Форум » Общий раздел » Ориджинал, "Мой", NC-17, angst, макси. Глава 19 от 31.10. » Ответить
Ориджинал, "Мой", NC-17, angst, макси. Глава 19 от 31.10.
Hopeful: Автор: Hopeful Бета: Abyss de Lynx, с 13 главы - Trina, 14, 16 - Trina, Alarven, 15 - Alarven. Название: Мой Рейтинг: NC-17 Жанр: angst Предупреждение: чен-слэш, рабство, принуждение, изнасилование, нецензурная лексика. Саммари: Планета Микея очень похожа на Землю, можно сказать, параллельный мир, но с немного другими обычаями и традициями. Около трехсот лет назад этому миру не повезло – их обнаружила высокоразвитая космическая цивилизация орантов, которая захотела сделать эту планету еще одной своей колонией. Много времени это не заняло. В центре повествования история микейца, который в отличие от некоторых своих соплеменников, казалось, не хотел и боялся своей судьбы, предначертанной ему режимом колонизаторов. От автора: Я понимаю, что моя история не нова, а развитие отношений хозяина и раба достаточно заезженная тема, но хотелось бы показать их немного с другой стороны.
Hopeful: Глава 16 Всю следующую неделю Артур был как на иголках. Он очень боялся этого выхода в свет, боялся по многим причинам и не знал, какая из них главная. Во-первых, пугала сама мысль, что вокруг него будет находиться сразу множество орантов, которые станут бросать на него оценивающие взгляды, а может – даже лапать. К тому же Артур слышал от брата, что многие колонизаторы любят обмениваться своими рабами для вынесения, так сказать, непредвзятого мнения, и он надеялся, что это все же глупая сплетня, коих он наслушался в детстве великое множество. Во-вторых, не хотелось встречать знакомых, но это была наименее вероятная перспектива – город Оленовск, где теперь жил Артур, находился в нескольких тысячах километров от Аспены и родного поселка. Вряд ли кого-то из бывших соседей могло сюда занести. В-третьих, было страшно почувствовать иллюзию свободы. После того, как Аксел взял его в свою постель, Артур думал, что постепенно смирится со своим положением. Привыкнет к тому, что орант уже вызывает у него положительные эмоции; что, несмотря на стеснение и некоторые болезненные ощущения, которые сопровождают почти каждое проникновение, он все с большим предвкушением ждет очередного вечера и следующего "урока", чтобы вновь оказаться на пике блаженства. Артуру казалось: он уже стал другой личностью, которая не стыдится выполнять приказы и получать за это награду. И только получив разрешение гулять в саду, он понял насколько ошибался: в первый же день, увидев улицу за забором, редкие машины, проезжающие мимо, Артур захотел оказаться там. На свободе. Она была так близко, практически осязаема, но в то же время невыносимо далеко. И как обухом по голове оглушила уже давно известная истина: в ближайший десяток лет, а может и дольше, ему это не светит, его ждет каждодневная работа – выполнение желаний оранта. Такие мысли не способствовали душевному спокойствию, особенно в обществе Аксела. Например, когда Артур стоял на коленях, делая минет и невероятно возбуждаясь от самого процесса, чувствовал, как рука на его голове задает темп, как судорожно сжимаются пальцы в преддверии разрядки, но в это же время не мог ни дотронуться до себя, ни кончить, потому что так приказал орант. Нарушив это правило один раз, Артур больше ни за что не хотел повторения той жуткой бессонной ночи, когда ему даже нельзя было сходить в холодный душ и хотя бы таким образом успокоиться. Но такими же яркими были и воспоминания о наградах за послушание, иногда Аксел даже мог снизойти до ответного минета. И всегда Артур получал, что хотел, и даже больше. Постепенно он привык и к прогулкам по саду, особенно в компании Макса, включив этот кусочек территории в свою клетку. И вот теперь Аксел хочет дать ему еще один повод для сомнений. Чего Артур реально не понимал, так это почему орант готов доверить ему собственную репутацию? Настолько уверен, что он не выкинет какую-нибудь глупость? Или его репутации это все же не может повредить? Артур и сам не знал, хватит ли у него духу для побега, потому что делать мелкие пакости, вроде обычного непослушания, он по любому не собирался – себе дороже. Вспоминались слова Аксела, произнесенные тем вечером в саду: о глупости и бессмысленном риске. Настолько ли стремление к свободе и самостоятельности является бессмысленной глупостью?.. Пошла вторая неделя с того разговора, но Аксел больше не упоминал о банкете. Артур даже переступил через себя и снова пошел к Саше – извиниться за давние слова и выяснить, собирается ли орант брать его с собой куда-либо. Пользы это не принесло, как и информации: слуга холодно принял извинения, но на вопросы не ответил, ссылаясь на то, что не в курсе всех дел хозяина. В остальном все было по-прежнему: прогулки по саду, вечернее сидение с книгой или миррау в ногах Аксела, боль и удовольствие. И, наконец, сомнения были разрешены. – Завтра вечером ты поедешь со мной, – сказал Аксел за ужином, протягивая очередной кусочек. – Утром Саша принесет новую одежду. Я заберу тебя часов в пять, так что к этому времени будь готов. Артур только кивнул, с неохотой жуя мясо, – аппетит после такой новости резко пропал. Больше тема банкета не затрагивалась, и остаток вечера прошел как обычно. Он стоял перед двухметровым зеркалом, кисло рассматривая себя. Если быть честным, представшая картина должна была радовать глаз: симпатичный юноша в обтягивающих белых хлопковых брюках и такой же футболке без рукавов еле достающей до талии, которые подчеркивали его фигуру, мягкие туфли из светлой кожи на ногах – общую гармонию нарушал только зеленый ошейник. Волосы никак не хотели укладываться, и челка постоянно падала на глаза даже после укладки муссом. С тех пор, как Артур покинул свой дом, его ни разу не стригли, и торчащий ежик превратился в довольно густую шевелюру. Это объяснялось просто – оранты не любили короткие волосы, поэтому и личным рабам делали соответствующие прически. У Аксела, по меркам соплеменников, была короткая стрижка – шея полностью закрыта, а уши только наполовину. Артур снова убрал непослушный локон и взглянул на себя: нет, симпатичный – это не то слово, которым его можно сейчас охарактеризовать, скорее уж сексуальный. Аксел будет доволен. Он сел на кровать и, опершись подбородком на руки, стал ждать. Было половина пятого, когда дверь открылась. Артур вздрогнул от неожиданности, но это был всего лишь Саша. – Привет, – начал он на удивление миролюбиво и тихо. – Я тут подумал... Извини, что вел себя как скотина. Ты тогда был не прав, но и я потом тоже. – Угу. Проехали, – спорить и выяснять отношения Артур сейчас был не готов. – Артур, ты не волнуйся так, это ведь всего-навсего какой-то банкет, ничего важного. Масса микейцев постоянно таскается по таким мероприятиям. – А что, заметно, будто я волнуюсь? – съязвил он. – Еще как! Для полной картины перестука зубов не хватает, – улыбнулся Саша. – Клац-клац! – пощелкал Артур. – Похоже? – Очень! – хихикнул слуга. Артур тоже засмеялся, сбрасывая напряжение. – Саш, а можно я у тебя одну вещь спрошу? Только ты, пожалуйста, не обижайся. – Ну, попробуй. – Я слышал, что оранты на таких... мероприятиях, как ты сказал, иногда обмениваются рабами для... Ну, того самого... – с запинками выдавил Артур. – Дурак! – расхохотался Саша. – Это бывает очень редко и то среди низших сословий – тех, кто утверждается за счет нас. Типа, у меня есть личный раб, значит, я богат и мне не жалко поделиться с другими. Такие как хозяин никогда так не поступят, это ниже их достоинства. – Ты меня успокоил! – вздохнул Артур. – Одной проблемой меньше. – Скажи, что еще, может, тоже успокою, – улыбнулся Саша. – Ты ведь, похоже, вообще ничего не знаешь, и чем только на Базе занимался?! – Тунеядничал, – честно ответил он. – Оно и видно. Ладно, я пойду. Только... – слуга замолчал, будто подбирая слова. – Веди себя сегодня хорошо, ладно? Это что-то вроде репетиции, поэтому не сильно важно, но если ты покажешь себя с худшей стороны, хозяин лишит тебя привилегий и вообще будет зол. – То есть, его репутации это не повредит? – Не думаю... А с чего ты взял? Конечно, пообсуждают немного, и забудут, – махнул рукой Саша. – Ааа... То есть вести меня на поводке или нет – тоже без разницы? – немного обиженно спросил Артур. – А вот это уже дурной тон – хороший раб должен сам следовать за хозяином. А почему ты спрашиваешь? – Да так, просто. – Хм, ну ладно, удачи тебе, – и Саша выскочил за дверь, оставив Артура переваривать полученную информацию. Аксел придирчиво осмотрел его с ног до головы, провел рукой по волосам и поморщился: – Зачем эту гадость использовал? – Они по-другому не укладываются. – В следующий раз не надо, – хмыкнул орант и склонился над пакетом, который принес: – Последний штрих. На свет он извлек новый ошейник светло-бежевого цвета с утопленной в коже маленькой металлической полоской, где были какие-то знаки. – Что там написано? – спросил Артур, пока Аксел менял ошейник. – Мое имя, должность, адрес. – Как у собачки, да? – тихо пробормотал он. – Что? – Мы делаем то же самое для домашних животных, чтобы если они убежали или потерялись... Резкий рывок за волосы прервал Артура на полуслове и он, закинув голову, смотрел в раздраженное лицо Аксела. Все так же сильно сжимая кулак и не давая пошевелить головой, тот размеренно произнес: – Я делаю это, потому что не все оранты на таких сборищах ценят чужую собственность, а ты не имеешь права давать отпор – таковы правила. Я не буду там с тобой каждую секунду, а этот ошейник укажет, чей ты. Он снимается, реагируя только на мой отпечаток пальца, и пока ты в нем – принадлежишь мне, никто не посмеет прикоснуться к тебе. Они просто не захотят со мной связываться. Понятно? – Понятно, – сказал Артур, удивленный такой бурной реакцией. Он все равно не понял, чем домашнее животное отличается от собственности, но злить Аксела еще больше не хотел. Орант еще раз осмотрел его, пригладил волосы и вынес вердикт: – Очаровательно. Надевай куртку, и пошли. Уже заезжая на территорию особняка, где, судя по всему, должен был проходить банкет, Артур понял, что его действительно начинает конкретно колотить. И неудивительно: всю дорогу до города он смотрел на проносящиеся мимо дома, где жили свободные микейцы, и представлял, как выскочит из машины на ходу и окажется на свободе. Конечно, это были всего лишь мечты, и только. Артур понимал, что сейчас у него нет ни единого шанса: ошейник и клеймо на запястье не дадут ему преодолеть и нескольких километров, а тем более добраться до повстанцев. На светофоре дорогу переходила стайка подростков лет двенадцати, и Артур завидовал им со страшной силой – они жили на территории колонии, где жители добровольно пошли на сотрудничество с орантами, поэтому этих ребят никогда не заберут в рабство. Несмотря на то, что в машине было тепло, и куртка застегнута под горло, Артур замерз: время от времени он вздрагивал, ладони были влажными и бледными. Сейчас перестук зубов точно гармонично бы вписался в ситуацию. – Малыш, успокойся, – склонился над ним Аксел, обхватив за плечи. – Когда я тебя купил, ты и то вел себя спокойней. Почему ты так волнуешься? – Ничего... Просто холодно, – сдержал вертевшуюся на языке грубость Артур. Как будто орант не понимает, как ему тяжело видеть свободных микейцев. – Возьми себя в руки, а то создается такое впечатление, что я тебя на казнь веду. Он судорожно кивнул несколько раз, но лучше не стало. Автомобиль уже припарковался, но Аксел пока не выходил. Вдруг Артур почувствовал, что его подхватывают подмышками, и очутился на коленях оранта. Тот прижал его к себе, поглаживая спину под курткой. – Теплее? Или мне лучше тебя трахнуть в терапевтических целях? Артур не знал, шутит он или серьезно, но когда рука стала пробираться в штаны, смог заговорить очень бодрым голосом: – Уже хорошо! Честно. – Да? – Аксел пытливо заглянул ему в глаза и с сожалением сказал: – Видно придется до вечера отложить. До входа Артуру пришлось пробежать рысью, чтоб не отстать совсем – он не ожидал от оранта такой прыти. Поэтому на мысли о побеге не было времени – он даже оглядеться не успел. Хорошо, что в помещении Аксел не стал демонстрировать спринтерские способности, спокойно прошел до комнаты, выполнявшей функции гардероба, снял плащ и, стянув с Артура куртку, отдал их служащему. Они дошли до следующих дверей и оказались в очень большом ярко освещенном зале. По всему помещению были расставлены столики и кресла, тихая музыка сливалась с гулом голосов. Артуру снова стало не по себе от огромного количества народа, основную часть которого составляли оранты. Стараясь держаться поближе к Акселу, он осторожно осматривался. Первое, что его порадовало – это одежда других рабов. Некоторые вообще были только в облегающих шортах, которые скорее не прикрывали, а подчеркивали то, что было под ними. Но были и одетые в том же стиле, что и он. Персонал состоял большей частью из орантов, но попадались и микейцы, судя по подносам в руках, однотипным штанам и голым торсам, официанты. Правда, чуть позже Артур уже сомневался в этом утверждении, наблюдая следующую картину: орант с ухмылочкой подошел к микейцу в такой униформе, грубо ухватил за подбородок, рассматривая лицо, и, хлопнув по попе, кивком головы указал на лестницу, ведущую наверх. Мальчик кивнул и направился в указанную сторону, орант последовал за ним. Похоже, эти «официанты» выполняли здесь несколько функций, удовлетворяя потребности не только в еде и напитках. Артура внутренне передернуло от такого положения вещей, а ведь его тоже могли отправить в подобное место. Из грустных размышлений вырвал голос Аксела: – Малыш, – тот склонился над ним, приобнимая за плечи. – В том дальнем углу есть что-то вроде бара для рабов. Если захочешь пить или есть, попроси тебя отпустить. Там нужно просто сказать, кто твой хозяин – покажешь ошейник, и они запишут все на мой счет. Артур посмотрел в указанную сторону – там действительно было что-то похожее, но популярностью бар, видно, не пользовался: молодой микеец-бармен в одиночестве скучающим взглядом обводил гостей. Аксел уверенно шел через зал, кивая знакомым и отвечая на приветствия. Артур зря волновался, что окружающее будут поедать его глазами: максимум, чего он удостоился – равнодушного взгляда одного из знакомых хозяина, прокомментировавшего, что мальчишка симпатичный, и у Аксела хороший вкус. И все же, один неприятный конфуз случился. Когда Аксел уже сидел за столиком, к ним присоединился еще один орант. Устроившись в кресле и обменявшись приветствиями, он обратил внимание на Артура. – А я-то думал, с чего это решил порадовать нас своим присутствием!? – усмехнулся он. – Решил мальчика выгулять? Хех, проспорил Кебольт, ставя свои сбережения на то, что у тебя проблемы… ммм… интимного характера! Артур опустил лицо, уж он-то как никто другой знал, как был неправ этот Кебольт. А орант тем временем, перегнувшись через стол, взял его за подбородок. Артур сам не сообразил, как успел мотнуть головой, вырываясь из хватки, и прижался к ноге Аксела, исподлобья смотря на слишком резвого мужчину. И только тогда вспомнил слова: "... ты не имеешь права давать отпор – таковы правила". Об этом говорили еще на Базе. Раб не мог отказать или сопротивляться оранту – за это следовало наказание вплоть до убийства, что Артуру и грозило несколько месяцев назад. Или хозяин должен был выплатить штраф, если пострадал не он сам, а кто-то другой. – Забавный мальчик, – наконец проговорил мужчина, чуть прищурившись. – Как же ты с ним сексом занимаешься? – Думаю, тебя это не касается, Рекс, – парировал Аксел. – И впредь прошу не путать моего раба со шлюхами из борделя. – Ну, извини... – протянул Рекс. Артур облегченно вздохнул и немного расслабился. К счастью, этой темы больше не касались, еще два оранта, присоединившиеся позднее, вели себя менее эмоционально, и вскоре на Артура перестали обращать внимание, только Аксел время от времени запускал пальцы в его волосы, перебирая пряди. Банкет был ужасно скучным. Прислушиваться к разговорам орантов надоело минут через пять – обычные темы, которые обсуждают мужчины: работа, коллеги, технические новинки. Рассматривать исподтишка окружающих тоже приелось, а два раба, которые были здесь же, рядом со своими хозяевами, вызывали, по меньшей мере, отвращение: сидели как статуи, даже по сторонам ни разу не посмотрели. Артур знал, что крутиться и таращиться на других нельзя, но не настолько же! А свои взгляды он маскировал, подставляя голову под новые ласки – и самому приятно, и никто внимания не обращает. А еще при виде тех рабов Артур чувствовал нечто похожее на гордость, ведь их хозяева за все время так ни разу и не дотронулись до них, а Аксел касается его постоянно. Когда казалось, что уже нет сил сидеть и не начать зевать от скуки, Артур вспомнил про бар. Осталось малость – попросить Аксела его отпустить. И тут он задумался, как же лучше обратиться? Дома он или просто задавал вопрос, или обращался по имени, когда орант был в хорошем настроении, но здесь это никак не будет соответствовать этикету. Мысленно отрепетировав речь из нескольких слов, Артур поднял голову, пытаясь поймать взгляд Аксела. Ждать пришлось недолго, тот обратил на него внимание и вопросительно посмотрел. – Хозяин, – через силу выговорил Артур, остро ощущая, насколько чуждо звучит это слово, и как тяжело произносить его не в разговоре с другими микейцами, а в обращении, – можно я пойду попью? – Иди. – Спасибо, – с облегчением ответил Артур, осторожно вставая на порядком затекшие ноги. Аксел ответил ему едва заметной улыбкой и отвернулся. На этот раз у стойки стоял еще один парень лет двадцати на вид в светло-зеленых брюках и безрукавке и потягивал что-то из стакана. Он был высокий с густыми взъерошенными черными волосами, и если бы не ошейник, Артур мог принять его за молодого оранта. – Привет! – сказал Артур, становясь рядом. – Что-то я смотрю, бар не пользуется популярностью. Парень оглянулся и только после того, как осмотрел его с ног до головы, задержав взгляд на ошейнике, кивнул. – Ты здесь в первый раз, что ли? – Ну да. – Я так и подумал. Валера, – микеец протянул ему руку. – Артур. – Тут редко кто бывает, тем более заводит знакомства с другими. Не каждый хозяин дает такую свободу. Считай, тебе повезло. – Да, наверно, – кивнул Артур, размышляя, о чем бы еще завести разговор. Этот микеец был таким серьезным и взрослым и, скорее всего, много знал. – Будешь чего заказывать? – спросил бармен слегка высокомерно, чем вызвал у Артура злость: сам такой же раб, а задается. – Пиво, – небрежно бросил он, и два шокированных взгляда уставились на него. – Нету разве? Первым захихикал Валера: – Ты откуда такой свалился?! Может тебе еще и коньяк налить? Артур залился краской, ну почему он постоянно попадает впросак?! – Есть соки, молоко и минеральная вода, аристократических напитков не держим, – съехидничал бармен. – Тогда сок. Апельсиновый. Или это тоже аристократично? Микеец за стойкой передернул плечами и пошел к холодильнику. – Нам алкоголь не положен, – снова заговорил Валера. – Разве тебе никто не говорил? – Нет, – буркнул Артур и, получив свой стакан сока, отвернулся. – Эй, не дуйся! – похлопал его по плечу микеец. – Послушай, а ты случайно не из повстанцев? – С чего ты взял? – донельзя удивленный абсурдностью мысли спросил Артур. – Ну… Ты не разбираешься в элементарных вещах, которым в обязательном порядке учат на Базе. К тому же я сам прошел через это, поэтому можешь не стесняться, – ободряюще закончил Валера. – Нет, я из обычного поселка, – сказал Артур, и, увидев разочарованное лицо парня, добавил: – Но с Базы меня выперли, поэтому я многого не знаю. – Не думал, что такое может быть. – Может. А я вот не знал, что повстанцев тоже делают рабами. Мне говорили, что их… ну… убивают, – смущенно добавил Артур. – Убивают только тех, кто сопротивляется, – спокойно сказал Валера, – или тех, кто поднял руку на оранта. Их большинство, конечно. Но я себя никогда не считал повстанцем, я еще был маленьким, чтоб что-то понимать. – О! Так ты уже давно… – сказал Артур. – Наверно, надоело до чертиков? – Ты можешь не верить, но я привык, – криво улыбнулся Валера. – Я почти не помню, как жил тогда. – Грустно… Неужели я тоже лет за пять все забуду? – Почему за пять? Я здесь уже одиннадцать. Артур поперхнулся соком и закашлялся. Потом взглянул на парня: – А по тебе и не скажешь, что старше двадцати! – Мне девятнадцать. Артур вытаращил глаза и пытался выдавить хоть слово, нечего не получилось. Простая арифметика лишила его речи. И это он еще считал, что ему плохо живется?! – Ох… Уроды! – нашелся наконец он. К его удивлению, Валера засмеялся: – Ты что подумал? Хозяин меня не трогал до тех пор, пока я не подрос. – А… А что ты делал? – Слугам иногда помогал по мелочам. А вообще ничего особенного. – Но ты знал, что он хочет с тобой делать? – все еще не отойдя от шока, спросил Артур. – Угу, уже тогда, когда он только меня забирал из разгромленного поселка. – Слушай, – не выдержал Артур. – Извини меня, конечно, но как ты можешь так спокойно говорить об этом первому встречному?! Да еще защищать своего хозяина? Тебя забрали от родителей… – Они сами меня отдали! – со злостью ответил Валера. – Орантам были не нужны дети, они нас поймали случайно и решили обменять на взрослых. За тремя ребятами вышли их отцы, а я остался один, мой папаша был командиром повстанцев, он не мог позволить, чтоб его взяли в плен и узнали их долбанные секреты. Если бы Найкл не захотел сделать меня своим рабом, решив, что я вырасту в симпатичного мальчика, меня бы просто убили. Так что я ему жизнью обязан, он заботится обо мне, и ничего другого мне не надо. Валера залпом допил сок и попросил еще. Артур обхватил голову руками и молчал. Рассказанная история окончательно сбила его с толку, он не думал, что сможет когда-нибудь понять логику этого парня. – Эй, Артур, – позвал Валера. – Зря я на тебя все вывалил. Просто тут так редко можно встретить нормального микейца, с которым можно поговорить. Обычно, все просто боятся заводить знакомства: вдруг хозяева что-то не то подумают и накажут. – Да ладно… Неплохо иногда узнать другую сторону. Хотя, знаешь… Я только сейчас подумал, что тоже не болтал бы с тобой, если бы не Аксел. Продолжение следует...
Hopeful: Alarven , да, я действительно мягкая и пушистая , а своих героев убиваю только в моменты глубочайшей депрессии .
Реник: Обычная человеческая? позиция «Лучше так, чем..» или «Мне еще повело». Грустно. Прошу прощения если это спойлер, но можно узнать, ораны своих рабов отпускают на свободу, ну что –нить типа вольной?
Hopeful: Реник пишет: Обычная человеческая? позиция «Лучше так, чем..» или «Мне еще повело». Это результат работы нашей психики - в любой ситуации искать позитив, чтоб сохранить душевное здоровье. Иначе - слом и депрессия Думаю, ситуация как при любом рабовладельческом строе: если заходят - то могут отпустить, но мало кто хочет.
Trina: Реник Грустно, конечно, но иначе было бы ещё хуже. Тут остаётся только одно из двух - сломаться или приспособиться, ИМХО.
Мия: А когда наложник подрастет и становится староват для постельных утех, что с ними тогда случается? Неужели на рудники?
Hopeful: Мия , ответ на ваш вопрос позже промелькнет в тексте. Trina , угу
nati2501: Очень сильный отрывок...говорящий об неоднозначности мира... нет абсолютной истины.. есть только обстоятельства открывающие какие-то новые нюансы и меняющие представления о добре и зле...как о чем-то нерушимом.. уязвленная гордость..уязлена настолько..насколько маштабны наши предсталения о ней.. что дано юпитеру ..не дано быку...
Seishirou: Автор – сама все конечно Сугекона! А любовь то будет или они как Ясон и Рики умрут в очередном данобане?!?!?!?!?!
Hopeful: nati2501, спасибо) Seishirou, про смерти персонажей в шапке не написано)) А любовь... Это смотря кто что под ней понимает, это очень размытое понятие
Hopeful: Глава 17 Артур не возвращался уже довольно долго, и Аксел начал немного беспокоиться: сбежать не сбежит, но вот проблем себе нажить может. С его места не просматривалась та часть зала, где был бар, поэтому он под благовидным предлогом решил прогуляться и выяснить, там ли вообще мальчишка. Тот был там, стоял в компании еще одного раба. Судя по жестикуляции обоих, беседа шла очень оживленно. Аксел на секунду задумался, стоит ли забрать Артура, и решил оставить все как есть – мальчик и так на протяжении нескольких месяцев ни с кем кроме слуг не общался, пусть узнает, как живут другие рабы. Вскоре Артур вернулся сам, взволнованный и возбужденный. – Что-то случилось? – спросил Аксел, меняя позу так, чтобы раб мог устроиться у его ног. – Да. Там один… орант просил вам кое-что передать, – мальчик поднял глаза к потолку и нахмурился: – Он сказал: «Если твой хозяин захочет встретиться с одним знакомым из «Восьмого измерения», то пусть приходит в пятнадцатую кабинку». Акселу пришлось приложить максимум усилий, чтобы не расплыться в дурацкой улыбке, не подобающей его статусу. Это мог сказать только один орант, Найкл. То-то раб, разговаривающий с Артуром за барной стойкой, показался ему смутно знакомым. Неужели его друг все-таки притворил в жизнь свою фантастическую идею и вырастил из того мелкого озлобленного ребенка послушного раба?! Аксел не видел Найкла уже восемь лет, с тех пор, как тот получил повышение и улетел с исследовательской экспедицией. Тогда получается, что он таскал этого микейца с собой? Невероятное упрямство… Хотя это всегда было отличительной чертой его характера. – Извините, господа, но я вынужден уйти, – сказал Аксел, похлопав Артура по плечу, заставляя снова подняться, и вставая сам. – Приехал друг, которого я несколько лет не видел. Обменявшись любезностями и распрощавшись, он пошел искать пятнадцатую кабинку, а заодно решил расспросить Артура. – Малыш, микеец, с которым ты общался – он раб того оранта, который просил передать послание? – Да, – ответил мальчишка, и через мгновение недоуменно спросил: – А откуда вы знаете? – Догадался, – хмыкнул Аксел. – Что я пил сок не один? – не отставал Артур. – Это ведь было в другом конце зала. – Для раба ты слишком любопытен, – отвесил легкий подзатыльник орант. Мальчик опустил голову и обиженно засопел, как происходило всегда, когда Аксел использовал слово «раб» по отношению к нему. Ничего, переживет. – И как тебе тот микеец? – Странный. Но с ним интересно! – ответил Артур уже без тени обиды. – Он так много знает, хотя не обучался на Базе, как и я! Представляете, его родители были повстанцами, и когда… Артур замолк, видно понимая, как неуместно звучит его рассказ в данной ситуации: идет и возбужденно разговаривает с хозяином, как с равным, хотя должен только спокойно отвечать на вопросы. – Извините, – проговорил Артур, напрягаясь и сжимаясь, очевидно, ожидая получить еще один подзатыльник. Усмехаясь про себя, Аксел приподнял голову мальчишки: – Я рад, что ты сам понял свою ошибку. Надеюсь, впредь ты будешь сначала думать, а потом говорить, – и чуть помедлив, с улыбкой добавил: – Хотя дома я не против такого поведения. Найдя нужную кабинку, Аксел натянул на лицо серьезное выражение и постучал. Через секунду дверь открылась, и в проеме предстал высокий орант крепкого телосложения с копной волос до плеч. Рубашка с расстегнутым воротом и небрежная поза создавали впечатление полной расслабленности, но уж кто-кто, а Аксел знал как никто другой, насколько это обманчиво. Найкл сделал шаг в сторону, приглашая войти, и, толкнув Артура перед собой, Аксел вошел следом. Дверь захлопнулась, и его тут же сгребли в тесные объятья. – Аксел!!! Как же я рад тебя видеть! – завопил Найкл непозволительно эмоционально для респектабельного оранта. Хорошо, что кабинки были звуконепроницаемы. – Я и не ожидал тебя увидеть на такой низкосортной вечеринке, ты же их никогда не жаловал! Ну, как ты? Вырос, возмужал, посерьезнел. Найкл снисходительно потрепал его по щеке, чем вызвал волну возмущения: они все-таки не одни! – Найкл! – мотнув головой, сказал он. – Ты что делаешь?! Я тоже рад тебя видеть, но не тискаю же… – Даже не могу этого представить, – ответил тот, расплываясь в улыбке. Аксел наконец смог оглядеться: Артур с крайне недоуменным выражением на мордочке сжался в углу и таращился на них, а мальчишка Найкла сидел на пуфике возле дивана и старательно делал вид, что ничего необычного не произошло. Перехватив взгляд Аксела, Артур также опустил взгляд, рассматривая туфли. – Тебя мальчики что ли смущают? Так это легко можно исправить, – сказал Найкл и поманил своего раба пальцем. – Валера, иди погуляй с … Как его зовут, Аксел? – Артур, – ответил он. – Погуляй с Артуром, – закончил Найкл и снова перевел взгляд на Аксела. – Ты ведь не возражаешь? Они прекрасно поладили друг с другом. – Не возражаю, – он кивнул своему мальчику, который, похоже, был окончательно сбит с толку. – Вот и замечательно, – друг дождался, пока ребята выйдут, и плюхнулся на диван, вытянув ноги во всю их немалую длину. – Ну, как ты, дружище? – Честно? В шоке! – ответил Аксел, устраиваясь напротив. – Ты ничуть не изменился. Давно прилетел? – Только вчера вечером. Хотел точно узнать кое-что, тогда и объявляться. Ты, кстати, тоже все такой же серьезный до одури. Удивлен, что еще не стал куратором колонии. – Не дорос еще. А как ты здесь оказался? Закончились неизведанные планеты? – Не совсем, – хитро подмигнул Найкл. – Нашлась одна очень сладкая, Брук называется. Местные жители нас встретили, как богов, до чертиков рады сотрудничеству. Производства нет, зато ресурсы – сказка! Язык очень простой, за пару недель смогли нормально с аборигенами общаться. Единственный минус – информационная структура абсолютно не развита, приходилось в каждом государстве проводить разъяснительную работу и убеждать, что мы не собираемся вмешиваться в их политику и помогать завоевывать соседей. Мороки было масса. И еще жителей надо интенсивно обучать, они слегка туповаты. А вот повстанцев нет. Так… мелкие кучки психов, один орант способен справиться с десятком. Но, в общем, золотое место, там можно так развернуться… – И чего вернулся, раз место золотое? – поинтересовался Аксел, дегустируя вино, обнаруженное на столике. – Так ведь я первопроходец, подготавливаю почву для настоящей колонизации, – хмыкнул Найкл. – А сейчас подбирается команда для создания полноценной Колонии, собирают орантов по всем уже покоренным планетам. И пока по секрету, Яросл и Натли из южной уже утверждены. Так что, скорее всего тебя тоже ждет повышение. – Было бы неплохо, – стараясь не радоваться раньше времени, проговорил Аксел. – Расскажи о себе. Так и собираешься дальше бороздить просторы Вселенной? – Еще пару лет, наверно, пока наследник не подрастет. – Наследник? Когда ты успел? – Пять лет назад, – раздуваясь от гордости, сказал Найкл. – Попал на несколько недель домой, и отец настоял, что пора мне обзавестись потомством. Да я сам об этом думал, за сорок уже. Нашел женщину, и сразу повезло, через полгода сообщили, что у меня мальчуган родился! Ты бы его видел – красавец! Весь в меня. Найкл чуть ли не светился от счастья, рассказывая о ребенке. Ему действительно повезло – не у каждого мальчик рождается с первого раза, иногда приходится даже несколько женщин сменить, пока появится наследник. – Второго не хочешь? – спросил Аксел. – Только если когда этот вырастет и встанет на ноги. Если не пропадет желание с мелкими возиться, а то ведь уже хватило, – ехидно заметил Найкл. – Это ты кого имеешь ввиду? – шутливо возмутился Аксел. – Я не таким уже мелким был. – Ага, зато самоуверенным и нахальным, пока я за тебя не взялся. Можно сказать, что Найкл действительно воспитал и поставил Аксела на ноги. Его отец и дядя погибли в катастрофе, когда их корабль попал в астероидный дождь. Десятилетний Аксел тогда не полетел с ними из-за болезни и, в итоге, остался один, с неплохим денежным состоянием, но без опеки мужчины. Дальние родственники не захотели брать лишнюю обузу, решив, что за три года отец научил его самым необходимым вещам, а все остальное Аксел освоит сам. Он и осваивал, озлобленный на весь мир и жаждущий добиться высокого положения, несмотря на насмешки окружающих, считавших его отбросом, раз родственники от него отказались. С Найклом он познакомился в двенадцать лет, когда мечтал стать силовиком и попасть в элитное подразделение «Первые», которое занималось решением самых сложных проблем, как на родине, так и на колонизируемых планетах. Аксел хотел быть зачисленным в юношескую команду, но без рекомендаций и разрешения родственников туда не принимали до совершеннолетия – семнадцати лет. Тогда он нашел лазейку, через которую стал пробираться на полигон "Восьмое измерение" и наблюдать за тренировками. За этим занятием его и обнаружил Найкл, который был тогда командиром небольшого отряда. На приказ выметаться из закрытой зоны, Аксел начал возмущенно требовать принять его на обучение, потому что он очень способный и схватывает все на лету. Когда же Найкл потащил его за шкирку, как шкодливого щенка, к выходу с базы, Аксел решил продемонстрировать свое мастерство, использовав прием, который выучил. Демонстрация не удалась, а вот ворот куртки, за которой его нес командир, порвался, и Аксел рухнул на плац, причем довольно неудачно. Пришел в себя он уже в больнице, а Найкл сидел рядом. Весь месяц, пока срастался перелом ноги, тот навещал его, а перед выпиской предложил переезжать жить к нему. Несколько минут Аксел ругался, посчитав предложение жутким оскорблением, награждая Найкла разнообразными эпитетами, самым мягким из которых было «извращенец недоделанный». Тот все это выслушал с улыбкой, вызвав еще большую злость мальчишки, и сказал, что предлагает жить у себя не как любовника, а на правах воспитанника, потому что молодому оранту из хорошей семьи не престало так себя вести, если он надеется чего-то добиться. Аксел еще немного повозмущался и согласился. Поначалу он с трудом привыкал к новой жизни и правилам, которые устанавливал Найкл, спорил до хрипоты и порывался несколько раз сбежать, но неизменно возвращался сам, потому что понимал – откажется приложить усилия сейчас – никогда не добьется успеха. К семнадцати годам он стал спокойным и не без основания уверенным в своих силах орантом, а карьера военного его уже давно не прельщала, стало понятно, что не все решается только грубой силой, как он считал в детстве. Поступив в Высшую школу управления, Аксел попал в десятку лучших, а через год после окончания Найкл забрал его с собой на Микею, порекомендовал нескольким нужным людям и отправил в свободное плавание. И если первое время они виделись, и Аксел мог рассчитывать на совет старшего друга, то потом тот улетел, получив новую должность. За тринадцать лет он смог подняться с самых низов до заместителя куратора колонии, довольно неплохой должности для его возраста. В принципе, сейчас они были с Найклом почти равны по статусу и положению в обществе. – А тебя, похоже, привлекают самоуверенные и нахальные, – прищурившись, проговорил Аксел, вспоминая про раба. – Я прав? – Ты про Валеру? – усмехнулся тот. – Узнал? – Еще бы! Пришел к тебе в гости, а тут это чудо выбегает и открыто мне хамит! – вспомнил первую встречу Аксел. – Да-а… Ему тогда досталось… Но когда я улетал, согласись, он уже лучше себя вел. – Ну, если тебе так казалось… – пожал плечами Аксел. – Неужели ты его везде с собой таскал? Это же масса проблем! – Не скажи, – засмеялся Найкл. – Наоборот, многие проблемы просто снимались, особенно когда он наконец-то вырос. Ведь среди экипажа запрещены близкие отношения. – Если смотреть с этой точки зрения, то согласен. – Да с какой ни смотри. Кстати! – воскликнул Найкл. – Ты ведь тоже, я смотрю, решил принципам изменить! Помню, как ты радовался, когда продал того раба и кричал, что больше в жизни не будешь тратить деньги на такие глупости. – Само собой получилось, – ответил Аксел. – Артур – своеобразный мальчик со своими тараканами в голове. На Базе его отбраковали, а один умник купил, обольстившись на дешевизну. Только не смейся, но мальчишка ему чуть член не откусил. – И после этого ты говоришь, что у меня странные вкусы?! – вытаращил глаза Найкл. – Тебе-то он еще ничего не откусил? Ты с ним осторожней… А по виду и не скажешь, что такой агрессивный… – Он не агрессивный, просто к нему нужен был особый подход, а на Базе этим не страдают. Зато он меня полностью устраивает во всех отношениях. Еще немного подучить и можно даже на конференции и банкеты более высокого уровня брать. – А! Так сегодня что-то вроде проверки? – догадался Найкл. – Что ж, тогда с дебютом. А я думал, почему ты здесь? – А ты почему? Да и еще и тут, – Аксел обвел глазами кабинку. – Не самое дешевое удовольствие. – У меня было что-то вроде собеседования. Один пилот из экипажа погиб, отравился растением на Бруке. Вот, замену ищу, – грустно закончил Найкл. – Сочувствую… – Жалко его… Хотя он сам виноват, все равно жалко – больше пяти лет вместе летали. Найкл подлил себе вина, и устремил взгляд в бокал. Аксел рассматривал мужчину, который был ему самым близким на свете: сейчас было заметно, что тот стал старше, суровей, хотя еще полчаса назад, когда смеялся и сыпал подколками, ему нельзя было дать больше тридцати. – Я очень соскучился, – сказал Аксел. – Догадываюсь. Я тоже. А ты так и не нашел себе хорошего друга? – Нет, – уголком губ улыбнулся Аксел. – Ты же знаешь, у меня с близкими друзьями всегда проблемы. – Там, где ты вращаешься, по-другому не бывает. – Наверное... Ты надолго? – Не знаю, пока вроде ничего нет. Они молчали какое-то время, пока Найкл не встрепенулся и не пнул Аксела под столом: – Ладно, хватит грустить! Восемь лет не виделись. Давай я тебе забавную историю расскажу! Байки лились неиссякаемым потоком – как и в прежние времена на отсутствие новых впечатлений Найкл не жаловался. Он рассказывал, как экипаж испугал рыбака на одной отсталой планете – тот принял их корабль за бога, сошедшего с небес, чтобы покарать недобросовестного работника, скрывавшего часть улова от хозяина, – когда в дверь постучали. – Мальчики пришли, – уверенно сказал Найкл, открывая. – Можно? – спросил Валера, и ребята проскользнули внутрь после кивка. Артур выглядел немного усталым и сонным, что неудивительно – было начало второго, а обычно в это время он уже спал, утомленный играми в постели. Найкл с интересом исследователя рассматривал мальчика, и тот, заметив внимание, обернулся, но, не выдержав взгляда, покраснел и, опустив глаза, подошел к Акселу. К счастью, Найкл не стал ничего комментировать, только хмыкнул. – Иди сюда, малыш, – он похлопал себя по колену и, когда Артур сел, прижал к себе. – Хочешь спать? – Угу. – Скоро поедем, – он запустил руку под футболку, поглаживая живот и грудь мальчишки, задевая сосок. Как и ожидалось, Артур напрягся и засопел. – Что такое? Смущен? – Да, – еле слышно выговорил тот, косясь на Найкла. – А не должен. Закрой глаза. Артур послушался и даже сумел расслабиться, а через несколько минут Аксел заметил, что тот вообще заснул, не помешал даже шум разговора. Через час они стали собираться домой, и Артура пришлось разбудить, не нести же его на руках на виду у всех. Когда вышли из кабинки, в зале было почти пусто, самые стойкие гости еще потягивали напитки, вяло поддерживая разговор. – Звони, Акс, я поймал тебя на слове и жду приглашения, – подмигнул Найкл, подходя к своей машине. – Обязательно, только не улетай, не предупредив, – обижусь! – Ты такого плохого мнения обо мне? – делано обиделся Найкл. – Я разочарован. – Просто напомнил. Ну, удачи. До скорой, надеюсь, встречи. – И тебе счастливо. Жду звонка! Проводив автомобиль друга взглядом, Аксел направился к своему. Артур шел рядом, зевая через минуту, спрятав ладони в рукава – ночью сильно похолодало. Водитель, увидев их, радостно улыбнулся и открыл дверь: – Вечер удался? Обычно вы и пары часов там не проводите. – Да, Мик. Хорошая компания была. В машине было тепло и уютно после пронизывающего ветра, хотелось ни о чем не думать, просто смотреть в окно на проносящиеся мимо здания. Артур несколько минут крутился не переставая, и пытался удобнее устроиться, наконец, поднял голову и спросил: – Можно мне к вам на колени? – Конечно. Аксел откинулся на спинку, обнимая мальчика. Сейчас он был такой мягкий и доверчивый, свернулся и прижался к груди, ища тепло. А ведь прошло всего несколько месяцев с того дня, как он появился в доме и шарахался от каждого прикосновения. Аксел улыбнулся и погладил микейца по голове, тот удовлетворенно вздохнул. Теперь было точно решено – если он получит назначение на другую планету, то непременно возьмет Артура с собой, хотя это и не совсем разумный шаг – микейцу будет очень сложно адаптироваться к новой обстановке и культуре и это займет много времени. Можно, конечно, продать парня – Аксел всерьез рассматривал такую перспективу, но сейчас, увидев эту доверчивость, он уже не мог отказаться от такого подарка судьбы. Мальчишка останется с ним – слишком много сил и времени в него вложено, а результатом Аксел так и не успел насладиться. Продолжение следует...
Alarven: Жалко Акселу расставаться с комнатным зверьком... А если серьезно, точка зрения Валеры своеобразна: отец, не пожелавший предать своих подчиненных в обмен на сына (а с учетом, что из него выпытали бы информацию, это именно предательство) - в глазах Валеры негодяй. А вот аранты, готовые убить детей вместо взрослых, совершенно не виноваты... Да-а, вот что рабство с людьми делает. А характер Аксела в юности - это, наверное, было что-то с чем-то!.. ЗЫ: Hopeful, спасибо за проду!.. Только возвращаюсь из командировки - а тут такой вкусный кусочек!.. ИМХО.
Abony: Аксел мне нравится все больше и больше. :))) Жду продолжения.
Реник: Хорошая глава такая, спокойная
nati2501: Hopeful Тут явно что-то намечается... Визит Найкла...гм...интересно принят ли у орантов групповой секс.... хотя скорее всего мои мысли движуться не том направлении... продолжения...ну очень хочется
Leta: Alarven пишет: А если серьезно, точка зрения Валеры своеобразна: отец, не пожелавший предать своих подчиненных в обмен на сына (а с учетом, что из него выпытали бы информацию, это именно предательство) - в глазах Валеры негодяй. А вот аранты, готовые убить детей вместо взрослых, Вы забываете, сколько лет было мальчику, когда все случилось. Вряд ли действия отца он смог бы воспринять иначе, чем предательство. И вряд ли девятилетнему ребенку есть дело до каких-то там тайн, он узнал, что для отца эти военные секреты важнее, чем судьба собственного ребенка. Да к тому же, родители остальных детей отреагировали по-другому, а он остался один. И ведь нигде не сказано, что детей бы убили, скорее всего, отдали бы на Базу, хотя таких мелких в принципе не забирают, их же надо воспитывать, учить, нянчится с ними. И естественно, Найкл для него стал спасителем, забрал к себе, обогрел, кормил, учил... не трогал до определенного возраста, что тоже плюс ему. Hopeful спасибо большое ))) ждем следующего кусочка
Alarven: Вы забываете, сколько лет было мальчику, когда все случилось. Вряд ли действия отца он смог бы воспринять иначе, чем предательство. Но сейчас-то ему уже не столько. Артур не с ребенком разговаривает, а со взрослым парнем. Пора бы уже и взглянуть на события "с другой стороны". Да к тому же, родители остальных детей отреагировали по-другому, а он остался один. Остальные родители не командовали отрядами и не отвечали за жизнь не только своих детей, но и своих подчиненных. И ведь нигде не сказано, что детей бы убили, скорее всего, отдали бы на Базу Если бы Валера считал именно так, у него должно было бы быть еще меньше претензий к отцу. Сына не убьют - зачем сдаваться? ЗЫ: а вообще - никому не пожелаешь такого выбора, как отцу Валеры. Когда ты в любом случае - предатель. ЗЫ-2: оранты, берущие детей в заложники, уж точно ничем не лучше. И естественно, Найкл для него стал спасителем, забрал к себе, обогрел, кормил, учил... не трогал до определенного возраста, что тоже плюс ему. А еще лучше был бы, если бы не оставил в рабстве... ИМХО.
Hopeful: Реник, наслаждайтесь спокойствием, пока можете Abony, мне тоже Аксел оч нравится)) nati2501 пишет: интересно принят ли у орантов групповой секс.... хотя скорее всего мои мысли движуться не том направлении... Точно не в том направлении ! А групповой секс, думаю, теоретически есть)) Leta ППКС! Alarven пишет: Но сейчас-то ему уже не столько. Артур не с ребенком разговаривает, а со взрослым парнем. Пора бы уже и взглянуть на события "с другой стороны". Это вопрос восприятия. Для Валеры предательство отца было огромной психологической травмой и все, связанной с ним, окрасилось негативными эмоциями. С этим трудно бороться, при том Найкл хорошо относился к Валере. Да и зачем в данном случае ненавидеть того, от кого зависит твоя жизнь? Alarven пишет: Сына не убьют - зачем сдаваться? Еще больше претензий. Уж лучше убить, чем так... ИМХО Да и вообще, легкий выбор только в сказках, всегда приходится чем-то жертвовать, вопрос лишь в цене.
Leta: Alarven пишет: А еще лучше был бы, если бы не оставил в рабстве... ИМХО. А я вот думаю, что если бы Найкл освободил бы мальчика, очень скоро он стал бы рабом кого-то другого. Или на рудники попал бы (вот не могу представить, чем это было бы лучше, чем заниматься сексом с человеком, который тебе приятен) Да, рабство. Но ведь эти дети и не помнят, когда их планета была еще свободна, когда орантов и в помине не было. Они выросли, зная, что так или иначе будут пахать на орантов. Личный раб - для них нечто ужасное и постыдное, и это нормально, потому как микейцы в основе своей - гетеро, это раз, а во-вторых - как мы видим, не многим рабам так повезло с хозяевами... А вот для орантов это нормально, и рабы в том числе. Они тоже так воспитаны, можно сказать, с молоком матери приняли эти истины. И тот же Аксел никак не может понять чувств Артура, для него эта раса ниже его собственной. В принципе, я тут всех понимаю... и жду продолжения )))
ZlCosh: Hopeful спасибо за продолжение!!!! очень приятно вернуться и прочитать такую хорошую проду!!!
Alarven: Для Валеры предательство отца было огромной психологической травмой и все, связанной с ним, окрасилось негативными эмоциями. С этим трудно бороться, при том Найкл хорошо относился к Валере. Да и зачем в данном случае ненавидеть того, от кого зависит твоя жизнь? Hopeful, здесь спорить трудно: и с тем, что травма нешуточная, и с тем, что Найкл мальчишку действительно спас. Удивляет другое: отношение парня к ситуации. Даже упуская вопрос: а что делал Найкл среди захватчиков и какова его роль в гибели родного поселка Валеры (здесь можно объяснить тем, что мозг "блокирует" подобные мысли - самозащита своего рода), остается другой вопрос: парень ведь и к другим орантам негатива не испытывает. Зато до и больше злости на отца. То есть, выходит, что отец, не пожелавший предать своих людей - негодяй, а оранты, взявшие в заложники детей, разгромившие поселок и убившие или обратившие в рабство его жителей - вроде как и не виноваты. А я вот думаю, что если бы Найкл освободил бы мальчика, очень скоро он стал бы рабом кого-то другого. Leta , смотря в каком возрасте освободил бы. Парень мог совершенно свободно отправиться хотя бы в ту колонию, жители которой не были обращены в рабство. Да, рабство. Но ведь эти дети и не помнят, когда их планета была еще свободна, когда орантов и в помине не было. Они выросли, зная, что так или иначе будут пахать на орантов. Дети повстанцев?! Им папы-партизаны говорили: "Готовьтесь пахать на орантов"? как мы видим, не многим рабам так повезло с хозяевами... Вот здесь полное ППКС. Что, увы, не улучшает моего мнения о расе орантов. И ведь нигде не сказано, что детей бы убили, скорее всего, отдали бы на Базу, хотя таких мелких в принципе не забирают, их же надо воспитывать, учить, нянчится с ними. Было бы, кстати, любопытно узнать о судьбе этих детей. Hopeful ? И тот же Аксел никак не может понять чувств Артура, для него эта раса ниже его собственной. Ох, хорошо бы спойлером оказалось мое предположение о плене для орантов... Поменять бы местами рабов и господ... хоть на пару денечков... ИМХАСТОЕ ИМХО без желания кого-то обидеть. Сам фик мне очень нравится, характеры очень живые, потому и вызывают эмоциональный отклик. И проду, конечно же, ждем.
Leta: Alarven пишет: Ох, хорошо бы спойлером оказалось мое предположение о плене для орантов... Поменять бы местами рабов и господ... хоть на пару денечков... Если такое случится, орантов просто вырежут. Ну, останется какая-то часть, но это будет горстка. И если Аксел все еще будет на планете, его скорее всего тоже казнят, так как он ни за что не согласится подчиниться "новому правительству". А если Артур попробует заступиться, та же участь постигнет и его, как предателя. Максимум, на что они могу рассчитывать - стать беглецами. Нет, лучше не трогать тему рабства, она слишком уж серьезная. И у нас было рабство, и у многих нами уважаемых, известных людей были рабы. И причем рабы были не с какой-то там другой планеты, а соплеменники. Я не говорю о разных национальнастях, а говорю о Руси... Думаю, эту тему лучше оставить ))) И ждать продолжения )))
Alarven: Нет, лучше не трогать тему рабства, она слишком уж серьезная. И у нас было рабство, и у многих нами уважаемых, известных людей были рабы. И причем рабы были не с какой-то там другой планеты, а соплеменники. Я не говорю о разных национальнастях, а говорю о Руси... Так было, конечно, кто ж с эти спорит? И частенько находились при этом те, кого это не устравивало. Причем настолько, что этого "кого-то" посещала мысль: а не сковырнуть ли такую систему?.. Если такое случится, орантов просто вырежут. Ну, останется какая-то часть, но это будет горстка. И если Аксел все еще будет на планете, его скорее всего тоже казнят, так как он ни за что не согласится подчиниться "новому правительству". А если Артур попробует заступиться, та же участь постигнет и его, как предателя. Максимум, на что они могу рассчитывать - стать беглецами. Кстати, неплохой виток сюжета. И отношений - на новых условиях... И почему сразу "вырежут"? Может, "депортируют"? Или тем самим удастся бежать?.. А кое-кому не удастся... ЗЫ: а еще возможен вариант: "поделят планету и договорятся"...
Hopeful: Alarven пишет: парень ведь и к другим орантам негатива не испытывает. Зато до и больше злости на отца. В детстве Валера не думал об идеологии и прочем - перед ним стояли с одной стороны - предательство отца, с другой - защита Найкла, какой бы она ни была. В какой-то мере он уже просто перестал быть микейцем, потому что бОльшую часть осознанной жизни воспитывался орантом. Alarven пишет: Парень мог совершенно свободно отправиться хотя бы в ту колонию, жители которой не были обращены в рабство. Если б туда было так легко попасть!) В той колонии не принимают мигрантов, а исключения очень редки, и уж точно не для молодых микейцев. Да и как девятилетний мальчик без родителей и документов сможет нормально выжить? В любом случае, он бы попал к орантам. А вообще, главная вина отца Валеры в том, что не смог воспитать патриотически настроенного сына) Alarven пишет: Дети повстанцев?! Им папы-партизаны говорили: "Готовьтесь пахать на орантов"? Сложно это все... Повстанцы живут не в самых лучших условиях, а их собратья, которые подчинились режиму - лучше. Какой самый напрашивающийся вывод для ребенка?) Alarven пишет: Было бы, кстати, любопытно узнать о судьбе этих детей. Вероятность того, что их бы убили - высока. Валера сделал такое умозаключение не случайно. Как другой вариант - детей бы пожалел и забрал еще кто-то из орантов на роль домашних зверюшек, но это маловероятно - оранты не особо жалостливые, а военные тем более. Alarven пишет: Ох, хорошо бы спойлером оказалось мое предположение о плене для орантов... Без комментариев! Leta пишет: Нет, лучше не трогать тему рабства, она слишком уж серьезная. Серьезная и интересная) ИМХО)
Hopeful: Alarven пишет: а еще возможен вариант: "поделят планету и договорятся"... Раньше надо было батенька соглашаться на "поделить и договориться"
Alarven: В детстве Валера не думал об идеологии и прочем - перед ним стояли с одной стороны - предательство отца, с другой - защита Найкла, какой бы она ни была. Так вот именно, что он сейчас уже не ребенок. Даже не ровесник Артура. Хотя можно предположить, что подсознание блокирует опасные мысли. Самозащита своеобразная, чтобы опять же не сойти с ума. В какой-то мере он уже просто перестал быть микейцем, потому что бОльшую часть осознанной жизни воспитывался орантом. Хороший вопрос к Валере: а КЕМ он себя, собственно, осознает? В оранты его никто принимать не собирался, а национальность "домашние рабы" пока еще не изобретена. Тем более, что он и там из общего контекста выбивается. В общем, и с этой точки зрения парня можно только пожалеть. Да и как девятилетний мальчик без родителей и документов сможет нормально выжить? Hopeful, здесь я уточняла: Найкл мог отпустить парня на свободу, скажем, в восемнадцать лет. И отправить обратно к микенцам. В этом возрасте в рабство уже не обращали. Но это уже вопрос из серии: а если бы спартанец пожал руку илоту? Понятно, что Найкл - орант и все такое... Какой самый напрашивающийся вывод для ребенка?) Для меня был бы: "свобода все равно лучше зопарка". оранты не особо жалостливые, а военные тем более. Что опять же возращает к вопросу о Валере, забывшем, что оранты сделали с его родным поселком. Hopeful, прекрасно понятно, почему он "забыл": с этим он не смог бы жить, но все равно коробит немного... Раньше надо было батенька соглашаться на "поделить и договориться" Ничего, оружие - хороший аргумент! ИМХО.
Alarven: В детстве Валера не думал об идеологии и прочем - перед ним стояли с одной стороны - предательство отца, с другой - защита Найкла, какой бы она ни была. Так вот именно, что он сейчас уже не ребенок. Даже не ровесник Артура. Хотя можно предположить, что подсознание блокирует опасные мысли. Самозащита своеобразная, чтобы опять же не сойти с ума. В какой-то мере он уже просто перестал быть микейцем, потому что бОльшую часть осознанной жизни воспитывался орантом. Хороший вопрос к Валере: а КЕМ он себя, собственно, осознает? В оранты его никто принимать не собирался, а национальность "домашние рабы" пока еще не изобретена. Тем более, что он и там из общего контекста выбивается. В общем, и с этой точки зрения парня можно только пожалеть. Да и как девятилетний мальчик без родителей и документов сможет нормально выжить? Hopeful, здесь я уточняла: Найкл мог отпустить парня на свободу, скажем, в восемнадцать лет. И отправить обратно к микенцам. В этом возрасте в рабство уже не обращали. Но это уже вопрос из серии: а если бы спартанец пожал руку илоту? Понятно, что Найкл - орант и все такое... Какой самый напрашивающийся вывод для ребенка?) Для меня был бы: "свобода все равно лучше зопарка". оранты не особо жалостливые, а военные тем более. Что опять же возращает к вопросу о Валере, забывшем, что оранты сделали с его родным поселком. Hopeful, прекрасно понятно, почему он "забыл": с этим он не смог бы жить, но все равно коробит немного... Раньше надо было батенька соглашаться на "поделить и договориться" Ничего, оружие - хороший аргумент! ИМХО.
Ruriko: с этической точки зрения произведения действительно очень не однозначное, настолько неоднозначное, что отодвинуло на второй план личные и сексуальные заморочки главных героев.... И знаете мне кажется это очень хорошо. Это значит что мир живой и о нем хочется говорить. Честно, я долго не могла перебороть в себе некоторую неприязнь к орантам вообще, и Акселу в частности, хотя видно что этот персонаж очень нравится автору... Потом я подумала, почему я должна судить их со сотороны нашей земной этики, обусловленной нашими земными реалиями и нашей историей. Ведь мир другой. Этика должна быть другая.. Очень жаль что мало информации по повстанческим движениям, истории микейцев... Это дало бы возможность оценить насколько правдоподобно описаны этические каноны отношений между героями... (Если там по всей планете конц-лагеря, то тогда конечно поведение рабов влюбившихся в своих хозяев вызывает странные эмоции, а если просто отсталую планету пытаются подключить к "мировой цивилизации" :), тогда ощущения другие - ибо закономерный исторический процесс :):):))
Hopeful: Alarven пишет: подсознание блокирует опасные мысли. Самозащита своеобразная, чтобы опять же не сойти с ума. Именно! Alarven пишет: Хороший вопрос к Валере: а КЕМ он себя, собственно, осознает? Боюсь, что он старается не задумываться об этом, ответ будет не оч радостным. Alarven пишет: Найкл мог отпустить парня на свободу, скажем, в восемнадцать лет. Ну ты сама ответила, не по-орански это . Alarven пишет: Hopeful, прекрасно понятно, почему он "забыл": с этим он не смог бы жить, но все равно коробит немного... А что делать? Каждый выживает как может Ruriko пишет: Очень жаль что мало информации по повстанческим движениям, истории микейцев... Это дало бы возможность оценить насколько правдоподобно описаны этические каноны отношений между героями... (Если там по всей планете конц-лагеря, то тогда конечно поведение рабов влюбившихся в своих хозяев вызывает странные эмоции, а если просто отсталую планету пытаются подключить к "мировой цивилизации" :), тогда ощущения другие - ибо закономерный исторический процесс :):):)) Вообще есть идея превратить это в полноценный роман с подробно прописанным миром. А пока дальше будет еще немного прописана часть отношений оранты-микейцы. И это разумеется не конц-лагеря, но и не совсем подключение к мировой цивилизации.
Hopeful: Глава 18 Артур сидел в своем импровизированном убежище, которое открыл пару месяцев назад. В дальнем углу сада кучно росли несколько деревьев с густой кроной. Он сотни раз проходил мимо них, не обращая внимания. А вот однажды, когда бродил в грустно-лиричном настроении, а в голове уже который час мелькала идея небольшой зарисовки, Артур остановился под одним из деревьев, поднял голову, рассматривая небо сквозь листву, и увидел просто идеальный гамак из сучьев и веток. С тех пор несколько раз в неделю он забирался туда и что-нибудь рисовал или просто глядел в небо. Жаль, что скоро про убежище придется забыть – через пару недель наступит осень, а потом начнется сезон дождей. А через месяц будет его день рождения – исполнится шестнадцать лет. – Артур!!! Слезай оттуда быстро, придурок, а то в лоб стукну! – внизу стоял Макс с грозным видом, сложив руки на груди. Он один знал об этом месте из всех слуг. Артур взял блокнот, который ему дал Аксел, узнав о его увлечении, вместе с карандашом сунул в карман и слез вниз: – Ты что такой суровый? – Потому что ты идиот! Идем быстрее. Опять с Сашей поссорился? – С чего ты взял? – удивился Артур, следуя за Максом к дому. – А почему ты не откликнулся, когда он звал? – поинтересовался тот. – Хозяин уже давно пришел, а Саша тебя найти не может. Прибегает с бешеными глазами, спрашивает, куда ты мог подеваться, подумал, что сбежал. Он уже себе наверно и некролог придумал. – Громче надо было звать, – буркнул Артур. Он действительно так увлекся собственными мыслями, что ничего не слышал. – И мне казалось, я на идиота не похож. – Как сказать… – протянул Макс и, хохоча, пригнулся от последовавшего удара. Дальше выяснять отношения Артур не стал, обычно это затягивалось надолго, а сейчас надо было бежать к Акселу, тот наверно и так недоволен. Он осторожно открыл дверь, заходя в спальню. Обычно орант приходил с работы, звал Артура и шел вместе с ним в душ. Если Аксел еще не вышел, вероятность задобрить его велика. Но надеждам не суждено было сбыться. – Артур. И что же могло тебя так задержать? – орант – с влажными волосами, уже в домашних брюках и рубашке – развалился в кресле, закинув одну ногу на подлокотник, и листал какой-то журнал. – Просто… – подставлять Сашу не хотелось, тому больше попадет, поэтому Артур пожал плечами: – Просто так получилось. – Ах! Раз так, тогда другое дело! Иди сюда, – хмыкнул Аксел и поманил его пальцем. В принципе, ничего страшного Артур не ждал – даже за более серьезные проступки орант по-настоящему его не наказывал: не бил, не порол, не сажал на сухой паек, хотя другим доставалось иногда, особенно Максу. Да и не считал Артур, что заслужил хотя бы одно наказание. Обычно дело ограничивалось сексуальными играми, более жесткими и болезненными, чем обычно, но все же играми. Артур уже привык к этому и при определенном настроении даже получал удовольствие, тем более настроение Аксел создавать умел. Он подошел ближе и, чуть помедлив, опустился на колени и взглянул на оранта из-под челки. Тот одобрительно кивнул и, протянув руку, провел по волосам, зачесывая их назад и убирая за уши. – Все-таки тебя надо постричь, малыш, сейчас это перестало быть красивым. Согласен? – Вам виднее, но мне будет удобнее, а то постоянно в глаза лезут. – Тогда завтра с утра поедешь со мной, – проговорил Аксел, продолжая перебирать пряди, и без перехода резко приказал: – Сними футболку. Под пристальным взглядом Артур быстро стащил ее и замешкался, озираясь, куда бы положить. Орант выхватил футболку из рук и бросил на кровать. Потом подался вперед и легко касаясь, медленно прошелся ладонью по голому торсу, очертил соски, кубики мышц на животе и опустился к паху: – Ого! А он проснулся... Ты так же по мне соскучился, как твой маленький друг? – почти промурлыкал Аксел. Перед таким голосом вкупе с интонацией, насмешливым взглядом и ленивыми дразнящими движениями, Артур никогда не мог устоять и делал все, что ему приказывали. В горле пересохло, и он просто кивнул. – Может, покажешь, КАК ты соскучился? – орант слегка надавил ему на затылок, и Артур, зная, чего от него ждут, расстегнул брюки Аксела, достал уже твердый член и лизнул. Артур с первых «уроков» понял, что оральный секс Аксел любит чуть ли не больше, чем обычный. Упорство, с которым тот обучал премудростям минета, заставляя его переступать через стыд и унижения, и практика, порой по несколько раз на дню, были весомыми аргументами, чтобы так считать. Самое удивительное, что Артур даже ни разу не подумал о том, чтобы повторить «подвиг», ставший причиной их знакомства. Наверно, так было из-за того, что Аксел не заставлял его с помощью грубой силы, даже в первый раз, – просто доводил до такого беспомощного состояния, когда было плевать на себя, на какие-то свои убеждения, а хотелось просто раствориться в ощущениях – и тогда Артур сдавался. Аксел уже рвано дышал, но микеец не спешил: ему нравилось чувствовать, что хоть в чем-то он может проявлять инициативу, заставлять отзываться на собственные действия и контролировать ситуацию – да и сам орант был не против такого положения вещей. Хотя, с каждой минутой Артур все меньше хотел затягивать процесс. Наконец, Аксел резко двинул бедрами вперед и, снова ухватив его за затылок, притянул ближе, насаживая на член до упора. Пока последние судороги оргазма не прошли, орант, скорее по привычке, продолжал удерживать голову Артура, пусть в этом больше не было необходимости – он привык к своеобразному вкусу спермы и не упирался, как поначалу, зная, насколько эта маленькая деталь доставляет Акселу удовольствие. Хватка ослабла и Артур, облизнувшись, поднял голову. По его виду наверняка было понятно, как сильно он хочет продолжения, стоило только посмотреть на оранта, чтобы подтвердить это предположение. Тот с довольной улыбкой наблюдал за ним, ничего не предпринимая, а это означало одно – игра только начинается. – Кажется, ты не прочь продолжить? – спросил Аксел, поглаживая шею Артура. – Знаешь, по тому, как долго ты сегодня добирался до спальни, я не мог и подумать, что ты так жаждешь моего внимания. – Извините, – прошептал Артур. Оправдываться не было сил, хотелось скорее почувствовать Аксела внутри и кончить, потому что приятное возбуждение стало переплавляться в реальную боль. – Конечно, извиню. Но для начала хотелось бы узнать, что тебя так задержало, – его продолжали невинно ласкать, не предпринимая больше никаких действий, и Артур стоял на коленях, тяжело дыша и обливаясь потом. – Так что? – Я не слышал... – Повторить вопрос? – Сашу не слышал... Ну пожалуйста, я больше не буду! – еще чуть-чуть, и он был готов наплевать на все наказания и довести дело до конца. Пара движений, и все – пускай потом делает, что хочет. Аксел, наверно, прочитал что-то в его глазах, потому что нагнулся и мягко поцеловал, одновременно перехватывая кисти и заводя руки за спину. Артур практически взвыл от разочарования, но орант вздернул его, ставя на ноги, и через несколько секунд он лежал на постели обнаженный. Аксел не стал тратить время на подготовку, наскоро смазав член, он довольно грубо раздвинул Артуру ноги и вошел. От резкой боли дыхание сбилось и желание поутихло, он попробовал изменить позу, чтобы орант не заходил во всю длину, но попытка была пресечена на корню. Прижав его к постели, Аксел замер и криво улыбнулся: – Странный ты, малыш. То хочешь, то не хочешь. Уж определись. Тот говорил отрывисто, и Артур порадовался, что орант сейчас не меньше его хочет продолжения, а значит, не будет зубоскальничать и затягивать игру. Первая боль утихла, и он чуть двинул бедрами вперед, отвечая. Аксел удовлетворенно хмыкнул, медленно вышел и резко ворвался обратно. В конце концов, Артур так и не смог сдержать крик, который вырвался от жгучей боли, а на выдохе превратился в стон удовольствия. Дальнейшие действия Аксела воспринимались где-то на периферии сознания, но при этом удивительно четко – так, что вспоминалась каждая деталь, каждое движение и слово оранта. В то же время, это было как в тумане: сливаясь в одну гамму фантастических ощущений, оставляя только непередаваемое счастье, полностью заполнявшее каждую клеточку его тела. Наконец, Артур откинулся на подушку, хватая ртом воздух, и чувствуя, как слипаются глаза. Артур почувствовал, что замерз и потянулся к Акселу – прижаться к теплому телу – и обнаружил, что находится в постели один. Сбросив остатки сна, микеец взглянул на часы – начало восьмого вечера. Странно, что его не разбудили на ужин. Или орант до сих пор злится? Из-под двери кабинета, который был смежен со спальней, виднелась полоска света, значит, Аксел был там. Артур быстро принял душ и, одевшись, осторожно просунул голову в кабинет. – Можно войти? Орант сидел в кресле за столом и, подняв голову, отложил альбом, который листал, и с улыбкой кивнул: – Да, малыш, заходи. Артур приблизился и неуверенно спросил: – Вы еще сердитесь? – С чего ты взял? – Аксел сгреб его в охапку и усадил на колени. – Вы не разбудили меня на ужин, и я подумал… – тут взгляд упал на стол, и он понял, что орант листал совсем не альбом, а его блокнот. Дыхание перехватило, и он медленно с запинками произнес: – Вы это… смотрели? Там ведь всякая ерунда нарисована… – А мне понравилось кое-что, – хмыкнул Аксел, потрепав его по голове, – например, тот рисунок с перелетными птицами. – Правда? – Артур опустил глаза и проговорил: – На самом деле мне просто не хватает жизненного опыта и новых впечатлений, потому и картинки такие примитивные. – Я бы так не сказал. А насчет новых впечатлений... Думаю, скоро ты их получишь в максимальном объеме, – подмигнул Аксел. – Почему? – насторожился он. Новые впечатления могли означать что угодно, но в голову приходило только плохое. – Скоро узнаешь. – Вы хотите меня продать? – затаив дыхание, спросил Артур. На лице оранта отразилось настолько обескураженное и как будто виноватое выражение, что казалось, микеец раскрыл тщательно хранимую тайну. – Я прав, да? – Идиот! – Аксел больно схватил его за плечи и тряхнул: – Разве я давал тебе причины так думать? Я тебя воспитал, и у тебя будет только один хозяин, запомни это! Артур непонимающе смотрел на взбешенного оранта и боялся пошевелиться. С чего тот так разозлился? Это ведь обычная практика – продавать рабов. Но такая реакция вызывала где-то в глубине души чувство удовлетворения – значит, Аксел не считает его обыкновенным рабом, и можно не бояться попасть к какому-нибудь придурку. Честно говоря, Артур сомневался, что стал бы удовлетворять кого-то другого так же охотно. Да и не охотно – тоже. На всех тех вечеринках, куда брал его Аксел, он смотрел на других орантов и понимал, что они ему также не нравятся, как и прежде, даже лучший друг Аксела, Найкл, хоть и был довольно добр с ним, вызывал отвращение, когда Артур думал о нем, как о сексуальном партнере. – Я понял. Извините, – проговорил он. – Надеюсь, что понял, – все еще недовольно сказал орант и некоторое время смотрел на него, как будто хотел что-то прочитать в глазах, и, наконец, ослабил хватку: – Иди, спустись на кухню, пусть Леша тебя накормит. – Хорошо, – Артур слез с колен, но не спешил уходить. Он знал, что оранты не любят проявлять чувства, считая это слабостью, у них даже нет понятия любви, а нечто среднее между нежностью и чувством ответственности, именуемое "аракс", но очень хотелось дать понять, что он благодарен за такое отношение к себе. Пусть потом он и получит по шее за нарушение субординации. – Я хотел сказать... Я рад, что именно вы мой хозяин. Не дожидаясь ответа, Артур выскочил из кабинета и практически слетел по лестнице, притормозив у кухни, и степенно вошел. Продолжение следует...
полная версия страницы