Форум » Общий раздел » "Things That Change", перевод, ГП/ДМ, NC-17, романс, ангст, МПРЕГ (Обновление от 13.11) » Ответить
"Things That Change", перевод, ГП/ДМ, NC-17, романс, ангст, МПРЕГ (Обновление от 13.11)
Leonessa: Название: THINGS THAT CHANGE Автор: Ociwen Переводчик: Leonessa Бета: Брошкина Гамма: Marta Рейтинг: NC-17 Пейринг: Гарри Поттер/Драко Малфой Жанр: Романс, ангст, Мпрег. Оригинал: http://eutychides.livejournal.com/292.html Саммари: После Хогвартса все меняется. Дисклаймер: Все принадлежит г-же Роулинг, фантазия Ociwen, мой только перевод. Разрешение на перевод получено.
Marta: У всех прошу извинения. Выкладка к празднику не состоялась из-за моей занятости перед праздниками. Скоро будет
Саяна: Marta *устраиваясь перед монитором* Ждемс...
Leonessa: Глава 8. Он не соглашался на это. Никогда, никогда Драко не согласился бы следовать за Поттером через каминную сеть, если бы знал, что такое «Нора» и что эта лачуга будет переполнена рыжими Уизли. Он сидит за столом, бросая на черноволосого гриффиндорца сердитые взгляды, затем хмурится и думает: «После обеда в этом бардаке Поттер никогда больше не станет трахать меня». Ему не нравится, как оценивающе смотрят на него представители семьи Уизела, наблюдая, как он что-то нашептывает лежащему на его руках Абрахасу. Драко прекрасно знает, о чем там бормочут близнецы и на что хмуро уставилась их приземистая мать. Но он все же получил хоть какое-то удовлетворение от присутствия здесь, видя и неуклюжее объятие Поттера с сестрой Уизли, и ее мрачные взгляды на Драко весь вечер, особенно за десертом, когда малыш расплакался, а уставшая и оттого раздраженная Пирра пыталась залезть на колени Поттера. Потому что Драко забрал это у нее. Он ухмыляется ей, пристально уставившись на нее в ту секунду, когда она украшает кремом дрожащие пудинги. Ты хотела Поттера, ты хотела его детей, но такая дешевка, как ты, не смогла добраться до него первой. Но он все еще злится на Поттера за то, что тот привел его сюда. Еда. Странный затхлый запах бедности и запущенности, чертовы джемперы Уизли, помноженные на тысячу членов этой семьи, носящих их, а теперь и Поттер с детьми имеют собственные экземпляры. Он рад, что его обошли подобным вниманием. Иначе он использовал бы Incendio, если бы было безопасно снова применять магию. Его груди болят, сам он устал и хочет домой, чтобы покормить ребенка, но Поттер не прекращает болтать, и у Драко нет совершенно никакого выхода из этого ада, кроме как найти в этой лачуге комнату, где можно расстегнуть рубашку. Ему так больно, будто грудь сейчас отвалится, а соски лопнут, но он сидит, стиснув зубы. Если бы брюнет был рядом, он бы пнул его под столом, но тот устроился поближе к Уизелу, Грейнджер и девчонке Уизли. Они смеются и говорят в привычной манере, которую Драко никогда не разделял. Да и не хотел разделять. Он ощущает подступающую к горлу тошноту. Он кажется себе таким же дешевым и грязным, как все Уизелы. На заднем плане из старого радио сквозь помехи доносятся песни, а женщина Уизли моет посуду, гремя кастрюлями и вообще делая все, от чего голова Драко разрывается на части. Проклятье, Поттер, отведи меня домой! Когда гриффиндорец все-таки объявил, что им пора идти, он сделал это лишь из-за того, что Пирра заснула на одном из мягких безвкусных диванов. Драко хочется вымыть ее дома с помощью шланга – вдруг она подхватила какие-нибудь болезни Уизли или вши, – но Поттер сразу же относит ее в кровать и подтыкает одеяло, а Драко слишком занят в этот момент, расстегивая мантию и рубашку. Он вздыхает, когда теплые детские губки обхватывают его сосок, и откидывается на спинку дивана, желая лишь одного – заснуть самому. Сквозь звуки чавканья ребенка он слышит, как Поттер спускается по лестнице. Драко пытается прикрыть грудь рубашкой, зная, что брюнет станет смотреть на него, а он настолько рассержен, что не желает позволять гриффиндорцу наблюдать за ним. Это было привилегией, которой он лишится после того, как вытащил Драко к этим заразным Уизли. – В чем твоя проблема? – спрашивает Поттер, прислоняясь к дверному проему. Драко бросает на него пронзительный взгляд, а затем игнорирует его, потому что тот входит в комнату и садится на стул рядом с парнем, опираясь о подлокотник дивана. – Пошел к черту, – шипит блондин. – Знаешь, ты мог бы попытаться вести себя вежливо, – говорит Поттер, глядя на сына. А затем смотрит на Драко, прищурившись за линзами очков. Падающий в комнату свет уличных фонарей отражается в его зрачках. – Ты… должен рассказывать всем, да? – резко интересуется Драко. Мальчик шевелится и отпускает сосок. Перекладывая Абрахаса на левую руку, слизеринец бросает на Поттера ненавидящий взгляд. – Я… я пойду… если меня найдут, то… – Нет! – кричит Поттер. Малыш снова шевелится, и он понижает голос. – Тебя не найдут, понимаешь? Я… я делаю кое-что в Министерстве. Я пытаюсь, но в архив чертовски трудно попасть… Драко чувствует, что его рот приоткрывается от удивления, и тут же закрывает его. – Ты что? – Я работаю над этим, – говорит Поттер. Он вздыхает и запускает пальцы в волосы. – Я пытаюсь очистить твои документы. – Это незаконно, – произносит Драко. – Ну… – гриффиндорец краснеет. Или в этом виноват потухший уличный фонарь? – Ну… да. Дыхание Драко выравнивается. Липкие ручки сына массируют его грудь, даря тепло и покой. Он опускает рубашку ниже и смотрит в сторону, когда начинает чувствовать на себе взгляд Поттера, рассматривающего и исследующего его испорченное тело. – Я все еще ненавижу твоих друзей. И семью Уизела. Теперь все они знают обо м… об этом, – говорит он. Какое-то время брюнет молчит. Драко ощущает, как от взгляда покалывает открытые участки кожи. А затем Поттер говорит: – Все знают о тебе, Малфой, но они не знают, что это ты. * * * Проходит зима, и мальчик растет точно так же, как раньше Пирра. Теперь Драко не задается вопросом, хочет или нет Поттер, чтобы он остался, потому что все эти несколько месяцев гриффиндорец постоянно дотрагивается до него. То касание во время ужина, то поцелуй в коридоре после того, как девочка уложена в кровать и ей прочтена книжка на ночь, а дверь в ее комнату закрыта. Поттер качает головой и, задумчиво улыбаясь, говорит: – Не думаю, что ты придешь на мой выпускной вечер. Драко отвечает «нет», хотя он хотел бы знать, кто входит в эту группу авроров. Уизли точно среди них: Поттер постоянно упоминает его, рассказывая о том, что они делают в классах и на практике. Но кроме него, Драко ни о ком не знает. Не то чтобы он не хотел за этим следить, просто он не слишком волнуется об этом. Поттер, может, и упорно трудится, но он оставил Драко наедине с беспорядком, который должен быть убран, подгузниками, что надо менять в течение дня, головной болью и скукой. Иногда, когда удается выкроить для себя свободное время, он включает говорящую коробку. Он пялится на движущихся магглов и задает им вопросы, которые те всегда оставляют без ответа, а будучи пойманным на этом Пиррой, ощущает себя глупым, ведь такая маленькая дочка понимает эту маггловскую коробку лучше, чем он, взрослый. Однажды он видит в ней вертолеты. И ночью ему снятся сны о них. Он летает в той металлической коробке и терроризирует магглов, преследуя их и скидывая на дома навозные бомбы. Он считает, что на них летать легче, чем на метле, потому что Амортизационные Чары длятся очень долго, а вот маггловские машины работают всегда – так обычно говорил отец. Утром он просыпается от шума воды – Поттер принимает душ. Если прислушаться повнимательнее, то сквозь плеск воды можно услышать, как брюнет, ступив под душ, стонет, издавая характерные звуки самоудовлетворения. Драко вслушивается в знакомый ритм и иногда слышит свое имя. А потом он лежит в кровати, притворяясь спящим, а на самом деле, будучи наполовину возбужденным, и ждет, когда Поттер отправится в Министерство, чтобы начать поглаживать собственный член. Чаще всего он представляет, как смыкаются вокруг него губы гриффиндорца, и пытается думать о том, каково это чувствовать его там. Это было так давно, несколько месяцев назад. И Поттер редко начинал с того, чтобы отсосать ему, предпочитая дразнить и пробовать на вкус другие части тела, части, которые не являются такими уж мужскими. Драко обижается на это. Конечно же, он не гомик, чтобы Поттер хотел сосать его член, и тот, вероятно, думал так же. Он ненавидит эту патетическую зависимость от Поттера. И в тоже время хочет ее. Это уже давным-давно перестало быть местью, теперь он любит, когда Поттер, вернувшись домой, ловит его взгляд, любит, как во время ужина нога брюнета задевает его, но Драко делает вид, что не замечает этого. Ему нравится, что нет необходимости работать. Он никогда не хотел заниматься в Министерстве тем, что делал его отец. Кроме того, у него не было бы никакого влияния, он не смог бы командовать, не теперь… не если… не когда-либо. Воспоминания о стряпне и уборке домовых эльфов, о сверкающих шарах и изысканных мантиях, о смехе матери и винном погребе отца, о комнате под гостиной исчезают, стоит Драко заняться детьми: читая Пирре, играя в игрушки с Абрахасом, очищая себя от рвоты и слюней и постоянно целуя шишки малышей. Пирра не играет с золотым набором зелий и игрушечными домовыми эльфами, как делал он, когда был ребенком. И в доме Поттера под рождественскими елками не лежат Руки Славы. Иногда Драко вспоминает и другие моменты своей жизни. Он помнит, как тетя Белла смеялась, когда он недостаточно быстро блокировал свое сознание во время Легилименции, и она успевала проникнуть в его мысли. Он помнит, как Дамблдор не отводил свой слишком яркий взгляд, когда Драко целился ему в сердце. Он помнит, как бежал вместе со Снейпом, никогда надолго не оставаясь на одном месте, и больше всего он помнит ужасное одиночество, каким он был жалким, ища еду в мусорных баках и живя той жизнью, что была у него два года назад. Когда он видит вернувшегося вечером домой Поттера, который улыбается ему, чуть вздыхая от усталости, Драко думает, что это не так уж и плохо, в конце-то концов. * * * Драко сдается ближе к лету, и они снова трахаются. Поттер шепчет на ухо его имя, и Драко практически кончает, слыша эти свистящие, похожие на парселтанг, звуки. Он не рычит, он шипит. Драко сильно обнимает любовника ногами за талию и трется своими бедрами об его. Он водит руками по спине Поттера, ощущая пот, чувствуя его на чужих губах. Желание растекается по его телу от члена к кончикам пальцев, которые вцепляются в Поттера, трогают его и запутываются в черных волосах, когда тот опускает свою голову все ниже и ниже. – Не там! – бормочет он, направляя голову Поттера. – Черт… ты никогда… – он стонет, стоит лишь горячему дыханию гриффиндорца опалить его бедро, и языку – гладкому и влажному – заскользить по его коже и… – Боже… Поттер… соси мой… ах… – Драко, выгибая спину, откидывает голову на подушки. Поттер берет его в рот, смыкая губы у основания члена. Драко сдерживается, чтобы не кончить, чувствуя сосание и скользкий язык Поттера. Это такое горяченапряженноприятное чувство, что ему хочется трахаться, пока Поттер не задохнулся. И Драко тоже задыхается, кончая, кончая без остановки, потому что Поттер гладит его бедра, Драко немного щекотно, и его бедра напрягаются и поднимаются, и Поттер сосет чуть сильнее, и облизывает языком то сладкое место под головкой и …. - Мерлин, - снова стонет он, тяжело дыша от сильных ощущений. Он напряженно дрожит и кончает, задыхаясь, сотрясаясь, постанывая, вцепившись в Поттера пальцами, пока сперма струей бьет из него. Окно открыто, но даже слабый ветерок не колышет занавески и не обдувает их потные тела, когда они лежат изнуренные и пресытившиеся. Скомканные простыни сползли с кровати. Вялый и липкий член Поттера лежит на бедре Драко, чего он предпочел бы не допустить, но лень шевельнуться. Его бедра немного болят, и у него останутся отметины в тех местах, где Поттер держал Драко, пока тот елозил под ним. Драко вытягивает ногу и вздыхает. Брюнет наблюдает за ним, лежа на подушке, выглядя наивным без очков. Он приподнимается на локте и говорит: – Итак, ты хочешь, чтобы я занимался с тобой оральным сексом, но не хочешь, чтобы я делал тебе римминг. Драко закатывает глаза. – Этим занимаются только гомики. И, кроме того, ты не занимаешься со мной оральным сексом, Поттер, ты отсасываешь мне. Это разные вещи. Поттер, приподняв брови, на мгновение задумывается. Он облизывает губы и откидывается на спину. Наверху жужжит вентилятор, сотрясаясь на каждом повороте. Снаружи доносится лай собаки и шум машин. Ничто из этого не успокаивает так, как медленное дыхание брюнета. – Если бы у меня был разветвленный язык, – говорит он, – я бы мог сделать одновременно и то, и другое. Драко вздрагивает. Он прикусывает собственный язык, чтобы не застонать от мысли, что язык был бы сразу и там, и там, и это было бы… – И ты будешь говорить на парселтанге? – спрашивает блондин. – С таким языком? – Я и сейчас могу говорить, – говорит Поттер, наклоняясь. Он облизывает раковину уха любовника, исследуя в нем все изгибы и заставляя Драко покрыться мурашками. Тот отодвигает гриффиндорца и качает головой. Он все еще не понимает, почему Поттер хочет трахать его. Он так и не избавился от лишнего веса после рождения Абрахаса, и его это не особо заботит, но ему не нравится думать о своем полном теле, до которого мог бы дотронуться Поттер. Никто в его семье никогда не был жирным. Мама казалась такой тонкой и стройной. Вспоминая ее, он ужасался даже тем крошечным складкам на коже, которые, кажется, останутся навсегда. И растяжки исчезли не полностью. Когда Поттер спит, Драко исследует свое тело, ухватывает пальцами складку кожи на талии и хмурится. Тогда Поттер, якобы во сне, берет его за руку и притягивает к своей груди. – Я не возражаю, – бормочет он. Драко вспыхивает в темноте, его кожа горит сильнее, чем в жаркую летнюю ночь. – Они делают тебя моим, – неразборчиво шепчет гриффиндорец сквозь сон. Драко лежит, обдумывая эти слова, пока не задается вопросом, не приснилось ли ему все, потому что когда Поттер просыпается, как и каждое утро, с рассветом, все происходит так, как будто ничего не изменилось. И пока Поттер в душе, Драко, чтобы запомнить эти слова, произносит их вслух. * * * Драко говорит Поттеру, что не хочет больше рожать. – На всякий случай, если ты начинаешь думать, как Уизли, – добавляет он, когда гриффиндорец прячет свое лицо в основании его шеи. Он отползает, и теперь смуглая рука выводит узоры на его груди, пальцами поигрывая с его сосками. Драко дрожит. – Я сказал, я… – Я слышал, – бормочет Поттер. В первый раз брюнет приходит вечером домой с небольшой коробочкой с надписью Romans*. Драко не обращает на это внимания, хотя и заходит в тупик, размышляя о том, для чего Поттеру маленькие римляне. Когда засыпают дети, гасится свет во всем доме, и Поттер целует его в шею, долго терзая языком, он достает коробочку и разрывает пакетик. Одного раза Драко вполне хватает. – Не используй эту вещь! – требует потом блондин. В течение следующих трех дней он испытывает ужасный зуд. Может, это реакция на маггловскую вещь, может, он просто зациклился на этом, как любит говорить Поттер, но ему и не нравится чувствовать это в себе. – Я бы предпочел (Чувствовать твой член во мне, не закрытый каким-то каучуком, чувствовать, как ты двигаешься во мне, голый и, как и должно быть, кожа к коже), чтобы ты не использовал маггловскую дрянь, – говорит он Поттеру. Неделю спустя брюнет приносит другую коробочку. Он кладет ее на стол и, налив стакан воды, ставит его перед Драко во время ужина. – У меня есть… э… таблетки, которые ты можешь использовать, – сообщает он. – Я? – спрашивает Драко. – Почему не ты? – Потому что у меня нет… Он замолкает, поймав пронзительный взгляд любовника. Драко делает так, как говорит Поттер, едва не задохнувшись из-за таблетки, когда та, сухая, несмотря на выпитую впоследствии воду, попадает ему в горло. Он принимает таблетки в течение двух месяцев. Два месяца он живет словно в аду, терпя кровотечение. Как и положено, ежемесячный цикл. – Нет! – шипит он. – Я не буду их больше принимать, – говорит он после того, как вынужден жестами объяснять Поттеру, что тому нужно купить, чтобы это могло впитывать в себя кровь у него между ног. – Меня ничто не заставит это сделать. Эти таблетки испортили меня. – Гермиона принимает их каждый месяц и говорит, что будет неправильно, если ты не будешь пить их. – Грейнджер может катиться к черту! – кричит Драко. – Я не буду… – Мне пришлось врать аптекарю, – вопит в ответ Поттер. – Их не дают без рецепта! – Можешь отнести их своему чертову аптекарю! – блондин выкидает коробку в окно. Она медленно падает вниз на тротуар, словно перышко, плывущее по ветру. Предложение Поттера использовать другую вещь – введение металла внутрь его тела – приводит к тому, что Драко начинают сниться кошмары о том, что его протыкают и он кровоточит как свинья. Он просыпается с криком, испуганный, в холодном поту, и Поттер больше никогда не поднимает эту тему. В последний раз брюнет приходит домой с пузырьками в коробке. – Я купил их в аптеке. Это зелья. – Я знаю, что это! – огрызается Драко. Он берет пузырек и на свет исследует осадок. Он принимает зелье один раз в неделю. Спустя две недели он не в состоянии выдерживать постоянный привкус капусты во рту и тошноту. Он хочет спать, легко раздражается и огрызается на Пирру, когда та просит почитать ей книгу. Содержимое оставшихся пузырьков он выливает в туалет, не сказав об этом Поттеру ни слова. Мама говорила, что если волшебник хочет, чтобы что-то случилось, то он может осуществить это. Драко хочет не забеременеть снова и позволяет Поттеру трахать себя в кровати, в душе, на диване, у кухонного стола, прижимаясь к Поттеру и сжимая его член в своем теле. * П/п: Romans – переводится как римляне. Драко ведь не в курсе, что такое презервативы и что они могут так называться.
Jojo: Если бы существали ордена Трудового Слешера, я бы точно знала кому вручить за работоспособность!!!! Спасибо за еще одну главу!!! PS неужели у них будут еще дети?
melissablack: Jojo пишет: PS неужели у них будут еще дети? Уже точно не помню, но переводчик где-то говорила, что будут, и много, очень много. Надеюсь, что ошибаюсь - Драко - мать-героиня - мороз по коже.
E-light: Jojo melissablack Вообще у них четверо детей, причем все (кроме первенца) родились в результате не посещения курсов планирования семьи %) Первый-то ладно, был желанным. Leonessa Спасибо за то, что переводите этот фик. Я читала его на lj Ociwen - проглотила за полдня и потом еще долго была под впечатлением. Кажется, Ociwen написала текст только для того, чтобы доказать - мпрег можно воспринимать всерьез. Имхо, ей это отлично удалось.
Irma: Leonessa Спасибо за новую главу. E-light Вообще у них четверо детей, причем все (кроме первенца) родились в результате не посещения курсов планирования семьи %) Скорее потому что кто-то отказывался считать себя геем. Перешел бы на анальный секс.....
Nikol: Leonessa Спасибо за новую главу! Очень, очень люблю этот фик, чем-то он цепляет! Читала его на англ., но подводит знание языка, читать его на русском - несравнимое удовольствие. Люблю все Ваши переводы, а за этот - отдельная благодарность!
Лена: Спасибо за новую главу :sm 25:
Мия: Leonessa Большое спасибо за новую главу!
Epitimia: Jojo Вроде пора с детьми заканчивать. Второе семейство Уизли это перебор. Leonessa Спасибо за главу, не сочтите за наглость, но когда приблизительно ждать новую?
Leonessa: Epitimia Не скоро. Сейчас на первом месте стоят "Узы".
ASH: Leonessa Да, Узы - это нечто! Но и это фик очень интерестный - хотя он конечно сложнее! Ждем Вас Везде! Большучее спасибо
ASH: И Тут тишина
ASH: Leonessa НЕ Покидайте НАС!
SollyParker: Leonessa мы с вами
Этаниэл Кроу: присоединяюсь к ожидающим. Хотя, кажется, я отсюда никуда и не уходил.
ASH: Прошло 53 дня ожидание это самое тяжелое!
Leonessa: Глава 9. Однажды во время ланча, вернувшись в свой кабинет, Гарри застает Гермиону, прислонившуюся к его столу и покусывающую перо. Он смотрит на нее, и девушка закладывает перо за ухо. – Гарри, я должна поговорить с тобой. – Хорошо, – соглашается он. – Наедине. – Хорошо, – повторяет он. – Подальше отсюда, – Гермиона называет ресторан неподалеку от Министерства в маггловской части Лондона. Пару недель спустя из памяти Гарри сотрется его название, но каждое утро, проходя мимо ресторана, он будет вспоминать запах жареного цыпленка и карри. – Хорошо, – снова говорит он. – У меня ланч в десять. Они встречаются в ресторане. Гарри заказывает бизнес-ланч, Гермиона же выкладывает на стол то, что принесла с собой. Помещение маленькое и тесное, и Гарри сидит достаточно близко к подруге, чтобы только он смог слышать ее тихий голос. – Все хорошо? – спрашивает он. Гермиона хмурится, терзая зубами нижнюю губу. Затем улыбается Гарри и вздыхает: – На днях, в мой выходной, Малфой вызвал меня через камин. – Малфой? – спрашивает Гарри и откладывает вилку в сторону. – С чего бы Малфой стал вызывать тебя через камин? – Гарри… – Гермиона наклоняется над столом и сильно сжимает руку друга. – Пообещай мне не говорить ему, что я сказала тебе об этом. – Ладно, – соглашается он. – Он взял с меня слово не рассказывать тебе, – добавляет девушка. Гарри кивает: – Хорошо. Он отодвигает от себя свой обед, который с каждой минутой становится все более холодным. – Он попросил меня… сделать кое-что. Достать зелье. Artemisia Flush, – сообщает она. Гарри нахмурил брови. – Э… ладно. Может, ему нужно было зелье… а я, наверное, допоздна работал тем вечером… – Гарри, Artemisia Flush содержит полынь, мяту болотную и желтокорень канадский. Разве ни одно из этих названий тебе не знакомо с курса зелий уровня ТРИТОНов? Ему начинает казаться, что он вернулся в школу. – Э… не особо, – говорит он. Гарри ест карри, и Гермиона продолжает: – Гарри, эти растения – естественные прерыватели беременности, – она слабо улыбается ему. – Мне жаль. Я думала, ты должен знать. Я пока что… я пока что не отдавала зелье Малфою, но, – девушка открыла свою сумку и, вытащив оттуда бумажный пакет, вручила его другу. – Если тебе это нужно. Если Малфою это нужно. Просто я подумала, что ты должен знать об этом. * * * Освежающий ветерок раннего сентября ерошит волосы Гарри, пока он идет домой. Он открывает дверь, его взгляд ловит отблеск белокурых волос, и спустя мгновение улыбающаяся девочка хватает его за руку. Ее младший черноволосый брат медленно ковыляет за ней. – Где папочка? – спрашивает Гарри. Пирра отвечает, что не знает, когда ее отец слышит доносящийся сверху шум. Он говорит дочери поиграть с братом, а сам медленно поднимается по лестнице, громко ступая на каждую ступеньку. Он видит, как Малфой выходит из ванной и тыльной стороной руки вытирает рот. Все внутри Гарри сжимается, когда его носа достигает слабый запах рвоты. Бросив бумажный пакет на кровать, он тихо интересуется: – Ты вообще не собирался говорить мне? – Говорить что? – также тихо спрашивает Малфой. Он избегает взгляда Гарри и старается смотреть куда-то в сторону, на улицу, где ветер колышет листья деревьев, выцветших на солнце. – Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, – вставая, произносит Гарри. Он подходит к блондину, отодвигающемуся к стене. Гарри толкает Малфоя, положив ему руки на плечи. – Гермиона сказала мне. Слизеринец не двигается, лишь грудь то поднимается, то опускается. А затем он шепчет: – Сука. – Как и ты, – говорит Гарри. Малфой молча хмурится. Гарри мотает головой, слова застывают у него на языке. Он дотрагивается до подбородка блондина большим и указательным пальцами и приподнимает его голову, но Малфой отводит глаза. – Почему ты ничего не сказал? Малфой вырывается из его хватки и садится на кровать. Внутри Гарри все переворачивается, когда блондин берет бумажный пакет и оттуда достает маленькую бутылку. И затем его снова передергивает, когда тот рассматривает ее на свет. – Это не твоя проблема, – растягивая гласные, говорит Малфой, но его голос дрожит и ломается на последнем слоге. Гарри хочется забрать у него зелье, разбить, избавиться от него, потому что… ему не нравится, как Малфой смотрит на бутылку, как будто все ответы в мире зависят от нескольких сушеных трав и ингредиентов. – Это наполовину моя проблема, – резко произносит Гарри. Он вздыхает и говорит: – Так ты сделаешь это? – Я не хочу… Я не хочу еще одного, – говорит Малфой, откидываясь на подушки и обнимая свой живот. Живот еще плоский, но Гарри прекрасно помнит его округлым, помнит каково было прикоснуться к нему и ощутить под ладонями Абрахаса, как хотелось дотронуться до него сейчас, потому что трудно было поверить, что там внутри что-то росло, было живым, было его. Их. Гарри долго смотрит на Малфоя, пока тот не поднимает на него глаза и побеждено вздыхает. – Скажи мне, что делать, Поттер, – бормочет он. – Не знаю, – честно отвечает Гарри. – Думаю, это ты, кто… Он не может закончить предложение. Вместо этого он садится на край кровати и кладет ладонь на живот любовника, представляя, что снова ощущает толчки – он хочет, чтобы это было там. – А что ты хочешь? Уже темно, и последние солнечные лучи окрашивают в розовый цвет дома, когда Малфой говорит: – Не знаю. * * * Проходят два месяца прежде, чем Гарри сообщает Пирре и Абрахасу, что Малфой ждет еще одного ребенка. Его мантия хорошо все скрывает, но Гарри водит руками по выпуклому животу, когда они потные, тяжело дыша после секса, неподвижно лежат в кровати. Во время этой беременности Малфоя он ощущает себя взрослым. У Рона с Гермионой еще даже и первого ребенка нет, да они пока что и не женаты. И Гарри удивляется, как это Рон еще не уступил требованиям матери подарить ей больше внуков. Он улыбается, наблюдая за тем, как Пирра кладет свои пухленькие ручки на живот Малфоя и спрашивает, где ребенок. Абрахас этого не понимает, но Гарри поднимает его, чтобы он тоже мог дотронуться до живота блондина. – Он растет внутри папочки? – интересуется Пирра. Гарри кивает. – Также как ты и Абрахас. Разве ты не помнишь? Она улыбается ему, но это просто улыбка невинного ребенка, которая не означает, что девочка это помнит. Он переводит взгляд на Малфоя, сидящего на диване и выглядящего скорее встревоженным, чем успокоенным тем, что детские ручки гладят его живот. – С тобой все хорошо? – интересуется Гарри. – Я в порядке, – отвечает Малфой. Но он не в порядке. И на шестом, и на седьмом, и на восьмом месяце его тошнит по утрам. Часто, вернувшись вечером домой, Гарри находит блондина лежащим на диване, обхватившим себя руками и стонущим. Гарри не думает, что Малфой действительно испытывает боль, пока тот не вздрагивает и ковыляет к их кровати. По мере того, как увеличивается живот, его лицо выглядит все более похудевшим и осунувшимся. Когда Гарри дотрагивается до его рук, они всегда холодные. Его мучает бессонница, и Гарри часто слышит, как он бродит по дому или запирается в ванной. Гарри начинает уставать от лживых уверений Малфоя, что он в порядке, и однажды после работы он оказывается в коридоре Сент-Мунго, ожидая встречи с целителем. Он взволнованно стучит пальцами по колену и не сводит глаз с портретов на стенах, наблюдающих за ним в ответ, пока пожилая медсестра не зовет его и отводит в небольшую комнату. Там на офисном стуле сидит Лаванда Браун и слегка покусывает павлинье перо. – Ты хотел меня видеть? – спрашивает она. – Да, – соглашается Гарри. – Гермиона сказала, что ты – целитель, и… у меня проблема. Это… Это может остаться между нами? – Да, – отвечает она. Она не растеряла ни капли кокетства, которым окружила себя, но обаяние фальшивой блондинки ослабло. Белоснежная униформа идет Лаванде больше прежних нарядов. Гарри помнит, как у него перехватывало дыхание от вида ярких розовых носков, выглядывающих поверх ее туфелек. Он рассказывает ей о Малфое, ощущая неловкость и стеснение от необходимости вслух в одном предложении произносить его имя и слово «беременный». Но Лаванда не смеется. Когда же Гарри покидает ее кабинет, он может поклясться, что слышит ее смешок «О, БОЖЕ мой!». Вечером Лаванда появляется в их доме с черным кожаным саквояжем в руке. Малфой кричит на него и, поднявшись со своего места на диване, уходит на второй этаж. Гарри тоже поднимается, кивнув Лаванде следовать за ними. – Ты заплатишь за это, – шипит блондин, лежа на спине на кровати. Его ноги разведены в стороны, а мантия задрана, в то время как Лаванда проводит обследование с помощью палочки. – Аааа! – кричит он, пытаясь в одно и тоже время опустить мантию и как можно дальше отползти от Лаванды, но она гораздо сильнее, чем Гарри мог бы предположить, и прижимает ноги Малфоя к кровати. Блондин с негодованием в прищуренных глазах смотрит на Гарри и говорит: – Ты ужасно заплатишь за это, Поттер. После осмотра Гарри предлагает бывшей гриффиндорке чаю, а Малфой, побагровевший и молчаливый, запирается в ванной и отказывается выходить. – Никогда не подумала бы, что все эти годы ты здесь скрывал Малфоя, – говорит Лаванда. – Боже, если бы Пророк знал… – Они не знают и не узнают, – твердо произносит Гарри. Лаванда пожимает плечами. – Я не говорила, что собираюсь сообщать им. – И Малфой… Он в порядке? Она снова пожимает плечами. Затем открывает свой блокнот и читает примечания. – Не могу сказать, что я видела раньше кого-нибудь, как он, но могу сказать, что напряжение из-за многократных беременностей каждую следующую делает еще тяжелее. Он должен быть осторожен, потому что на позднем сроке могут произойти преждевременные роды или внутреннее кровотечение. Гарри чешет висок и произносит: – Хорошо. – И держи его подальше от маггловских моющих средств. – Почему? – Они могут вызывать раздражение на коже беременных ведьм, – Лаванда встает, допивает свой чай и берет саквояж. – Я вернусь через несколько дней. Гарри проводит ее до двери и открывает ее перед целительницей. Холодный ветер врывается в дом, и он вздрагивает. – И, Гарри, – Лаванда оборачивается, чтобы попрощаться. – У тебя симпатичные дети. * * * Каждые три дня Лаванда появляется у них, приезжая вместе с Гарри на автобусе. Ежедневный Пророк замечает их вместе, и несколько подпольных размытых фотографий появляются на титульном листе. Гарри назван изменником, а Лаванда – шлюхой. Ей это доставляет удовольствие, а Малфой, увидев газету, довольно смеется, прежде чем спрятать ее поглубже в коробку. Гарри боится прийти домой и найти блондина в луже крови. Маггловские моющие средства и стиральные порошки отправляются в помойку, им на смену он покупает моющее зелье на Диагон Аллее, от которого весь дом пропах травами. И однажды, в начале февраля, вернувшись домой, он застает плачущую Пирру у входной двери. – О, Боже, – шепчет он и мчится наверх. Немедленно появляется Лаванда и остается на ночь. Когда утром Пирра и Абрахас просыпаются, приходит Гермиона. Гарри не может следить за детьми, потому что Малфой кричит, стонет, часто дышит, ходит взад и вперед, истекает кровью, и Гарри не может его оставить. Вместе с Лавандой он расстилает кровать, но блондин лишь хочет ходить. Гарри ходит вместе с Малфоем, предлагает ему руку, плечо, что угодно, но тогда Малфой желает прилечь. – Больно, – стонет он. Гарри кивает. – Скажи ему, пусть он дышит! – перекрикивая стоны слизеринца, требует Лаванда, находящаяся между ног Малфоя. – Он дышит! – кричит в ответ Гарри. Малфой мычит, его лицо становится ярко розовым, он дышит часто и глубоко. – Разве он не знает, как правильно дышать? – кричит Лаванда. Гарри понятия не имеет, о чем она говорит. Малфой дышит в те моменты, когда не кричит и не цепляется за руки брюнета. Крови гораздо больше, чем в прошлый раз. Лаванда – профессионал, и, хоть она и не успокаивает, но точно знает, что делать, и во второй половине следующего дня Гарри держит на руках вторую дочь. Она пронзительно кричит и машет кулачками, почти также как Малфой, который лежит среди подушек изможденный и бледный. Гарри берет отпуск на неделю. Гермиона заходит после обеда, иногда вместе с Джинни, иногда приносит кастрюльку с мясом, тушенным с рисом и овощами от миссис Уизли. Гермиона фотографирует с малышкой Гарри, Пирру и Абрахаса, которые строят крохе козу, целуют ее в висок, и Малфоя тоже. Блондин не отказывается сниматься, но лежит в кровати. – Твой дом переполнен, Гарри, – говорит ему Джинни. – Если ты подашь заявку в министерство на строительное заклинание, тебе разрешат увеличить дом в размерах. – Возможно, – отвечает он. За последние несколько дней он спал от силы пару часов и не воспринимает слова Джинни. Или не очень-то он ее понимает. Спустя неделю после того, как родилась малышка, ее все еще называют Второй. Пирра держит ее так, как показал ей Гарри, и говорит: – Мы должны назвать ее Энн. Губы Малфоя изгибаются. – Нет, – бормочет он. Его голос все еще слаб и хриплый из-за крика. Он забирает у Пирры ребенка и, когда малышка начинает брыкаться, гладит ей спинку. Гарри быстро переключает каналы. С Пиррой и Абрахасом, играющими на полу, и им, Малфоем и новым ребенком, сидящими на диване, это выглядит очень по-семейному. Он не имел таких переживаний с родителями, не говоря уже о Дурслях, которые сидели на диване в то время, как Гарри готовил на кухне для них напитки. По Би-Би-Си показывают какое-то кино, и он смотрит без энтузиазма, предпочитая наблюдать, как блондин расстегивает мантию, чтобы накормить это маленькое извивающееся существо, которое они сделали. Краем уха он слышит голоса актеров, имена и предложения проплывают сквозь туман в его голове, и думает, что Виола звучит мило.
E-light: Почему-то эта история напоминает мне "Супружескую жизнь" Эрве Базена - но мягче, нежнее, романтичней. Тот роман был под одной обложкой с "Любовником леди Чаттерли", и, честно говоря, понравился мне гораздо больше знаменитой книги Лоуренса. Не знаю... есть здесь что-то такое. Достоверное. Обычная семья. Обычные проблемы. А какие дети!!! Спасибо за перевод. Люблю здесь и Гарри, и Драко (и детей))). Обычно в гарридраках Люциус - отвратительный персонаж. Педофил-насильник или просто равнодушный папаша. В этом фике он живой.
melissablack: Благодарю за главку. Фик действительно тяжелый, видела его в оригинале, но только видела, не читала. Лазить по 10 раз в полчаса в словарь - это круто. Посему, считаю ваш труд просто героическим.
KoSHka: О! Наконец-то!! Потрясающе!)) Фик просто обалденный.Каюсь, я не выдержала и прочитала эту главу в оригинале. Но в исполнении Leonessa она звучит гораздо весомее. Родной язык, как-никак!)) Спасибо! *тяжело вздыхает* - опять муки в ожидании...
Irma: Leonessa У какая прелесть. Ну хоть одни нормальные, с колдомедником т.е., роды. А то рожать положась на природные инстинкты, которые у Драко просто не предусмотрены - крайне опасное занятие. что напряжение из-за многократных беременностей каждую следующую делает еще тяжелее. В данном контексте правильнее бы звучало "частых беременностей"
Umbridge : E-light о, а ведь и правда напоминает. Но у меня было под одной обложкой с историей одного развода. Очень нравиться, я вообще нежно отношусь к МПРЕГу
Marta: Leonessa Хм. Я почему-то с ужасом вспоминаю, что ты нам угрожала 15 детьми. *задумчиво *Интересно хоть один нормальный человек найдется в этой компании и вернет Малфоя в естественное состояние? Вроде бы появился колдомедик...
SollyParker: Marta пишет: вернет Малфоя в естественное состояние Было бы неплохо Он бедный так переживает
KoSHka: SollyParker пишет: Он бедный так переживает Да, ладно, переживает... А муки-то какие нечеловеческие!! Я вообще поражаюсь, как слабая мужская психика выдержала ТАКОЕ, как он, бедный, еще с ума не сошел...
SollyParker: KoSHka Ну... у него есть Поттер и дети а вообще жуть что с Драко стало
Nikol: Leonessa безумно рада очередной главе! Ожидание было долгое, но оно того стоило!! Спасибо!
Sanya: Leonessa Присоединюсь к остальным - большое спасибо за Ваш труд и перевод. Очередная глава - это здорово. Но я же без тапков не могу! Тапки - это наше всё! Вы не хотели бы совместно с бетой пересмотреть вот это предложение: "Он не имел таких переживаний с родителями, не говоря уже о Дурслях, которые сидели на диване в то время, как Гарри готовил на кухне для них напитки". Ибо это подстрочник в чистом виде, начисто ломающий всю сцену и смысл ощущений Гарри. Нет, английского я не знаю, а вот русский… И подстрочники от перевода различаются на раз-два. Особенно ярко заметны такие оплошности на фоне остального – вполне себе переводного. Извините. :)
полная версия страницы