умоляя Гарри о помощи. Тут кругом одни слизеринцы! Спасите нас, кто-нибудь, как-нибудь! Мы окружены, сейчас нас схватят и чем-нибудь заразят! Гарри успокаивающе ему улыбнулся. Лицо Рона приняло удрученное выражение. Бедный-бедный Гарри, уже заражен. Спасайся, кто может! – О Боже, – закатила глаза Панси. – Веснушчатый прикидывает, хватит ли у него мозгов закончить предложение. – Отвали, Паркинсон, – огрызнулся Рон, окинув ее чопорным взглядом, в котором ясно читалось, что бы миссис Уизли подумала о ее платье. – Я даже не представляю, как Захария умудрился… Панси приложила ладонь к своей кофточке. – Ну, видишь ли, Уизли, – сладким голосом заговорила она, – когда мамочка и папочка очень сильно друг друга любят и не делят супружеское ложе со свиньями, как это делают некоторые бедняки… Гарри с Роном злобно на нее посматривали, когда вошла Гермиона, ведя за собой около дюжины человек. Рон оживился, увидав такой приток не-слизеринцев, а Гарри, пользуясь случаем, с упреком посмотрел на ухмыляющегося Драко. Тот изобразил на лице извиняющуюся улыбку. Падма Патил подбоченилась и прищурила глаза. – Я здесь, потому что мою сестру забрали, – ледяным тоном сообщила она Драко. – Но присоединяться к подрывной группировке, которая была целиком и полностью твоей идеей, не собираюсь. Я по-прежнему не верю тебе ни на йоту. Драко вскинул брови. – Ты прекрасна, когда сердишься, – отозвался он, не изменяя своей вредной натуре. Падма вспыхнула, и Гарри чуть наклонился к уху Драко. – Ты пытаешься накалить обстановку? – Нет, – шепнул Драко в ответ. – Но это выходит как-то само собой. Спустя довольно продолжительное время, когда каждый устроился как ему удобно, Гермиона встала и обратилась ко всем присутствующим: – Здесь собраны сны, что приснились Гарри, когда у него болел шрам, – сказала она серьезно. Взгляды многих из собравшихся невольно обратились на гаррин лоб, и Драко чуть загородил Гарри плечом. – Мы полагаем, что в них были какие-то зацепки – главным образом потому, что профессора МакГонагалл убили сразу после того, как она их увидела. Похоже, она сделала для себя некоторые выводы, за что и поплатилась жизнью, и если мы поймем, в чем дело, то будем гораздо ближе к разгадке личности шпиона. – Если эти сны настолько важны, – вмешался Захария Смит, – почему мы не посмотрели их раньше? – Потому что Министерство запрещает выставлять мысли на всеобщее обозрение, – ответил Гарри. Драко окинул Захарию презрительным взглядом. – Так значит, мы нарушаем закон? – спросила Сьюзен Боунс, которой теперь, когда Ханну забрали, было страшно вдвойне. Гарри силился ободряюще улыбнуться. – Нет, я всего-навсего делюсь с вами своими личными снами в приватной обстановке. Это все равно что… – Гарри поискал другой пример, чтобы не повторять приведенной Люпином аналогии, и пришел в ужас оттого, что сейчас кто-нибудь взглянет на его лицо и поймет, что он думает о сексе. – Кхм. Ну, давайте просто просмотрим их… – А там увидим, к каким выводам мы придем, – добавила Гермиона, улыбнувшись Сьюзен, и Гарри подумал, что ее улыбка получилась более обнадеживающей. Забини скучливо зевнул. – Своего рода погружение в разум Поттера. Уверен, это будет захватывающе. – Помолчи, Забини, – оборвал его Гарри. – У меня нет на тебя времени. Убедившись, что после этого все притихли, Гарри прошел вперед и погрузил палочку в серебристую жидкость. После чего отступил к стене, где стоял Драко, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Все остальные склонились к чаше, чтобы увидеть его сны. Гарри стоически взирал на проплывающие перед глазами видения. Он помнил их все. Драко, Рон, Гермиона, кровь, химеры, грифоны, василиски, книги… Здесь не было ничего неожиданного. Драко в снейповской мантии ступал сквозь мерцающую серебристую дымку, оттесняя Гарри к стене. Гарри надеялся, никто не заметил того, что вопреки довольно агрессивному поведению Драко выражение гарриного лица во сне было вовсе не обеспокоенным. – Так-так, – обрадованно произнес Забини. Гарри стиснул зубы и замер в ожидании, и когда он увидел, что в Омуте появляется сон про озеро, его внутренности будто узлом скрутило от унижения. Со стороны все воспринималось совсем иначе, нежели во сне. Гарри смущенно моргал, глядя на мокрого себя в озере, неуверенный, была ли на нем во сне одежда. – Вот это да! – восхитился гадкий несносный Забини, и несколько человек, в частности Панси и Смит, согласно усмехнулись. Гарри собрался с силами, морально готовясь к наихудшей части. Во сне промелькнули изображения Рона и Гермионы, а их оригиналы стали с интересом посматривать на Гарри. При виде сна с книгами Гермиона наклонилась вперед с сосредоточенным выражением лица, и Гарри вспомнил, что профессор МакГонагалл упомянула книгу Гермионы, но в его голове не отложилось ее конкретное название, а Гермиона ничего не сказала. Потом в воде появился Драко, он что-то говорил, но из-за нахлынувшего ужаса Гарри на мгновение заложило уши, и он ничего не расслышал. – Кто-нибудь, принесите попкорн, – обратился Забини к остальным. – Это зрелище оказалось намного лучше, чем я ожидал. – Кому ты доверяешь? – спросил Драко из сна и поплыл назад. Влажная кожа его гладкой мускулистой груди мерцала в лунном свете. Гарри был уверен, что Забини вот-вот начнет свистеть. – Сны смешиваются с отрывками реальной жизни, – произнес настоящий Драко. Сейчас – сухой, полностью одетый и слегка покрасневший – он разительно отличался от своего двойника в Омуте. – Очевидно, это тот самый момент, когда мы с Гарри купались в озере. – Но ты же… – начала Панси. – Что такое, Панси? – холодно осведомился Драко. – Хм, то есть ты… э-э… купался?.. – поразилась Панси. – Да, – солгал Драко не моргнув глазом. – И, разумеется, мы оба были в плавках, Блейз, я все слышу. – Стыд вам и позор, – бесстыдно заявил Забини. Неловкий момент миновал. Моменты насилия из сновидений Гарри, в которых Вольдеморт учинял особо жестокую расправу, переносить было куда тяжелее. Гарри видел, как глаза Сьюзен наполнились слезами, а другие смотрели на него так, будто недоумевали, как после таких снов можно оставаться в здравом уме. Наверное, они были правы. Когда в Омуте начали появляться более ранние и безобидные сны, Драко наклонился к Гарри и тихонько произнес дразнящим голосом: – Ты должен был меня предупредить. Гарри старался не замечать видневшиеся из-под расстегнутого воротника рубашки розовые отметины на горле и шее Драко, поначалу привлекшие его взгляд. – И как бы ты предпочел, чтобы я это сделал? Он запретил себе думать о мокрых спутанных волосах, отливающих в свете луны тусклым серебром, или о том, насколько же несправедливо, что он даже понятия не имеет, соответствуют ли его представления о теле Драко действительности. Так или иначе, члены квиддичной команды пользовались общими душевыми в целях экономии воды, и было жутко нечестно, что Гарри мог достоверно описать строение тела Фреда и Джорджа – ой-ей-ей, плохие мысли, плохие мысли – и оставался в неведении относительно точной линии изгиба бедра Драко. Гарри с облегчением увидел, что сны, наконец, закончились, сейчас он должен был полностью сосредоточиться. Шла война, и другого выбора не было. Гермиона, обняв свои коленки и в такой позе напоминая Гарри стилизованный вопросительный знак, подала голос. – Книга, которую я вытащила… – произнесла она. Гарри помнил, как в его сне Гермиона вытянула из груды книг какой-то том, но в его памяти отложилось только то, что он не назывался «Люди, которые слишком сильно любили драконов». – Да? – нетерпеливо спросил Гарри, и все повернулись к Гермионе, когда он добавил: – Профессор МакГонагалл тоже обратила на нее внимание. – Она называлась «Наидревнейшие формы магии», – с уверенностью сказала Гермиона. – Я прочла эту книгу на первом курсе. Помнишь, я показывала тебе и Рону отрывок про Николаса Фламела и философский камень? В памяти Гарри всплыл огромный старый том в маленьких ручках Гермионы. Значит, эта книга существовала на самом деле, но почему профессор МакГонагалл выделила именно ее? – Шпион обладает философским камнем? – Терри Бут смотрел на них круглыми глазами. – Нет, не может быть. Камень был уничтожен, – рассеянно откликнулся Гарри. – В этой книге описывается множество старинных заклинаний, – сказала Гермиона, наморщив лоб. – Я могу перечитать ее. – Сколько экземпляров есть в библиотеке? – требовательно спросил Драко. – Какая потрясающая улика. Давайте все заделаемся юными детективами, – сухо предложил Забини. – У тебя есть какие-то гениальные догадки? Нет? Тогда заткнись, Забини, – велел Гарри. Забини умолк, но окрик Гарри остановил лавину вопросов. Все казались погруженными в размышления, но на лицах многих читались страх и горечь. – Какая разница? Все равно с Хогвартсом покончено, – удрученно произнес Майкл Корнер. Гарри развернулся к нему. – И шпиона могут отправить с беззащитными людьми! – рявкнул он. – Конечно, нет, – сказала Падма Патил, глядя на него холодными глазами. – По-видимому, шпион тесно связан с Сами-Знаете-Кем, а значит, скорее всего, принадлежит к одному из древних чистокровных родов. Его отошлют домой, и скатертью дорога. Присутствующие проследили за ее взглядом, а Драко ухмыльнулся ей в ответ. – Прекрасно! – воскликнул Гарри. – В таком случае предъяви доказательства. Ах, у тебя их нет? Ну, тогда удачно, не правда ли, что шпион, как известно, приходит оттуда, откуда не ждали? – его голос сочился ядовитым сарказмом. – Я несказанно рад, что ты готова подвергнуть других людей риску разделить судьбу твоей сестры, руководствуясь случайными догадками. Падма вздрогнула. После того, как Сириуса назначили на должность преподавателя, все узнали историю Питера Петтигрю. У нее хватило здравого смысла изменить тактику. – А как насчет твоих снов? – продолжала она гнуть свою линию. – Ты сказал, они могут служить уликами. Малфой был в каждом из них! И ты утверждаешь, что профессор МакГонагалл никак это не прокомментировала? Гарри опешил. – Это правда? – выдохнул Рон, частично этим убежденный. – А может, все дело в его привлекательности. Об этом никто не подумал? – лениво бросил Забини с едва различимой яростью. Они с Панси подались вперед, готовые к драке. Драко, стоявший рядом с Гарри, напрягся. – Может быть, это Малфой, – неожиданно произнесла Гермиона, и Гарри в ужасе уставился на нее. Если она думала таким образом разрядить обстановку, то он всегда был слишком высокого мнения о ее умственных способностях. – Возможно, это так, но мы не можем знать наверняка. Необходимо рассмотреть эти сновидения со всех сторон и выявить как можно больше подозреваемых, иначе мы рискуем упустить шпиона. Мы должны постоянно держать сны в памяти и иметь их в виду – просто на всякий случай. Обвинять сейчас кого-то одного нерационально в нашем положении, – Гермиона замолчала и с укоризной взглянула на Падму. Терри Бут выглядел довольным. – Я всегда говорил, что эта девочка должна учиться в Рейвенкло, – одобрительно шепнул он Майклу Корнеру и тепло улыбнулся Драко. Если рейвенкловцы такие умные, этот бестолковый Главный префект мог бы и сам сообразить, как вступиться за Драко. К тому же той признательной улыбки Драко, доставшейся рейвенкловцу, гораздо больше заслуживали гриффиндорцы, оказавшиеся для него более полезными. – Ну что ж, мы посмотрели их, – деловито заговорил Рон. – Если у кого возникнут еще какие-нибудь мысли – скажете. А сейчас нам пора собираться: Дамблдор сказал, что сегодня можно будет в последний раз сходить в Хогсмид. Если кому-то нужно пополнить запасы – другого шанса не будет. Возле дверей образовалось легкое подобие давки. – Быстрее, – обратился Драко к Панси. – Где младшеклашки? Они должны составить для меня список необходимых им вещей. Гарри полез за пергаментом в стол Драко, а когда поднял взгляд, обнаружил, что Панси ушла к младшекурсникам, а в комнате остались только он, Драко и Забини. Драко сидел в кресле, а Забини нависал над ним. – Ладно, пока, – произнес Забини. – Увидимся позже. – Увидимся, – отозвался Драко, и Забини наклонился к нему. Драко поднял голову безо всякого выражения на лице. Их губы соприкоснулись в нежном, легком и определенно настоящем поцелуе. Гарри застыл на месте и только ошарашенно смотрел на них. Забини вышел за дверь. – Что за… – начал Гарри, а затем осознал, что повышает тон. – Нет. Я пойду. – Гарри, постой, – позвал Драко. Обернувшись, Гарри прочел усталость на его лице и почувствовал себя виноватым, но негодование осталось. – Знаю, у меня нет никакого права, – гнул свое Гарри. – Я… мне нужно идти. – Гарри, я с ним не спал! – хлестнул по ушам резкий голос Драко. Гарри вцепился в дверной косяк. Он перевел взгляд на свои крепко сжатые пальцы и увидел, как к побелевшим суставам возвращается цвет. – О. – Не ради тебя, – с подчеркнутой неприязнью уточнил Драко. – Ради него. Я не использую своих друзей. Равно как и людей, которых уважаю. Зачем тебе нужно кого-то использовать, Драко? Драко уже спал с Забини раньше. Чем это отличалось от прошлой ночи? У Гарри созрел более насущный вопрос. – Тогда почему?.. – он беспомощно развел руками. Драко криво усмехнулся. – У нас была… связь, – сказал он, и это, в общем-то, безобидное слово пробудило у Гарри нездоровую ревность где-то на задворках сознания. Драко пожал плечами. – Теперь с меня многое причитается, если он этого хотел. О да, бедненький Забини. Прямо весь исстрадался из-за поцелуя с Драко. – Мы все еще разговариваем? – осторожно поинтересовался Драко. Драко мог и не давать никаких объяснений. У Гарри не было права, абсолютно никакого права. И Драко не переспал с этим ублюдком. Гарри улыбнулся уголком рта. – Ага.
Hime: * * * По примеру Драко Гарри предложил гриффиндорцам первого и второго курсов принести им из Хогсмида все, что нужно. Просто он не ожидал, что они захотят столько всего. Гарри скептически просматривал списки. Он почти не сомневался, что часть из них ему подсунули хаффлпаффцы и рейвенкловцы, пытаясь заграбастать побольше. И готов был побиться об заклад, что никто бы не рискнул провернуть такой номер с Драко. Конечно, все дело было в привычке Драко относиться к ученикам младших курсов с других факультетов как к досаждающей мошкаре. – Это потому, что ты великий герой, – сказал Рон, в кои-то веки унылый и слегка обиженный. Он почти с завистью глядел на длиннющий дурацкий список в гарриных руках. – А меня так никто и не попросил что-нибудь достать. Знаешь, мне ведь вполне можно доверить принести сладости. – Разумеется, – откликнулся Гарри. – Слушай, может поможешь мне разобраться с моим списком? – Нет уж, дружище, сам разбирайся, – отмахнулся Рон. – Честно говоря, мне не хочется идти за какими-то несчастными конфетами. Но спасибо за предложение. Гарри слегка осадил напирающую толпу школьников, опасаясь, что они рассыплют его листки. Он никогда не видел подобного столпотворения – все так рвались в Хогсмид, будто там можно было купить некую панацею и решить все проблемы. Гарри под горячую руку чуть было не отпихнул Панси, но вовремя спохватился. Слизеринка стояла напротив и просительно ему улыбалась, отчего Гарри здорово перепугался. – Привет, Гарри, – нежно обратилась она к нему. Гарри живо отступил на шаг. Панси закатила глаза. – Ой, да не дергайся ты, Поттер, – со скукой произнесла она. – Честно, не все помирают от желания залезть в штанишки героя. Лично я никогда не западала на эффектных парней. Просто… ты говорил, что мы вроде как друзья? – Лично я называл вас заклятыми врагами, я предан своему факультету, – вставил Рон. Она зыркнула на него, а потом вновь обратила свой пленительный взор к Гарри. Он неловко переступил с ноги на ногу. – Ну, в общем-то, да, мы друзья. – На самом деле, мы скорее знакомые, которые терпят друг друга, – уточнила Панси, – но я надеялась, что ты это скажешь. Потому что я хочу, чтобы ты оказал мне услугу. – Вот еще! – агрессивно вскрикнул Рон. – Тебе не заманить Гарри в… – Чего ты от меня хочешь, Панси? Рон скорбно посмотрел на Гарри, будто бы тот не оправдал его ожиданий. Панси глянула на Гарри из-под опущенных ресниц и взмахнула ими. – Я буду любить тебя вечно, – туманно пообещала она. – Очень мило, – сказал Гарри. – Так чего тебе надо? – Шоколада, – быстро произнесла Панси. – Слушай, профессор Люпин застукал меня с бутылкой текилы, которую я по доброте душевной присвоила себе и… почему-то он решил, что одну я уже ликвидировала, а Драко сказал, что ему по списку и так нужно купить очень много, и я пыталась объяснить мадам Помфри, что шоколад мне необходим в медицинских целях, но она даже слушать не стала! Гарри скорчил грустную мину. – Прости, Панси. У меня и так заказов выше крыши. Панси горько вздохнула, и на них стали оглядываться, чтобы посмотреть, кто же ранил ее в самое сердце. Девушка повисла на его руке с трагическим выражением лица. Гарри пришло в голову, что из многих слизеринцев получались напыщенные злодеи потому, что у учащихся их факультета актерского мастерства было хоть отбавляй. – Гарри! Я думала, ты обожаешь выручать людей из трудных и жизненноопасных ситуаций! – Кхм, – кашлянул Рон. – Разве в твоем сердце не живет стремление спасти прекрасную деву из… эй, Уизли, ты насекомым подавился или что? – требовательно осведомилась Панси. Деликатный многозначительный кашель стих. – Я всего лишь обращал внимание на то, что тоже иду в Хогсмид, в отличие от некоторых, – надувшись от важности, сообщил Рон. Панси одарила его ослепительной улыбкой. – Вот, значит, как, – сказала она. – Ну что ж, Уизли, если ты сделаешь это для меня, я… я попробую хорошо к тебе относится… ну, скажем, неделю. Рон моргнул от неожиданности. – Прошу прощения? По-моему, это нечестно. Панси в свою очередь удивилась. – Может ты хочешь денег… – Нет! – громыхнул Рон. – Просто Гарри ты предложила больше, чем мне. Как же это типично, и так всю жизнь, спасибо тебе огромное, что вот теперь ты пытаешься оскорбить меня… – Наверное, впервые в жизни я не… – Предлагая мне деньги… – Закомплексованный маленький придурок… Гарри переводил взгляд вперед, на Панси, и обратно, на друга, будто присутствовал на теннисном поединке, где игроки перебрасывались репликами вместо мячика в своей сумасшедшей игре. Панси замолчала и уперлась рукой в бедро. – Ох, – проговорила она. – Я вижу, к чему все идет. Рон успокоился. – Вот и славно. Услуга за услугу – вот и все, чего я… – Я готова заняться с тобой сексом, – объявила Панси, а затем состроила гримаску. – Только по-быстрому. Гарри подскочил, Рон едва не взлетел без метлы. Он испуганно вцепился в руку Гарри, словно надеясь на его защиту, и лихорадочно заозирался в поисках Гермионы. – Вы, слизеринцы, отвратительны, – прошипел Рон, убедившись, что никто не собирается набрасываться на него с кулачками в порыве страшной мести. Он стал пунцовым до корней волос, а Панси посмеивалась. – Полагаю, это было слишком щедрое предложение, – заметила она и драматично вздохнула. – Ладно, Уизли. Если ты купишь мне шоколад, я полюблю тебя… через несколько лет. – Через несколько лет? – эхом повторил Рон. Слизеринка пожала плечами. – Я чувствую, над этим придется поработать. – Через несколько лет, – уведомил ее Рон, – я надеюсь, что буду блаженствовать в мире, где нет слизеринцев, и что такая, пардон, блудница, как ты, будет жить по другую сторону океана. – Да-да, отлично, – оборвала его Панси, – но если ты купишь мне шоколад, то я буду любить тебя сильно-сильно по другую сторону океана. Пожалуйста, Уизли, ну пожалуйста! Ее голос пугающе зазвенел. – Ладно, так и быть, – буркнул тот, и она извлекла из-под блузки свиток пергамента и всучила его Рону. После чего развернулась и ушла – даже не подумав сказать «спасибо» – чтобы хриплым голосом поприветствовать Захарию Смита, с интересом поглядывающего на ее полурасстегнутую блузку. Рон горделиво посматривал по сторонам, чтобы донести до окружающих, что и у него есть очень важный список – список, вверенный ему особой, которая отчаянно нуждалась в Роне Уизли. Понизив голос до шепота, он взволнованно обратился к Гарри. – Она держала этот пергамент за лиф… э-э, за пазухой! – он покраснел и неопределенно взмахнул рукой. – За пазухой! Просто невероятно, слизеринцы такие бесстыжие, ты можешь себе представить, Гарри? Неужели никого не волнует, что четверть нашей школы погрязла в чернухе и сексуальном разврате? Гарри постарался прогнать мысль, что лично ему ужасно досадно, что слизеринцы не были более сексуально развращенными. – На твоем месте я бы больше волновался, как отреагирует Гермиона на то, что ты покупаешь шоколад другой девушке, – мягко ответил он. Они с Роном и Гермионой провели в Хогсмиде несколько часов, покупая все необходимое для себя и младшекурсников. Гермиона отчаянно пыталась скупить весь книжный магазин, прижимая к себе тома и свитки, как будто видела волшебные книги в последний раз. Гарри уйму времени проторчал в пустовавшей из-за высоких цен кондитерской, стараясь отыскать угощения для каждого в списке. Увидев Драко, пересекающего улицу в направлении книжного магазина, на который Гермиона уже совершила набег, Гарри понял, что к тому времени, как он доберется сюда, все сладости будут распроданы. Он надеялся, что Малфоя не сожрут умирающие от голода маленькие слизеринцы. Больше он не видел Драко до самого возвращения в школу, где их тут же окружила толпа. Драко улыбался Панси, но она скользнула по нему отсутствующим взглядом и оттолкнула с дороги. – Да кому ты нужен! Где Рон Уизли? – требовательно спросила она. Когда Гарри подошел к Драко, тот драматическим жестом приложил тыльную сторону ладони ко лбу. – Отвергнут ради Уизли, – произнес он. – От шока едва стою на ногах. Прояви милосердие и поддержи меня, пока мы не найдем мне кушетку, где я смогу хлопнуться в обморок. Маленькие создания жадно тянулись к свертку со сластями в руках Гарри, голодно урча. Судя по всему, это все же были ученики, а не домашние эльфы, подгадавшие момент для массового восстания, к которому их вечно призывала Гермиона. – И как назло я не захватил с собой нюхательную соль, – отозвался Гарри с усмешкой. – Гм… кстати, у меня для тебя кое-что есть. Драко в изумлении склонил голову набок, а затем расплылся в ослепительной улыбке, которая так редко озаряла его лицо. – Правда? – Правда, – подтвердил Гарри. – Эм, это находится в моем кармане… – Гарри Поттер, ты что – предложение мне делаешь? – явно опешил Драко, и Гарри почувствовал, как его щеки заливает румянец. – Нет, – ответил он, вешая пакеты на сгиб локтя и запуская руку в задний карман джинсов. Он извлек оттуда последнюю горсть кровавых леденцов – должно быть, младшекурсники отчаянно мели с прилавков все сладости подряд – и протянул ее Драко. Драко некоторое время разглядывал леденцы, широко улыбаясь и едва сдерживая смех, после чего принял подарок. Все еще поглядывая на Гарри сквозь полуопущенные ресницы, он рассеянно развернул один, упрятав остальные в задний карман. Гарри завороженно смотрел, как он обхватывает губами красную блестящую конфету и начинает ее обсасывать. Драко компанейски подмигнул ему. – Кто сказал, что ты не герой, Гарри? – осведомился он. – Спасибо. И отправился раздавать более щедрые дары мелким слизеринцам. Леденцы следовало запретить за пошлость и развратность. Это было неприлично. И вообще неправильно. Вернувшись в гриффиндорские комнаты, Гарри обнаружил, что Гермиона стоит у камина на четвереньках и чуть не плача пытается затолкать в чемодан как можно больше книг. Он ободряюще похлопал ее по спине и заверил, что они с Роном будут только рады понести то, что не поместится. Девушка сквозь слезы улыбнулась ему и, к счастью, сумела сдержать резкий всхлип из разряда тех, которых Гарри с Роном до боялись до дрожи в коленках. Он приобнял Гермиону, когда она шмыгнула носом и погладила обложки своих книг, и тут до них обоих дошло, что все настолько были поглощены неизбежным отъездом, что с минувшей ночи никто и не думал о протесте. * * * Как только Гермиона более-менее успокоилась, Гарри помчался к кабинету Дамблдора. Какое-то время попялившись на глупую физиономию каменной горгульи, он вспомнил текущий пароль. – Лимонные леденцы, – произнес он. Все вокруг внезапно помешались на леденцах. Он вихрем ворвался в кабинет Дамблдора, и директор оторвал взгляд от стола и с легким удивлением посмотрел на него. – Гарри, – проговорил он. – Какой приятный сюрприз. Однако же, насколько ты понимаешь, я довольно занят… – Вы не можете так поступить, – выпалил Гарри. – Ученики не будут в безопасности в своих семьях. Мы должны предпринять что-то еще, нам нужно выставить караул в Большом зале… Глаза Дамблдора поблескивали за полумесяцами очков. – Мы выставляем охрану вокруг школы, и все напрасно, – его голос был сама рассудительность и спокойствие. – Многие студенты настолько напуганы, что всю ночь не смыкают глаз – это никуда не годится. Похоже, Вольдеморт избрал основной мишенью вас, детей, и я не хочу, чтобы вы были на линии огня. Гарри хлопнул ладонями по столу. – Я хочу быть на линии огня! – заорал он. – Это мой бой! – Это не так, Гарри, – Гарри никогда не видел Дамблдора таким серьезным. – Ты еще не окончил школу, а значит, я несу за тебя ответственность. Я не желаю видеть, как ты губишь себя. Как ты вообще собираешься выиграть этот бой? – Я… я не знаю, – запинаясь, произнес Гарри. – Как-нибудь. Я не намерен сидеть сложа руки. Так или иначе, я никогда не сдам своих ТРИТОНов, не окончу по-человечески школу, если нас отошлют. К тому же, я вырос. Теперь я могу покинуть школу и присоединиться к Ордену Феникса, я хочу… Круглый кабинет, внушительный письменный стол, все эти книги и безделушки, и Сортировочная шляпа, и феникс с ярким оперением – все вокруг расплылось за пеленой гнева, застилавшей глаза Гарри. Он надеялся, что Дамблдор поддержит его. – Ты только что сказал, – мягко сказал Дамблдор, – что понятия не имеешь, что делать. Я правильно тебя понял? Гарри трясло от ярости. – Да, – ответил он, чувствуя, как давит на плечи тщетная надежда Дамблдора на то, что у него найдется ответ. Дамблдор устало, по-старчески вздохнул. – Позволь мне защитить тебя всеми силами, пока ты коротаешь в замке последние школьные дни. Тебе осталось провести здесь меньше месяца, а на лето ты сможешь присоединиться к числу посещающих аврорский тренировочный лагерь. Хочется верить, что там ты будешь в безопасности, а я буду должен нести ответственность за меньшее количество пострадавших студентов. Гарри терзала мысль о том, что какое-то время ему придется бездействовать, но идея Дамблдора была неплохой. Если уж на то пошло, он сможет сражаться, к тому же Дамблдор всегда по-доброму к нему относился. Осталось прояснить один небольшой вопрос. – Ты, Рон и Гермиона, несомненно, подвергаетесь особой опасности, – продолжил директор, от зоркого взгляда которого не укрылось, что Гарри колеблется. – Вы будете находиться под особой защитой двух учителей, которым я безоговорочно доверяю – профессора Люпина и профессора Блека. Кроме того, в целях предосторожности вы будете путешествовать под видом магглов. Думаю, в течение следующего месяца я смогу обеспечить вам абсолютную безопасность. Гарри все еще сомневался. Ему не хотелось быть в безопасности, в то время как другие подвергались риску, но предложение обеспечить защиту Рону и Гермионе было весьма заманчивым. Одна мысль о том, что любого из них могут похитить, причиняла страшную боль. – Они в опасности, потому что мои друзья, – без обиняков сказал он. – Но есть кое-кто еще… – Юный Драко Малфой, – тут же отозвался Дамблдор, попытавшись ему подмигнуть. – Уверен, его включение в группу можно организовать. – Ладно, – ответил Гарри. – Благодарю за сотрудничество, Гарри. У меня камень с души упал, – при этих словах Дамблдор приложил руку к сердцу, и у Гарри возникла мысль, что должно быть, у Дамблдора на душе помимо этого полно других камней, поскольку сейчас на его лице отражалось отнюдь не облегчение. Еще мгновение он нерешительно мялся у директорского стола, после чего, наконец, принял решение. – Хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Но я по-прежнему думаю, что Хогвартс нельзя закрывать, и что сейчас мы должны бороться. И рано или поздно я покажу вам, на что способен. Я обещаю. Дамблдор занес перо над бумагой, очевидно собираясь писать открытое письмо родителям, чьи отпрыски в скором времени вернутся домой. – Дай бог, Гарри, дай бог, – сказал он на полном серьезе. Гарри вернулся в гриффиндорскую гостиную паковать вещи вместе с Гермионой, и тут дверь с грохотом распахнулась под громкий протестующий возглас Полной Дамы. На пороге стоял Драко с окаменевшим от гнева лицом. – Ты законченная сволочь, – отчеканил он. – Сейчас же выходи и поговори со мной. Иначе я сломаю тебе шею прямо здесь.
Hime: * * * – Я не знаю, из-за чего ты так злишься, – Гарри вошел следом за Драко в кабинет зельеварения. Драко с оглушительным треском захлопнул дверь за их спинами и развернулся к Гарри. Его напряженное лицо исказила гримаса ярости. – Ах ты не знаешь, – повторил он. – Ну что ж, позволь мне освежить твою память. Ты попросил Дамблдора разлучить меня со слизеринцами, со всем, над чем я упорно работал на протяжении двух лет? Ты это сделал? Теперь Гарри понял и постарался не растерять самообладания, которое, казалось, вот-вот даст трещину. – Да, – ответил он. – Я это сделал. Драко выглядел так, будто хотел его ударить. – Жить как магглы? Без всякой возможности поддерживать связь со слизеринцами или предложить им убежище? Что ж, возможно, Гарри не все предусмотрел. – Да, но послушай, Драко, в тот или иной момент тебе приходилось на них полагаться. Ты можешь сказать матери, чтобы она приютила их, уверен, она не будет возражать, и ты должен понять. Ты в опасности, ведь ты один из моих близких друзей. Тебе нужно быть… – Я прекрасно это знаю! – огрызнулся Драко. – Я слизеринец! Я учел все возможные варианты. Я не допущу, чтобы у меня отняли слизеринцев, когда они больше всего нуждаются в лидере. Ты пойдешь к Дамблдору, потому что меня он все равно не послушает… так вот, ты пойдешь к нему и скажешь, что я могу поехать домой… Намерения Драко были благими. Это вкупе с легкой дрожью, проскользнувшей в его голосе, когда он выдвинул свой ультиматум, вызвало у Гарри желание пойти ему на уступки. Сосредоточься на этом и заверь Драко, что это была всего-навсего ошибка, допущенная из-за желания перестраховаться. Но… на войне как на войне. – Если в настоящий момент они должны все время находиться под твоим присмотром, значит на них нельзя полагаться! Сейчас самое время это выяснить, – возразил он. – И неужели ты думаешь, что я смогу пережить то, что тебя похитят по моей вине, зная при этом, что даже палец о палец не ударил, чтобы это предотвратить? Драко шагнул вперед с написанным на лице намерением прибить его на месте, но внезапно остановился и с заметным усилием взял себя в руки. – Гарри-герой, – выплюнул он. – Видишь ли, с других людей ответственность тоже не снималась. Не только ты и армия света были посланы сюда с миссией возглавлять и защищать людей. У меня есть обязательства, которые я сам на себя принял, так как ты смеешь своевольно вмешиваться и пытаться отобрать их у меня! В подземельях всегда царил мрак и холод, но сейчас, с приходом ночи, здесь стало еще мрачнее и холоднее. Единственное, что Гарри видел – это бледный лунный свет, льющийся из маленького окошка, и Драко, кажущегося при таком освещении почти призраком. Гарри зябко поежился и решительно встретил взгляд ледяных серых глаз. – Мне жаль, если ты расстроен, Драко, – твердо сказал он, прилагая огромные усилия, чтобы его голос звучал ровно. – А тебе не приходило в голову, что если за тобой тоже охотятся, то настаивая на том, чтобы остаться с другими слизеринцами, ты подставляешь и их заодно? Ты не можешь забрать детей с младших курсов у их родителей. Ты предлагаешь старшекурсникам право выбора и крышу над головой. И это все, что ты в состоянии им предложить, а лучший способ обеспечить их безопасность, и твою в том числе – тот, который избрал я! Драко с таким трудом сдерживал злость, что его почти трясло. – Я не могу их бросить. Я вложил в это все свои силы, я не могу… – Ты сам сказал прошлой ночью, что все было напрасно, – резко оборвал его Гарри. – Я понимаю, что для тебя это значит, но Хогвартс закрывается. Прошлой ночью ты сказал… Драко сжал руки в кулаки. – Я думал, мы согласились забыть обо всем, что сказали прошлой ночью, – его голос стал высоким и холодным. Гарри недоуменно вытаращился на Драко, чувствуя, как внутри него медленно закипает гнев от постепенного осознания того, что им так откровенно манипулируют. – Я ни с чем таким не соглашался, – заявил он. – Я знаю, Драко, тебя ни за что не переубедить, и я знаю, что ты боишься… – Я не боюсь! – Я не могу просить Дамблдора изменить положение дел, поскольку думаю, что принял верное решение. И мне плевать, веришь ты мне или нет, я не откажусь ни от единого слова, сказанного вчера ночью. Драко метался из угла в угол, его глаза лихорадочно сверкали, как у загнанного хищника, жаждущего вцепиться в глотку. – Клянусь, если ты не заткнешься, я… Сейчас Гарри был уже сыт по горло угрозами Драко. Он так устал от всей этой власти, которую Драко над ним имел – власти, позволяющей Малфою злиться на него, отвергать его дружбу и общество. Он не собирался выслушивать угрозы из-за того, что сказал правду. – То что ты сделаешь, Драко? – запальчиво спросил он. – Что ты сможешь сделать, если я скажу… Драко резко подался вперед, обхватил лицо Гарри ладонями и впился в его губы грубым поцелуем. Раньше Гарри ни разу не целовался с мальчиками по-настоящему, если не считать того короткого целомудренного поцелуя с Драко у озера. Это разительно отличалось от поцелуя с девушкой: Драко прикусил его губу, и между ними не было привычной мягкости грудей и бедер. Драко был прямо перед ним, его ребра прижимались к ребрам Гарри, и их тела разделял лишь тонкий слой одежды. Гарри был весь на взводе, и за собственным гулом в ушах ему мерещилось, что он слышит, как стучит кровь в венах Драко. Драко прервал поцелуй, но не отстранился, по-прежнему стоя вплотную к Гарри, и когда он заговорил приглушенным шепотом, в котором сквозила затаенная боль, его зубы едва ли не касались нижней губы Гарри. – Ощущения другие, верно? – тихо произнес Драко. – Ощущения странные, тебе как-то не по себе, и ты не знаешь, что делать… – Да, – признал Гарри, прерывисто дыша и приникая к нему. Драко рассмеялся низким гортанным смехом и отступил назад. – Я тебе говорил, – отрывисто сказал он. – Это было нелепейшее мимолетное увлечение, а теперь ты видишь, что все оказалось всего лишь прихотью, жутким самообманом, и… Гарри схватил Драко за грудки и толкнул к ближайшей стене. Он навалился на него всем своим весом, и лишь хрупкое теплое тело Драко отделяло его от холодной каменной кладки. Драко был прижат к нему слишком крепко, слишком близко, незнакомый и опасный. Он обхватил рукой затылок Драко. – Я не просил тебя останавливаться, – грубо сказал он и снова припал к его губам. Рот Драко приоткрылся навстречу, влажный и горячий. Этот поцелуй был до безумия страстным, их языки переплетались, а зубы сталкивались, и Гарри старался вжаться в тело Драко еще сильнее, а Драко – выгнуться ему навстречу, их выпирающие плечи и бедра прилегали друг к другу слишком плотно, и все равно этого было недостаточно. Гарри зарычал, отчего в горле запершило, и приоткрыл рот пошире, словно пытаясь вобрать слабые требовательные стоны, срывающиеся с губ Драко, с удовольствием ощущая, как его зубы задевают уголок рта Драко. Гарри услышал, как взорвалась колба под действием одного из неконтролируемых выплесков магии, коих у него не случалось с самого детства. От неожиданности они с Драко на мгновение оторвались друг от друга, и Драко уставился на него не то со страхом, не то с изумлением. В светлых волосах поблескивали осколки стекла. – Боже, Гарри, – произнес он, но его глаза были полузакрыты от желания, губы – красными и влажными, а горячее дыхание опаляло гаррину щеку, и Гарри не собирался отступать сейчас. Драко увидел решимость на его лице, не иначе, поскольку его веки опустились еще ниже. Его глаза, оттененные серебристыми ресницами, казались черными, когда он наклонился вперед и сдернул с Гарри очки, со стуком швырнув их на одну из парт. Гарри запустил руки под рубашку Драко, уперся ладонями в его грудь, и на таком близком расстоянии ему не нужны были очки. Он и так отчетливо видел, как подрагивает нижняя губа Драко. Он поцеловал Драко опять, и целоваться без очков оказалось гораздо удобнее, их ресницы чуть соприкасались, щеки терлись одна о другую, а губы снова и снова встречались в жарких, требовательных поцелуях. Гарри просунул руку под лопатки Драко, не заботясь о том, что шершавый камень царапает кожу, желая почувствовать, как плавно перекатываются мускулы Драко под тонкой тканью рубашки, уже прилипшей к спине. Другой рукой он скользнул между пуговиц ворота Драко, ладонью ощущая жар, исходивший от груди. Прямо сейчас Гарри был уверен, что сорвет с Драко рубашку вместе с пуговицами, чтобы каким-то образом еще больше ощутить его близость. Чувствуя, что действует медленно, он распалился от этой идеи, от всего происходящего, и уткнулся лицом в покрытую испариной шею Драко. Драко обреченно всхлипнул, как только Гарри коснулся губами чувствительного места у него за ухом, а когда Гарри начал покрывать поцелуями его горло – застонал и запрокинул голову. Спускаясь вниз, Гарри слегка прикусил нежную кожу, и стоны Драко стали совсем несдержанными. Драко яростно вцепился в край гарриной футболки, его движения сделались неосознанными и порывистыми, и этот яростный вихрь подхватил Гарри и повалил, а, точнее, швырнул на парту, но Гарри было все равно, поскольку губы Драко снова прижались к его губам. Драко придавил его тело своим и исступленно целовал, его руки и бедра безостановочно двигались, переплетаясь с гарриными. Они с Драко одновременно застонали, и Гарри, обхватив рукой шею блондина, притянул его к себе еще ближе, соединяя их губы и стоны в единое целое. Руки Драко уже проникли под футболку, пальцы пробежались вверх по ребрам, царапая ногтями кожу и задирая ткань, и Гарри застонал и изогнулся дугой, целиком одобряя его действия. Драко задрал футболку Гарри до ключиц и лег между его раздвинутых ног. Гарри закрыл глаза и все-таки закричал, почувствовав, как Драко провел языком по его выступающим ребрам, пробуя кожу на вкус и заставляя Гарри беспомощно выгибаться навстречу. Горячие губы Драко скользнули вверх, целуя и покусывая, оставляя неровный влажный след вдоль его груди. Гарри снова вскрикнул, бессвязно повторяя имя Драко, чьи зубы сомкнулись на его соске. На миг эти прикосновения показались очень болезненными, а затем Гарри приглушенно застонал сквозь сжатые зубы, умоляя о большем. Драко опять потянулся поцеловать его, при каждом их соприкосновении с губ обоих все резче слетали просительные всхлипы. Их торсы разделяла только влажная ткань рубашки Драко, и их бедра снова оказались прижаты друг к другу, когда Драко, тяжело и прерывисто дыша, начал двигаться еще до того, как их губы встретились. – Гарри?.. – прошептал Драко охрипшим от желания голосом, с трудом переводя дыхание. – Да? – тихо отозвался Гарри, ошалевший от мучительно-сладких прикосновений и близости губ Драко. – Просто скажи мне, что это было глупостью, – произнес Драко, как завороженный глядя на его губы. – Скажи мне, что ты говорил не всерьез, и тогда мы сможем… мы сможем… То, что Драко даже не мог произнести это вслух, по-видимому, означало, что он об этом просит, и Гарри извивался под ним и думал: «Господи, да – все, что захочешь», – потому что таково было желание Драко, и это будет так легко, так хорошо, так… Гарри мало что в этом смыслил, но одно он знал твердо – нельзя лгать любимому человеку. Только не о таком. Он вспомнил мягкие, небрежные интонации в голосе Драко, когда тот просил еще кое о чем. Я даже не хочу, чтобы ты давал мне возможность попытаться. Я… плохо справляюсь без тебя. – Я говорил серьезно, – почти простонал Гарри в губы Драко, все еще ерзая под ним. – Я говорю серьезно, – выдохнул он уже спокойнее, почти касаясь распухшей нижней губы Драко в предвкушении очередного поцелуя. – Я… Драко не произносил ни звука. Он глядел на Гарри сверху вниз огромными, дикими глазами, едва ли его замечая. – Неправда, – прорычал он. – Хватит. Буквально одним движением он вскочил с Гарри и вылетел за дверь. Гарри остался лежать на парте, пытаясь собраться с мыслями и восстановить дыхание. У него не осталось сил даже на то, чтобы одернуть футболку, и с внезапным отчаянием он подумал, что ему ни за что не найти очки.
полная версия страницы