Форум » Общий раздел » ГП: "Четвёртый дар", Геллерт Гриндельвальд/Альбус Дамблдор, миди, PG-13, продолжение от 11.11 » Ответить
ГП: "Четвёртый дар", Геллерт Гриндельвальд/Альбус Дамблдор, миди, PG-13, продолжение от 11.11
Ishtar: НАЗВАНИЕ: Четвёртый дар АВТОР: Иштар БЕТА: в поиске, если кто согласится бетить, я только за) ФАНДОМ: Гарри Поттер ПЕЙРИНГ: ГГ/АД. Я, конечно же, понимаю, к слэшу тот пэйринг можно отнести с большой натяжкой, всё-таки, канон... Да и сам фик скорее дженовым будет. ЖАНР: интерпретация канона без лишних розовых соплей и надрыва. По крайней мере, я надеюсь, что это так. Будет и немного ангста, и немного романса, и немного драмы, и, возможно, даже приключения. РЕЙТИНГ: пока не планируется ничего выше PG-13 A/N: ногами, пожалуйста, сильно не бейте, но ляпы указывайте. Я, всё-таки, не совсем пейсатель. Надеюсь, я не переборщила с украшательством Гриндельвальда. Какая-то Джинни Уизли из шестой книги получилась, чес слово))) В любом случае, так надо) Ещё: я всегда думала, что Дамбику 150 лет, и с Геллертом он встретился где-то в 1870х. Но недавно на Википедии увидела дату рождения Дамби - 1881, что логично - битва с Гриндельвальдом на сороковые выпадает. Поэтому время действия фика - 1898 год.
Ответов - 15
Ishtar: - Альбус, мой бедный мальчик! – Батильда Бэгшот, в своё время заслужившая признание за объективное, свободное от личных переживаний изложение истории магии, на старости лет стала излишне сентиментальной. – Это так печально: в столь юном возрасте потерять мать, да к тому же стать старшим в семье, с братом и больной сестрой на руках! Можешь не сомневаться, я буду помогать тебе ухаживать за ними по мере своих сил… Ты, скушай, скушай кусочек печёночного пирога, а то исхудал совсем, побледнел. Горе, как бы сильно ни давило тебя изнутри, не должно отражаться на цветущем юностью лице! И куда подевалась её сдержанная, некогда воистину утончённая речь? Деревенская жизнь за полтора десятилетия превратила светскую львицу, блиставшую как на званных обедах наиболее знаменитых магических семейств Британии, так и на научных конференциях самого высокого уровня, в настоящую наседку – именно об этом думал Альбус Дамблдор, а вовсе не о трагической гибели своей матери. Сидевшая напротив женщина казалась жутким предзнаменованием его собственного будущего. Сил на рождение конструктивных идей не было, но мысли постоянно возвращались к анализу плачевной ситуации, в которой он оказался. Все жизненные планы амбициозного юноши пошли прахом: Эфиас укатил в Грецию один, а Альбусу предстояло торчать в забытой богом дыре и заботиться о сумасшедшей сестре как минимум три года! Проклятое чувство долга: насколько легче было любить и Ариану, и Аберфорса на расстоянии! Он ведь мечтал весь год забрасывать обоих восхитительными подарками из дальних стран, почти видел, как обрадуется братик отловленной в Кавказских горах козе, молоко которой обладает волшебными свойствами, представлял, как пошлёт сестре разноцветные финикийские бусы, яркие кусочки стекла, радовавшие глаз неизвестной барышни более двух тысяч лет назад. Но вместо увлекательных приключений ему предстояло гнить заживо в отвратительной деревеньке... Альбус чувствовал, что его мозгу и рукам уже сейчас не хватает упражнений, и представлял, как атрофируется без постоянного напряжения его пытливый ум, и никакие книги, переписки и исследования не помогут – вдохновение, желание учиться уничтожит деревенская тоска да навеваемая отсутствием достойных собеседников скука. Быт нависал над Дамблдором дамокловым мечом, но ничуть не меньше его страшили упущенные по велению злого рока возможности. Казалось, больше никогда не представится шанс увидеть мир, получить знания, недоступные из книг, опыт, дающий преимущества перед любой лабораторией, опасности, развивающие и остроту ума, и скорость владения волшебной палочкой – перспективы развития, которые не могли подарить никакие пыльные манускрипты, канули в лету. Поглупевшая, располневшая от сытой, размеренной деревенской жизни Батильда предвосхищала ожидавшую его и брата судьбу. Сколько времени пройдёт прежде, чем Альбус скатится до её уровня: год, два, три? Тем временем, без умолку причитавшая старушка положила юноше на тарелку ещё один кусочек пирога – предыдущий остался нетронутым, но старая кошёлка, казалось, этого не заметила. Надо бы проглотить хоть крошку, пусть Батильда изрядно ему надоела, но общение с ней, возможно, предоставит возможность не отупеть окончательно в сельской глуши: к старушке временами приезжали весьма яркие личности, те, с которыми Альбус имел честь лишь переписываться. Быть может, мечталось Дамблдору, личное знакомство с кем-нибудь из её знаменитых друзей послужит выходом из сложившейся ситуации. Как будто бы в ответ на его мысли, госпожа Бэгшот торжественно изрекла: - Я вижу, радость моя, как сильно ты расстроен. В твоём теперешнем состоянии положительно нельзя находиться одному! Сегодня вечером приедет погостить мой внучатый племянник, Геллерт, ему, как и тебе, семнадцать лет, и я обязательно вас познакомлю. Он очень умный, светлый мальчик, мне кажется, общение с ним пойдёт тебе на пользу, поможет выветриться печали, да и он один в этой глуши скучать не будет! Вы подружитесь, вот увидишь! Завтра в три я жду тебя и Аберфорса к чаю. Женщина произнесла эту тираду на одном дыхании, так что Альбус не смог вставить ни слова возражения. Быть может, ему совершенно не хотелось встречаться с каким-то там… Герхардом… Генрихом… Геллертом? Почему бы мисс Бэгшот не пригласить Септимия Хидденвога, одного из лучших алхимиков современности, действительно интересного собеседника, вместо никому не известного мальчика? С другой стороны, любая компания лучше болтливой старушки и Аберфорсовых коз, кто знает, вдруг этот… Геллерт действительно неплохой собеседник? Но что может понадобиться умному, целеустремлённому человеку в этом Богом забытом месте? Самого Альбуса в Годриковой Лощине интересовала лишь одна загадка, но любой, узнавший о её предмете, счёл бы молодого мага сумасшедшим. Ты пирог-то кушай…
Ishtar: Ничего не поделаешь: поправив отвороты своего сюртука и галстук на шее Аберфорса, Альбус постучал в дверь мисс Бэгшот. Батильда уговорила братьев заглянуть на чай и познакомиться с племянником, хоть те и не ожидали от встречи ничего особенного. В лучшем случае, Альбус увидит полусонного зануду, с жёлтой, покрытой прыщами кожей, в худшем – глупого хвастливого франта. Дамблдор уже знал, что Геллерт обучался в Дармштанге, что ж, в этой школе полных идиотов не держали, так что первый вариант наиболее вероятен. Хозяйка провела мальчиков в гостиную, и Альбус понял, что ошибся на счёт Батильдиного племянника: юноша, вальяжно раскинувшийся в кресле с высокой готической спинкой, явно не соответствовал его ожиданиям. Где же сутулый, умученный книжный червь? Длинные ноги заброшены на миниатюрную деревянную скамейку, в руках маленький томик, явно что-то весьма забавное – Геллерт смеялся. На плечах волшебника не было мантии, он оделся по последнему писку магической моды, в слегка видоизменённый маггловский наряд, серый костюм-тройку. Обмотанный вокруг длинной шеи шёлковый шарф, пестревший оттенками от изумрудно-зелёного до лимонно-жёлтого, замечательно дополнял обрамлявшие голову непослушные кудри. Не успел Альбус постичь сию картину, как златокудрый волшебник оторвался от чтения и одарил вошедших в комнату взглядом безумно ярких голубых глаз. Дальше последовал ряд молниеносных движений: доля секунды – и Геллерт уже в полушаге от Дамблдора, крепко сжимает его руку: «Ты – Альбус Дамблдор? Просто не верится, я столько слышал о твоих успехах, как несказанно мне повезло с тобой повстречаться! Мне нужно срочно что-то тебе показать!» Всё было сказано так быстро, что Альбус не успел не то, что рта раскрыть, а понять, о чём вообще речь, но второй юноша, который даже забыл представиться, уже тянул его наверх по крутой лестнице. - Идём же быстрее! Я хочу успеть продемонстрировать тебе своё новое книжное приобретение прежде, чем тётушка заварит чай, – Генрих… Геллерт распахнул дверь гостевой спальни, одним рывком подлетел к столу и утянул за собой растерянного Альбуса. – Смотри! Я уверен, тебе она понравится, - тонкий, в голубых прожилках на светлой коже палец указывал на свеженапечатанный том в синей обложке. - Великий Мерлин, это же… «Исследования приобретения магии магглорожденными» Фридриха Кайнлибе, самая ожидаемая книга 1898 года! Но каким образом ты смог?.. Первый тираж выйдет лишь через месяц, и каждый том будет стоить целое состояние!? Как… – Альбус был настолько шокирован, что не мог выстроить слова в полноценные предложения. - Как я достал эту книгу ещё до печати? Что ж, есть некоторые способы… - Геллерт растянул губы в опасной, хищной улыбке, и даже в полумраке спальни было заметно, как блеснули его зубы. Прежде, чем Альбус успел спросить, что конкретно необходимо сделать, юноша перебил, – но нам действительно пора спускаться к чаю, не то тётушка обидится. А ведь я к ней только-только приехал, и мне здесь не один месяц жить! Не переживай, после чая мы обязательно ещё поднимемся сюда, что бы ты смог просмотреть книгу. В любом случае, я почти дочитал, так что завтра же дам тебе, а потом мы обязательно её обсудим. Альбус нехотя отпустил книгу на стол, и последовал за Геллертом в гостиную, будучи в полном недоумении от такого неожиданно горячего приёма. Казалось, в каком-нибудь метре от него на огромной скорости пронёсся поезд, а он даже не успел ничего рассмотреть, и прежде, чем понял, что именно произошло, рядом остались лишь шум, шок, и свободная колея железной дороги. ****** К чаю они так и не притронулись. Но ни болтливая мисс Бэгшот, ни тем более молчаливый Аберфорс не сумели произнести ни слова возмущения по этому поводу. Альбус и Геллерт отчаянно дискутировали, постоянно друг друга перебивая, но ловя смысл высказывания оппонента с полуслова. На удивление эмоциональный Гриндельвальд к тому же активно, хоть и пластично жестикулировал, и неизменно оказывался не менее эрудированным, чем собеседник. Этот очаровательный, до неприличия изысканно одетый юноша, который, казалось, больше времени проводил у зеркала, чем у книг, парировал все выпады Дамблдора, да при чём так искусно, что Альбус даже испугался. Он ведь уже успел отвыкнуть от по-настоящему достойных споров, и аргументы искать становилось всё сложнее. Способы передачи магии, средневековые алхимики, новейшие исследования по арифмантике, сказания о Мерлине – всех тем, с которых так легко перескакивали разгорячившиеся молодые волшебники, было не перечесть. Но всё чаще их разговор возвращался к двум вопросам: равенству магглов волшебникам и легендам, связанным с Годриковой Лощиной. Альбус недоумевал, почему ему не доводилось слышать о Геллерте раньше, как могло случиться, что они не столкнулись ни на одной из научных конференций. Быть может, его новый знакомый преуспел лишь в теории, а с палочкой управляется не слишком хорошо? - Геллерт, а давай проветримся, устроим небольшую тренировочную дуэль на лужайке у дома? У меня так давно не было возможности по настоящему размяться, и я боюсь потерять свой навык, – на самом деле, Дамблдор упражнялся с палочкой по нескольку часов в день, но ему уж очень хотелось проверить, насколько искусен Дармштанговский выпускник во владении заклинаниями. Гриндельвальд, конечно же, не отказался. И в дуэли он показал себя настоящим виртуозом, ничем не уступая Дамблдору. Юноши сражались более получаса, но ни одно из заклинаний не задело соперника. Альбус был поражён, даже шокирован, а ведь он уж отчаялся найти равного себе среди сверстников. Ночью Дамблдор долго не мог уснуть. Но его мысли занимала не обещанная на утро книга, а таинственный племянник Батильды Бэгшот.
Ishtar: Альбус, сгорая от нетерпения, расхаживал по комнате. Он проснулся уже в шесть и больше не смог сомкнуть глаз, только напрасно проворочался полчаса в постели: предвкушение захватывающих споров с новым приятелем сделало Дамблдора беспокойным и каким-то не в меру энергичным. Часы показывали девять утра, не слишком ли это раннее время для того, что бы потревожить покой мисс Бэгшот и Геллерта: вдруг он привык поздно просыпаться? Альбусу очень не хотелось показаться невоспитанным молодым человеком, в особенности потому, что у Гриндельвальда были безупречные манеры, хоть тот явно предпочитал ими не пользоваться. Необходимо было подождать ещё хоть полчаса, но сосредоточиться на каком-нибудь важном деле не получалось. Альбусу казалось, будто бы он вновь стал шестилетним ребёнком и собирается стащить из буфета шоколадных лягушек себе и Ариане. Вот Аберфорс никогда не был сластёной, а он с сестрой постоянно объедался конфетами, которые у Кендры никак не выходило надёжно спрятать: дети словно чувствовали – и безо всякого волшебства! – в каком именно шкафу лежат сладости. Странно, что при таком злоупотреблении сахаром они не располнели и не испортили себе зубы. Только в этот момент Дамблдор сообразил, что почти целый день не был у сестры, совсем забыл про неё из-за вчерашнего знакомства с Гриндельвальдом! За день до предполагавшегося путешествия в Грецию он купил целую коробку их с Арианой любимых сладостей, но за гибелью матери совершенно вылетело из головы отдать, да и случай был не тот... Комната девочки оказалась пуста, видимо, Аберфорс взял сестру с собой кормить коз – Ариану они забавляли. Конфеты Альбус оставил на тумбочке рядом с кроватью. Девять пятнадцать. В попытке убить хоть немного времени Дамблдор подошёл к столу, не глядя перебрал лежащие на нём письма, переставил с края чернильницу, схватил недочитанных «Фениксов и Драконов», рассеянно просмотрел несколько строк и резко захлопнул. Мысли возвращались то к увиденной накануне книге с новейшими теориями относительно причин рождения у магглов детей с магическими способностями, то к её экстравагантному хозяину. Геллерт, в отличие от Альбуса, был великолепен во всём – Дамблдор подошёл к зеркалу и посмотрел на свою несуразную мантию – с другой стороны, красивый, но яркий наряд Гриндельвальда для консервативной магической Британии был слишком безумным, излишне маггловским… что странно, ведь во вчерашней беседе Геллерт вовсе не высказал к магглам какой-нибудь особой симпатии. Чем дольше Дамблдор думал о вечерней дискуссии с Гриндельвальдом, тем более опасными ему казались взгляды выпускника Дармштанга: «Альбус, речь идёт о принципиально новом делении общества, единственным критерием которого будут способности каждой отдельно взятой личности. Почему социум должен ограничивать своих наиболее талантливых членов? Почему мы, одарённые возможностью творить волшебство, сами себя загоняем в тень? Как будто это и не дар вовсе, а какое-то проклятье! Скрываясь, мы не можем полностью реализовать вверенное нам умение, не можем подарить результаты наших трудов тем, кто сам быть магом не способен. И если мы откроемся, если поделимся плодами своей работы с магглами, то они перестанут нас бояться! А может, пусть лучше боятся, но этот страх предотвратит кровопролитные войны их государств друг с другом?» Насколько истинными, насколько сильными и пугающими казались эти слова! Некогда Альбусу пришлось приложить немалые усилия, что бы смыть с себя клеймо «сына убийцы», а ведь настоящими причинами преступления его отца, сумасшествия сестры и злобы тех маггловских детей была как раз излишняя скрытность магов. Но как помочь магглам справиться с завистью к способностям, которых они сами лишены? Надо, надо переговорить об этом с Геллертом! За такими размышлениями он не сразу услышал стук в дверь. ****** На пороге стоял Гриндельвальд. Его лицо украшала сияющая улыбка, а руки были заняты не только «Исследованиями приобретения магии маглорожденными», но и огромным фарфоровым блюдом, на котором возвышалась стопочка из штук, эдак, двадцати блинов. Гору венчал кувшин, до верху наполненный молоком. - Доброе утро, Альбус! Я, надеюсь, не слишком рано пришёл? Прости, что без приглашения, у меня больше не осталось сил ждать тот дивный момент, когда ты, наконец, соизволишь почтить меня своим обществом, – как можно ухитриться совместить в одном предложении столько ехидства и лести? Геллерт указал глазами на тарелку, - пожалуйста, перехвати её быстрее, а то сейчас все блины по полу разлетятся! Меня ими нагрузила тётя, когда узнала, что я к тебе в гости направляюсь! - Великий Мерлин, разве ты не мог их отлевитировать!? И чему вас только в школе учили? – Альбус пытался произнести последнюю фразу с напускным сарказмом, но не смог: его распирало от смеха. - Да ты что, тётушку мою не знаешь? Я и пискнуть не успел, а она уже водрузила мне на руки этот блинный Эверест! Как мне было забраться в карман за волшебной палочкой, коль обе руки заняты? А сконцентрироваться для использования беспалочковой магии не так-то просто, когда у тебя на руках покоится столь неустойчивое сооружение. - Да, выбора у тебя явно не было, – Альбусу, хохотавшему на протяжении всего душещипательного рассказа, стоило неимоверных усилий выдавить из себя даже три слова. – Вингардиум Левиоса! – тарелка с блинами поднялась в воздух. – Ну, что, теперь легче? Ты проходи в дом, не стой на улице. ******* Чего у Батильды Бэгшот было не отнять, так это умения превосходно готовить. Альбус и Геллерт за разговором даже не заметили, как съели большую часть блинов, а ведь казалось, что физически невозможно будет осилить даже половину. Весёлое солнце, прогревшее веранду, на которой устроились юноши, не располагало к серьёзным дискуссиям, поэтому они просто рассказывали друг другу о своих интересах; Альбус изо всех сил старался не подшучивать над немецким акцентом приятеля. И с каждой минутой у молодых волшебников обнаруживалось всё больше точек соприкосновения: любимые книги, предметы в школе, даже направления исследований зачастую совпадали. Дамблдор уж было собирался спросить, говорит Геллерт правду или разыгрывает, но следующее высказывание немецкого волшебника не оставило никаких сомнений: - Знаешь, Альбус, а ведь я не просто так решил провести лето в Годриковой Лощине. Есть одна тайна, связанная с этим местом, которая очень меня интересует, и, возможно, ты сможешь мне помочь с ней разобраться. Скажи, ты слышал что-нибудь о Дарах Смерти? - нет, этого просто не могло быть! Либо Гриндельвальд умеет читать мысли, либо Альбус ослышался. – Я понимаю, это звучит очень глупо, но я действительно верю в существование трёх артефактов из сказаний барда Бидла. - Ты – второй из знакомых мне людей, кто принимает эту легенду всерьёз. Первый – я сам. Не поверишь, но я уж год как сижу над загадкой трёх самых невероятных волшебных предметов! – направление, которое принял разговор, не на шутку взволновало Дамблдора. Неужели у него появился единомышленник? – Я проанализировал легенду о Дарах, постарался проследить её истоки, и полностью уверен в реальности если не всех предметов, то хотя бы Непобедимой Палочки. Насколько я понимаю, ты приехал в Годрикову Лощину потому, что здесь похоронен Игнатий Певерелл, младший из трёх братьев, хозяин Плаща? - Весьма верные рассуждения, - Геллерт положил недоеденный кусок блина обратно на тарелку. – Если путь Непобедимой Палочки можно легко проследить хоть по учебнику истории за авторством моей любимой тёти, то Воскрешающий Камень и Плащ-невидимка исчезли сразу же по смерти среднего и младшего братьев. - Не хочу тебя расстраивать, - печально изрёк Дамблдор, - но я исследовал и могилу Игнатия Певерелла, и все известные литературе сказания, связанные с его именем, просмотрел от корки до корки местную летопись, но не нашёл никаких новых сведений. Потомки братьев уехали из деревни вскоре после смерти основателей рода, но в истории их семейств нет никаких упоминаний о повторном использовании легендарных артефактов. Вполне вероятно, что предметы либо потерялись, либо были уничтожены, если, конечно же, верить в само их существование. Да и сам род Певереллов давным-давно угас. Но, быть может, нам вместе удастся разузнать что-нибудь новое? – вопрос был произнесён излишне неуверенным тоном. - Не грусти, мой милый Альбус! – полный пессимизма монолог не привёл Гриндельвальда в уныние. – Быть может, предметы не исчезли, а по-прежнему передаются по наследству, да вот сами наследники не имеют понятия, насколько ценные вещи им принадлежат. Я догадываюсь, что ты пытался разобраться, какие из современных семей волшебников являются прямыми потомками легендарных братьев, но потерпел неудачу. Но мне почему-то кажется, что вместе мы сможем разгадать эту тайну, и обязательно найдём всё три артефакта, – и откуда только у Геллерт столько оптимизма? – А потом станем вершить с их помощью великие дела! - Кстати говоря, Геллерт, зачем тебе понадобились Дары Смерти? Кроме морального удовлетворения? Но Гриндельвальд не успел ответить: открылась дверь, ведущая из веранды на улицу, и его глазам предстали Аберфорс с Арианой.
Ishtar: Альбус похолодел от резко накатившего приступа страха. Как он мог забыть, что младшие брат с сестрой не наверху, в своих комнатах, а на заднем дворе? Мерлин, что же сейчас будет? Никто не должен был знать о состоянии Арианы, что если Геллерт, с которым он был знаком всего-то два дня, сочтёт её опасной и расскажет властям? Тогда девочку сошлют в Св.Мунго, и Аберфорс никогда ему не простит. Да что там, Альбус сам с этим жить не сможет! Бидон с козьим молоком выскользнул из рук окаменевшего Аберфорса, и белая жидкость стала быстро растекаться по полу; Ариана просто переводила взгляд то на Альбуса, то на незнакомого ей Геллерта. Тот явно не понимал причины испуга обоих братьев, и Альбусу срочно нужно было что-то сказать, придумать… но что?! К счастью, сам гость решил нарушить молчание: - Это ваша сестра, да? Тётя сказала, что у неё очень слабое здоровье, и… она – сквиб, ведь правда? Но ни Альбус, ни Аберфорс не успели ответить. Ариана, напуганная царившим в комнате напряжением, не смогла совладать со своем магией: вся фарфоровая и стеклянная посуда, стоявшая в помещении, разом лопнула, а немногочисленные предметы меблировки поднялись в воздух. - Ариана, нет! – Аберфорс крепко обнял свою сестру и попытался вывести её с веранды в закрытое помещение. – Что вы стоите, как статуи, быстрее уходите отсюда! Ал, я без тебя справлюсь, от твоего присутствия будет только хуже! Альбус схватил порывавшегося помочь Геллерта за локоть и буквально выволок на улицу. Гриндельвальд первый отдышался, и, не дав Дамблдору придти в себя, спросил: - Что это было? Девочка явно не сквиб, так почему же её прячут? – но в голосе его нельзя было уловить ни раздражения, ни любопытства, ни испуга. Казалось, этот едва знакомый Альбусу человек искренне переживал о случившемся, и готов был с сочувствием принять всё, что услышит. - Понимаешь, она не совсем здорова… Впервые в жизни Альбус поведал настоящую историю Арианы. Упомянул о жестокости маггловских детей, не скрыл правды о причине пожизненного заключения Персифаля Дамблдора в Азкабане, объяснил, как именно умерла мать. Он и сам не понимал, откуда взялись желание и смелость, что бы рассказать об этих ужасах мальчику, который ещё вчера был ему совершенно незнаком. - Пожалуйста, не говори о том, что только что услышал, никому. Если наше правительство узнает о существовании Арианы, её сразу же отправят в сумасшедший дом. - Я и не собирался, – уверил Гриндельвальд. Его голос был очень серьёзным. – Можешь быть спокоен, я не привык сплетничать о подобном. Более того, в ответ на твоё, пусть и невольное откровение, расскажу и о своей «страшной тайне», просто в залог молчания, так и ты, и твой брат будете более уверены в том, что я не проболтаюсь. Знаешь, меня ведь выгнали из школы, но постарались не распространяться о причинах, не предавать даже сам факт огласке. Видишь ли, эксперименты, которые я ставил, показались нашему директору слишком опасными, – Геллерт поспешил ответить на немой вопрос Дамблдора, – тёмная магия, как многие то назовут… Но сам я почти не жалею об этом. Пусть остался без диплома, да школа давно служила лишь ограничителем для моих исследований, - хоть волшебник и говорил, что ситуация не слишком его опечалила, трудно было не почувствовать сквозившую в голосе горечь. – Ну что, достаточно ли компрометирующая информация для того, что бы ты не беспокоился о сохранности своего секрета? Но прошу в ответ: оставь эту историю между нами. Альбус недоумевал: как Геллерт мог подумать, что он о только что услышанном кому-нибудь расскажет? Этот человек не убежал в страхе от его сумасшедшей сестры, не пошёл жаловаться в аврорат, да ещё и пытался его, Дамблдора, успокоить, рассказав о собственных скелетах в шкафу. Быть может, ему, как и Альбусу, тоже был необходим повод выговориться? Что бы Геллерт ни натворил там, у себя в школе, происшествия последних пятнадцати минут лучше слов показывали, насколько он достойный, хороший человек. Мало ли какие неприятности могли с ним произойти в Дармштанге. Гриндельвальд вспомнил вопрос, на который не смог ответить из-за появления Аберфорса и Арианы: - Прости, Ал, я так не успел рассказать тебе, зачем ищу Дары Смерти. Но ты сейчас слишком взволнован, а объяснения будут очень долгими, мотивы такими, с которыми не всякий согласится, и ты обязательно станешь со мной спорить. Мне нужно подобрать правильные слова для точного выражения идей. Поэтому я попрошу отложить обсуждение до завтра, мне очень важно, что бы этот разговор стал не просто одним из многих, но поворотной точкой в нашем знакомстве. Сегодня лучше почитай книгу Кайнлибе, которую я тебе принёс, а вечером, когда ты приведёшь свои мысли в порядок, можно будет повторить вчерашнюю дуэль. Дамблдор не мог отделаться от мысли, что в последние два дня события развивались слишком, просто неестественно быстро. Только вчера он познакомился с Геллертом, а уже сейчас они знают наиболее тщательно охраняемые тайны друг друга. Ни с кем и никогда Альбус не был настолько откровенным. А ряд странных совпадений: от Даров Смерти до общих увлечений, а то, как сами жизненные ситуации помогали им раскрыться… Альбусу, конечно же, вспомнились кисейные барышни из дамских романов матери, но даже столь неприятные ассоциации не смогли разуверить в том, что их дружбы с Гриндельвальдом желала сама судьба. В любом случае, он больше не жалел о пропавшем кругосветном путешествии. TBC A/N: я, конечно, понимаю, что Альбус и Гриндельвальд ведут себя немного.. глупо. Но не забывайте, Дамблдору - 17, а Геллерту - 16! Это Поттеру легко рассуждать было, что в семнадцатилетнем возрасте он уже охотился за хоркруксами. Я понимаю, что настолько быстрое развитие событий кажется нереальным, но ведь за эти 2 месяца действительно должно было произойти много всего, если Гриндельвальд даже перед смертью беспокоился о сохранности Дамблдоровой могилы... Я мне из канона показалось, что Геллерт очень рано узнал о болезни Арианы.
Svengaly: Ishtar Начало многообещающее Немножко с места в карьер, но молодые люди в деревне в принципе могут сойтись очень быстро - нет ничего необычного в симпатии с первого взгляда. Геллерт мне не показался похожим на Мэри-Сью. Единственно, что глаз резануло: Ishtar пишет: , в голубых прожилках на светлой коже пальчик Все-таки он не девушка. А "Кайнлибе" - это значимое имя? ))) С надеждой жду продолжения
Shinmaya: Ishtar пишет: A/N: я, конечно, понимаю, что Альбус и Гриндельвальд ведут себя немного.. глупо. Но не забывайте, Дамблдору - 17, а Геллерту - 16! Это Поттеру легко рассуждать было, что в семнадцатилетнем возрасте он уже охотился за хоркруксами. Я понимаю, что настолько быстрое развитие событий кажется нереальным, но ведь за эти 2 месяца действительно должно было произойти много всего, если Гриндельвальд даже перед смертью беспокоился о сохранности Дамблдоровой могилы... Я мне из канона показалось, что Геллерт очень рано узнал о болезни Арианы. да все нормально. все очень-очень правдоподобно, я бы сказал. с удовольствием буду читать ваш фанфик!!! меня очень зацепил этот пейринг, и, хоть я уже знал, что Дамби - гей, все равно, даже если б не знал, стопудово уверен был бы, что они любили друг друга ;)))
Shinmaya: Svengaly Keinliebe переводится как "никакой любви" или "нет любви"
Ishtar: Svengaly ОМГ! Сегодня явно мой день. Все любимые авторы проапдэйтили свои фики, фанартом восхитилась аманьёнсис, а на фанфик, который я, в принципе, стесняюсь постить, получила ревью от Вас, великой и ужасной! Я знаю, что молодые люди, да ещё и в деревне, могут сдружиться очень быстро. Примечание оставила лишь в предупреждение тапок, которые могли бы лететь, а вовсе не потому, что сама не верю в подобное развитие событий. Кайнлибе имя не то, что бы значимое, но с подтекстом)) Значит "никакой любви", "без любви" и т.д. Плюс, киноманы могут уловить аллюзии на Кубриковского доктора Стрэнжлав, который тоже на самом деле "...либе". Такая фамилия - примитивный намёк на содержание книги, которое, ИМХО, через столетие вдохновит идеологов регистрационной комиссии маглорожденных (не помню, как она точно у Ро называлась). Да и Геллерт должен как-то Альбуса к своим идеям подводить, хотя в моём фике он не.. ой, едва спойлер не написала Благодарю за замечание про пальцы, утром исправлю. За отзыв не знаю даже, как благодарить: я уж в уныние впадать думала из-за отсутствия фидбэка. Shinmaya спасибо большое за отзыв! Я очень рада, что вам интересно читать
Shinmaya: Ishtar пишет: За отзыв не знаю даже, как благодарить: я уж в уныние впадать думала из-за отсутствия фидбэка. ни за что не впадайте!!! ни за что! просто пейринг пока не такой уж популярный, это вам не гарридраки. хотя имхо Геллерт/Альбус - пейринг гораздо более интересный и сложный, это как бы гарридрака, но на порядок выше.
Arianrod: Ishtar Абсолютно согласна с предыдущим комментом... ТАкой интересный и сложный пейринг(пардон, уже канон), такие персонажи, а пока что вы первопроходец в этом направлении... Так что буду ждать продолжения с нетерпением))
Ishtar: Геллерт с силой обрушил «Исследования приобретения магии магглорожденными» на заваленный бумагами стол; увесистый том поднял внушительный столп пыли. - Альбус, ты прав абсолютно, книга мерзейшая, - последнее слово утонуло во вздохе. – Я, как и ты, надеялся найти в ней абсолютно новый взгляд на образование магии, а увидел лишь подтверждение столь приятной ушам наших политиков чуши, не имеющее никакого отношения к науке. Каким образом слабые магглы могут украсть магию у волшебников? – хоть последнее предложение и было сказано с сарказмом, но в голосе Гриндельвальда проскальзывали истерические нотки. – Кого мне особенно жалко в данной ситуации, так это самих магглорожденных. Если мы, волшебники, просто не желаем их принимать, то магглы уничтожают каждого, кто хоть в чём-то их превосходит. И я имею в виду не только потенциальных волшебников, - Альбус, крайне мало знавший о мире обычных людей, скептически посмотрел на Геллерта, и тот поспешил привести примеры, – ты даже не представить не можешь, насколько тяжело приходится революционерам – последователям Маркса… социал-демократам, как их называют у меня на родине, которые всего-то хотят справедливого распределения благ между людьми. Допустим, в этом конкретном случае неприязнь можно списать на страх элиты потерять власть, но в иных… Может, ты помнишь страшный скандал, потрясший не только маггловское, но и магическое общество около пяти лет назад: я имею в виду суд над Оскаром Уайльдом? С каким остервенением толпа набросилась на того, кого неделей раньше боготворила! Любой в их мире, кто хоть немного выделяется из миллионов посредственностей, обречён. Каково же придётся магглорожденным волшебникам, если и мы их отринем! - Но в наших ли силах это изменить? – сомнение Дамблдора не оказалось для Геллерта неожиданностью; по крайней мере, ни жестом, ни взглядом он своего разочарования не выдал. – Даже если мы можем попытаться изменить хоть что-то в волшебном обществе, то Статус Секретности не позволит нам вмешаться в дела магглов. - И именно поэтому он должен быть отменён! – разволновавшийся от упоминания ненавистного документа Геллерт почти кричал. – Разве я не спорил с тобой на эту тему в день нашего знакомства? Но я рад, что ты сам теперь видишь, насколько сильно неоправданная скрытность тормозит развитие как нашего общества, так и мира обычных людей. Магглы уничтожают своих лучших детей, а мы, волшебники, боимся этому воспрепятствовать. Но что есть их войны против нашей силы? Мы можем остановить любую, стоит только выйти из тени. Слишком долго мы были рабами маггловского скудоумия, но отныне будем властвовать, и как мудрые господа, служить своим людям. Каждый из нас способен защитить лучших из магглов от власти народных масс, легко подчиняющихся тем, кто заставляет их бояться; никто не посмеет тронуть находящихся под нашим покровительством. Я в состоянии сделать этот мир лучше, но если побоюсь, тогда зачем мне дан талант творить волшебство? Немецкий волшебник оказался настолько поглощён собственными идеями, что не заметил отразившийся на лице оппонента страх. Альбус заметно побледнел, и даже слабое освещение не могло создать иллюзию цвета на белой коже – день выдался неожиданно пасмурным, отвечая приглушённо звучащим в пыльной тяжести гостиной речам. Но вовсе не затхлый воздух был причиной того, что свои следующие слова Дамблдор смог произнести лишь шёпотом: - Не забыл ли ты, Геллерт, про костры инквизиции? Пусть они и не причиняли настоящим волшебникам вреда, но ярче других примеров показывают, насколько сильно магглы ненавидят даже мысль о магии. Ты разве не помнишь, что они сделали с моей сестрой? - Напротив, трагедия, о которой ты рассказал, лишь утвердила меня в желании изменить мир. Если бы магглы не боялись волшебников, их сердца не переполняли ненависть и зависть, твоя сестра была бы здорова, а отец не оказался в тюрьме. Что до инквизиции: слишком уж невнимательно монахи-доминиканцы читали Библию, они забыли не только про волхвов… «И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его?» - Великий Мерлин, как же мы могли забыть! Магглы никогда не относились к Мерлину, как к исчадию ада. Томас Мэлори в «Смерти короля Артура» показал его положительным героем, а ведь это конец пятнадцатого века! В знаменитой книге нет противоречия между волшебством и религией, – Альбус просиял от неожиданно пришедшей в голову идеи. – Было бы замечательно вернуть те времена. Но почему же, в таком случае, мы с магглами начали друг друга бояться? - А ты разве не догадываешься? – Геллерт задал вопрос исполненным горечи голосом.– В Британии никогда не было настоящих конфликтов между магглами и волшебниками, поэтому вы и не знаете истории: маги, которые предвзято относились к «недоразвитым» обычным людям, никогда и не пытались выйти из изоляции. Магглы сжигали лишь тех, кто пытался им помочь… Сотни тысяч умирали от чумы, какова же была благодарность волшебникам за их попытки создать спасительные зелья? С ними поступили так же, как с твоей сестрой, когда та не смогла показать «фокусы»… Вину за каждый неурожайный год, каждое стихийное бедствие, каждую болезнь списывали на магов. Боялись ли магглы данной волшебникам силы или просто нашли, кого обвинить в собственных неудачах, но наши предки по своему милосердию, да из ужаса перед неоправданной, беспочвенной ненавистью решили исчезнуть. Сейчас слишком многие волшебники – они ведь просто люди, не святые – хотят отомстить, – Гриндельвальд на секунду остановился, как будто бы раздумывая, стоит ли продолжать свою мысль. – А ты, Альбус, не хочешь ли заставить магглов заплатить за то, что случилось с твоей сестрой? Правосудие, я считаю, должно быть на стороне справедливого возмездия, предписанное же законом наказание, которое понёс твой отец – верх несправедливости. Поэтому необходимо изменить закон. - Скажи, а тебя выгнали из школы не потому, что ты пытался найти способ отомстить? – Альбуса бросило в озноб от внезапно поразившей догадки. – Теперь я представляю, какие эксперименты ты проводил в Дармштанге.
Ishtar: - Можешь не продолжать, - Геллерт поспешил прервать опасную цепочку рассуждений, – Ich habe fiele guten Gründe für den Hass, - не заметил, как перешёл на немецкий. – В любом случае, вовсе не жажда возмездия движет моим стремлением к власти. Просто я верю, что мы в состоянии помочь магглам возвыситься над пороками, в которых погряз их мир. Вот послушай: «Неси это гордое Бремя - Ты будешь вознагражден Придирками командиров И криками диких племен: "Чего ты хочешь, проклятый, Зачем смущаешь умы? Не выводи нас к свету Из милой Египетской Тьмы!" ». Геллерт продекламировал отрывок на удивление чисто, без обычного акцента. - Читал такое стихотворение? Между прочим, Киплинг написал, ваш, британский автор. Я вполне разделяю чувства этого господина, но если для британской империи дикари – необразованные индусы, для нашей культуры дикарь – британский обыватель. И коль английские миссионеры позволили себе насаждать «высокую культуру» на землях Индии, тем более обязаны так поступать и мы! Я собираюсь возложить на себя труд миссионера для магглов, совершив в нашем мире революцию. Альбус, а ты будешь со мной? Дамблдор молчал. Мыслям, которые раньше прятал в самых потайных комнатах своей души, взглядам, ужасающим и вдохновляющим одновременно, которые не то, что высказать – подумать боялся, была дана возможность выйти на волю. Но, Господи, как же пугает необходимость выбирать! Перед Альбусом лежало блестящее будущее: даже несмотря на трёхлетнюю отсрочку, он обязательно станет великим учёным, блестящим политиком, быть может, новым министром Магии. А Геллерт предлагает всё это разом перечеркнуть, отказаться и от карьеры, и от денег, и от нормальной семьи. Но не скрывается ли за опасностями, за отречением от приземлённых благ обещание чего-то большего? И страшно согласиться с Гриндельвальдом, и боязно отказать, что бы потом всю жизнь клясть себя за трусость! В волнении Дамблдор закусил кончики пальцев левой руки и уставился пустым взглядом на украшавшую подоконник вазу. - Альбус, вчера ты спросил, зачем мне нужна Непобедимая палочка. Я хочу её найти, что бы кошмар, который случился с твоей семьёй, больше никогда ни с кем не повторился, а необходимость прятать Ариану стала прошлым. И он решился. **** Среди тысячи вопросов, не дававших Альбусу покоя в следующие дни, был один, не связанный ни с Дарами Смерти, ни с принципами грядущего изменения мира, который, тем не менее, волновал его сильнее, чем проблемы поиска артефактов и захвата власти. Почему в том давнем споре Геллерт заговорил о Уайльде? Конечно же, о скандале, связанном с именем писателя, было прекрасно известно в мире волшебной Британии, ведь его книгами зачитывались сотни молодых ведьмочек, но почему из всех возможных примеров необходимо было выбрать именно этот? Предмет скандала был настолько неприличен, что даже об имени некогда блиставшего писателя опасались заговаривать как в маггловском, так и в волшебном обществе. Сам Альбус чувствовал по-другому, но Геллерт, как он из Дармштанга своего узнал об этой старой истории? После откровений последних дней о такой мелочи не было страшно спросить: Дамблдор быстро нацарапал на клочке пергамента несколько слов, привязал записку к лапке Афины, глазастой почтовой совы, и отправил ту к Гиндельвальду. Тот непременно удивится, узнав, что Альбус запомнил настолько маловажный фрагмент разговора. TBC Ich habe fiele guten Gründe für den Hass - у меня много причин для ненависти (нем.) A/N: Я знаю, знаю, слэш в Викторианскую эру + Оскар Уайльд – проторенная дорожка, поэтому смиренно принимаю все тапки, летящие в мою голову. По поводу высказанных Геллертом идей: либо я склеротик, либо в каноне не было упоминаний о том, что он ненавидел магглорожденных. Если бы Гриндельвальд был эдаким Волдемортом в миниатюре, Дамби бы вряд ли пошёл за ним. Ещё: я курсе, в фике Геллерт выражается весьма странным языком. Он же иностранец, пусть и начитанный, но не способный избежать штампов в чужом языке. Стихотворение, которое он цитирует, можно найти здесь: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Fiction/Cipl/br_bel.php Было написано через год после событий фика, но я позволила себе маленькую вольность))) Всё острее ощущается нехватка беты. Переписывала этот кусок раз пять: более сложным языком, более простым, в итоге получилась каша.
Ishtar: Shinmaya ни за что не впадайте!!! ни за что! просто пейринг пока не такой уж популярный, это вам не гарридраки. Спасибо)) А с гарридраками по популярности ничто не сравнится. хотя имхо Геллерт/Альбус - пейринг гораздо более интересный и сложный, это как бы гарридрака, но на порядок выше. Смотря какая гарридрака, смотря какой Гелльбус. ПВПшку можно написать с любым пэйригом Arianrod благодарю) Надеюсь, продолжение никого слишком сильно не разочаровало
Svengaly: Ishtar Как быстро на SW темы меняются; вот, пожалуйста - прозевала продолжение! Все-таки Геллерт - фантазер. В духе Шиллера - буря и натиск Вроде шампанского: пробка в потолок, струя пены, но пить надо, пока не выдохлось))) Альбус другой, ему надо созреть. Зато созреет - его не остановишь. И действительно - при чем тут Уайльд? В смысле, революция - хорошо, но гельбус - хорошо вдвойне ))) Спасибо Ждем ответа от Геллерта...
Cora: Ishtar Классный пейринг! А прода когда будет?
полная версия страницы